Рыцарь-шут и колдунья

Рыцарь-шут и колдунья

В далекие времена в одной из северных провинций проживал храбрый рыцарь. Не сказать, чтобы очень богато и весело, однако жилось ему довольно-таки неплохо. Он был влюблен в дочь своих соседей, прелестную рыжеволосую девушку. Та была мила, юна и, разумеется, невинна, как свежевыпавший снег. Родители юной особы согласились на брак, и свадьба была уже не за горами. А тем временем в южных провинциях, ближе к горной границе, вспыхнул мятеж. Рыцарь вместе с другими дворянами был призван на подавление бунтовщиков. Он надеялся, что вскоре вернется в родные края и сыграет свадьбу со своей прекрасной невестой. Мятеж оказался затяжным, поэтому рыцарь вернулся лишь через несколько месяцев. Он не покрыл себя сплошь славой, не обогатился и не сделал головокружительной карьеры. Но его храбрость и отвагу заметили, так что сражался с мятежниками он не напрасно. И вот, едва рыцарь ступил на родную землю, как услышал печальную весть: невеста уже вышла замуж за другого. Вскоре после того, как рыцарь отправился сражаться, ее приметил местный барон и тут же воспылал страстью. Такой жених был гораздо выгодней. Родители, которые сами были всего лишь мелкопоместными дворянами, с радостью приняли предложение. Девушку выдали замуж, как-то позабыв получить ее согласие. В ту пору об этом очень часто забывали. Молодая баронесса, не дождавшаяся первого жениха, теперь ждала первенца.

Сказать, что рыцарь был расстроен — это значит почти ничего не сказать. Нет, он был просто потрясен, сломлен и раздавлен. Чувствовал себя самым несчастным человеком в королевстве. Мужчина, до такой степени зависящий от женской любви, достоин лишь жалости, каким бы отважным воином он ни был. Он целыми днями вел беседы с утраченной возлюбленной, горько упрекал ее в легкомыслии и предательстве. Потом уговаривал позабыть обо всем и бежать вместе с ним из родных мест. Нужно сказать, что беседовал он лишь с воображаемой возлюбленной, находясь у себя дома или блуждая по окрестностям. Сама она об этих беседах ведать не ведала, сидела спокойно в замке барона и украшала одежки для будущего ребенка изящной вышивкой.

Зато странные речи рыцаря слышало множество свидетелей. Конечно, вскоре все стали считать его сумасшедшим. Его родня, воспользовавшись удобным случаем, прибрала к рукам и без того тощее имущество несчастного. Дни напролет он проводил, блуждая по дорогам и лугам, и переговаривался с изменившей невестой. Ему казалось, что она ему отвечает. Об этой печальной истории услышал сам король и распорядился приютить тронувшегося умом воина при королевском дворе. Распоряжение немедленно исполнили, рыцаря уговорили сесть на коня и отправиться в путь. Пообещали, что в замке ему назначила свидание невеста. Велико было его разочарование, когда ее там не оказалось! Впрочем, покинуть замок рыцарь тоже не пожелал. Постепенно он бросил разговоры с невидимой собеседницей и перекинулся на придворных. Король позволял рыцарю бросать им самые дерзкие замечания и обвинения, короля это забавляло. Со временем ум рыцаря прояснился. Он уже отлично понимал, где находится, и что с ним произошло. Однако рассудил, что жизнь все равно кончена, возвращаться больше некуда. Так и остался при дворе на положении привилегированного шута, который может говорить правду в глаза кому угодно, кроме самого короля.

Как-то раз, прогуливаясь по окрестностям замка, рыцарь набрел на быструю речушку с хрустально-прозрачной водой. Присел на камень полюбоваться, как весело течет вода и, может быть, впервые за последние два-три года задумался о своей судьбе. Однако его горькие размышления вскоре прервали. Зашумели кусты, раздвинулись ветки, и на берег вышла коренастая лошадка. Она везла повозку, нагруженную свернутыми влажными тряпками. А следом появилась молодая женщина. Ее появление стало для рыцаря словно вспышкой молнии.

Дело в том, что незнакомка была как две капли воды похожа на невесту рыцаря. Правда, казалась чуть постарше, и глаза у нее были не небесно-голубые, а ярко-зеленые. Но в остальном девушки были почти неотличимы. Если бы незнакомка была одета не в простую сорочку, заправленную в юбку, а в подобающий молодой дворянке наряд, сходство стало бы просто изумительным.

Она принялась проворно вынимать из повозки полотенца и скатерти и полоскать их в ледяной проточной воде. Работа так и закипела. Это была прачка, которую отправили прополоскать прокипяченное в котлах и отстиранное столовое белье.

Прачка заметила рыцаря, однако не подала вида, лишь украдкой наблюдала за ним краешком глаза. А рыцарь в свою очередь не отрывал от нее взгляд. Вот она начала отжимать белье, которое успела прополоскать, выкручивала полотно тонкими, но сильными руками. В вырезе сорочки проглядывала белоснежная грудь, волосы медными змейками рассыпались по плечам, лицо залил румянец. Рыцарь не выдержал и приблизился вплотную.

— Позволь мне помочь тебе, прекрасная чаровница. Твоим нежным пальчикам не справиться с такой тяжелой работой.

— Ах, что вы такое говорите, добрый господин, — смиренно ответила прачка, опустив длинные ресницы. — Бедной девушке тяжелый труд привычен.

— И все-таки позволь мне тебе помочь…

Не знаю уж точно, чем их беседа закончилась, да это и не настолько важно. Рыцарь с тех пор влюбился в рыжеволосую прачку и напрочь позабыл о прежней невесте. Для прачки он был важным господином, несмотря на то, что его положение при дворе было весьма сомнительным. Все шло к их взаимному удовольствию, когда случился неожиданный поворот событий.

Товарки рыжеволосой прачки давно заметили: стоит ей коснуться какой-нибудь девушки, и у той сразу начинаются неприятности. Одна ни с того ни с его покрылась прыщами, другая обварила руку кипятком, третья споткнулась на ровном месте и расшибла все лицо, у четвертой сам собой разорвался новенький шнурок, на котором висел медальон. Таких досадных событий происходило множество. Сначала прачки просто перешептывались. Потом одна из них, которая водила дружбу со стражником, через своего дружка пожаловалась самому начальнику стражи. Тот не стал долго думать, да и посадил обвиненную в колдовстве прачку (кстати, звали ее Сабина) в Тюремную башню. В ту пору колдуньи встречались едва ли не на каждом шагу. И это никого не возмущало. Но держать в королевской прачечной колдунью и позволять ей прикасаться к королевскому белью, — это было уже слишком. Времена стояли суровые (история приключилась за полтора века до правления Гондзо Справедливого ), поэтому Сабине точно не поздоровилось бы.