Рыжая

Рыжая

В окно что-то тихонько стукнуло. Первое сентября. Все, как обычно. Я встал из-за стола, открыл окно и почти прокричал:

  - Тебе не надоело? Десять лет уже прошло, слышишь? Десять лет!

  Как всегда, ответа нет. Лишь на подоконник опускается первый сорванный порывом ветра лист. Еще зеленый, не тронутый желтизной. И все же я понимаю, что это привет от Рыжей.

  - Я не жду тебя! - коротко крикнул я. Налетевший порыв хлопнул форточкой перед моим носом. Вот и поговорили. Закрываю окно, и сажусь обратно к компьютеру.

  "Я не жду тебя!", кому я вру? Ей? Да она меня даже не слышит. Себе? Я давно лишен иллюзий на этот счет. Жду. Я ее все еще жду, и буду ждать, наверное, всегда.

  А началось все долгих 10 лет назад, также первого сентября. Мы бесшабашные студенты последнего курса. Впереди самый легкий год. К тому же все мы уже знали, что нас ждет после института. Группа маленькая, и все давно подрабатывали в разных компаниях на полставки. И всех нас ждали через год с дипломами на полную.

  Поэтому первое сентября мы решили превратить в праздник разгильдяйства. Набрали пива, различной снеди попроще, и пошли гулять в парк. День был в самом разгаре, а мы были уже слегка подвыпившие. Ветер в голове уже гулял, но с ног еще не сбивал.

  Вот в этот момент мне на глаза и попалась она. Вся такая... ладная, легкая. Настоящее прощание с летом. На голове рыжая грива, а поверх нее яркий зеленый берет. Как он держится на этой копне волос непонятно, но выглядит эффектно.

  Веснушчатое личико девушка то и дело прятала в широкий ворот объемного свитера. И это движение выглядело таким нестерпимо уютным. Так я и залип на нее. Даже остановился. Парни не сразу это заметили, успели отойти немного. Потом вернулись, проследили за взглядом, и, естественно, начали подкалывать.

  - Ничего так, хороша. А чего ты стоишь-то? Шел бы знакомиться. - Тоха, как всегда, был предельно конкретен. Чего время терять?

  - Да тут, судя по взгляду, одним знакомством не обойтись. Таких женщин сразу в койку тащат, не стесняясь. - Витька-похабник тоже вполне в своем репертуаре. Поручик Ржевский нашего времени.

  - Да какой в койку? - Жека только усмехнулся. - Вы посмотрите на него. И поцеловать-то не решится. Благоговение и поклонение.

  - Да ну вас, приколисты.

  - Вот я и говорю, тонка кишка. - Жека не унимался. А я, хоть никогда и не отличался особым страхом перед женщинами, тут, и правда, не мог себе представить, что вот подойду к ней и поцелую... Но ребята толкали в спину, алкоголь в голове успокаивал и обещал, что все будет хорошо. И вот я уже иду к ней, лихорадочно соображаю, что лучше сказать.

  Однако перед ней я оказываюсь так ничего и не придумав. В мозгу вдруг вспыхнули слова Жеки про поцелуй, и, неожиданно для себя я целую незнакомку. Ну как целую... Слегка касаюсь губами ее губ.

  Ждал чего угодно. Допускал даже, что из ближайших кустов выбежит какой-нибудь здоровяк. Назовется ее парнем, и раскатает меня по асфальту. А вот того, что она сделала, я предвидеть никак не мог. Проморгавшись от первого удивления, она поцеловала в ответ меня. По-настоящему.

  Когда я, наконец, оторвался от ее губ, парней рядом уже не было. Надо думать, прошло минут двадцать, не меньше.

  - Тебя как зовут? - вдруг спросила девушка.

  - Сергей, а тебя?

  - Зови Рыжей, не ошибешься. Ты гуляешь? Можно мне с тобой?

  Я только кивнул, ошарашенный таким напором. Так и прогуляли весь день в парке, а вечером она напросилась ко мне. Вот и получилось, что я выполнил все советы: и Тохи, и Жеки и Виталика. Я все удивлялся, чего она сразу ко мне в койку полезла. А потом понял: она всегда была такая, во всем. Спешила, неслась, очень боялась опоздать. В ближайшие месяцы жизнь моя стала намного насыщеннее: кино, театры, кафе, выставки и музеи. Ей хотелось побывать везде, и она всюду тянула меня за собой.

  Ребята подначивали, прочили счастливую семейную жизнь и по-доброму смеялись над тем, что я все еще не знаю ее имени. А я так и продолжал звать ее Рыжей.

  Так продолжалось почти три месяца. А в конце ноября моя Рыжая вдруг стала задумчива и тиха. Сначала я вздохнул с облегчением. Выдерживать тот бешеный ритм, который она задавала до этого, было тяжело, хотя и интересно.

  Однако такое поведение для Рыжей было настолько нехарактерным, что вскоре я начал беспокоиться и расспрашивать ее. Она только отмахивалась, и в очередной раз предлагала остаться дома, посидеть вдвоем. Это были тихие, нежные вечера, которых мне, пожалуй, даже недоставало в начале знакомства с ней. Но сейчас эту нежность отравляло мое беспокойство.

  В один из таких вечеров она вдруг расплакалась. Ни с того, ни с сего, просто уткнулась мне в плече и заревела. Я не знал, что сделать, что сказать, только гладил по плечу и шептал:

  - Тихо, Рыжик, тихо. Ну что ты? Ну, все же хорошо.

  Минут пятнадцать она просто плакала, а потом вдруг сказала:

  - Сереженька, я должна уехать. Надолго, на год. А может, на два.