Рыженький цветочек

Глава 5

— Ну что же ты, Джиневра, не рада меня видеть? — голос Риддла приобрёл мурлычущие нотки, от которых мне сразу же захотелось поёжится.

Всё пространство в дневнике, куда меня и втянул Том, было абсолютно бесцветным, чёрно-белым. Тут единственным ярким пятном, особенно сильно выделяющимся на общей блеклости воспоминаний были мои волосы. Правда, почему-то они были тяжёлого красного оттенка, а не просто тёмного медно-рыжего.

Впрочем, волосы Риддла, я уверен, в дневнике тоже претерпели цветовые изменения. От природы у него были чёрные волосы, тут же в дневнике они были смоляными, настолько чёрными, что казалось такой цвет может быть только в бездонной, опять же, чёрной дыре.

На бледном лице Риддла​ выделялись только глаза, которые и вправду были карими с красноватым оттенком. В остальном же он напоминал неожиданно прекрасную, но от этого не менее опасную картинку. Мне даже стало жаль, что такая красота не досталась девушке. А ещё было бы лучше, если бы Риддл был девушкой.

— Рада, — я замешкался, придавая голосу ещё больше писклявых нежных нот. Удивительно, но с помощью голоса можно ещё и неплохо притворяться. Одни глупые хлопанья глазами не помогут, тут нужно полностью вживаться в роль, правда, главное чтобы эта роль в какой-то момент не приросла намертво. Только вот, поверит ли в моё актёрское мастерство Риддл? — Ты очень похож на моего папочку… Только почему тут всё такое чёрно-белое? — Риддл тем временем подошёл ко мне, и отвечал я ему, когда он уже стоял около меня почти впритык. Худой и высокий, он оказался на редкость грациозным. Его походка заставила меня вспотеть, ведь она принадлежала опасному хищнику, такому, какому я на один зуб. Мне оставалось лишь надеяться на то, что он не смог заметить насколько сильно я нервничаю.

— Это место — воспоминания, совершенно мёртвые и бездушные… — он протянул к моему лицу руку, и притронулся к щеке, отчего я дёрнулся, ведь она оказалась ледяной. — Также как и я, почти мёртвый. Но ты такая живая, в тебе играет жизнь, не перестаёт течь кровь и магия, что совершенно бесценно, — Риддл бесцеремонно схватил меня за подбородок, и на его белом лице расцвела такая же белая улыбка. — Ты просто подарок, которым просто невозможно не воспользоваться, — я попробовал отшатнуться, но не смог сдвинуться с места даже на самый никчёмный миллиметр. Это козёл прямо сейчас видимо собирается со мной сделать тоже самое, что и с настоящей Джинни в каноне, которой, всё же, удалось выжить по счастливой случайности по имени Гарри Поттер. Риддл не затягивал ту Джинни в дневник, и именно поэтому она смогла жить дальше.

Понимание обрушилось на меня как ушат холодной воды. Это, похоже, последние минуты, которые я смогу прожить из-за своей ужаснейшей глупости. Ну вот что, что меня потянуло писать в этом чёртовом дневнике?! Паника накрыла меня с головой, и всё что мне оставалось, это просто не отводить взгляда полного ужаса от лица Риддла.

— Не бойся, милая, всё будет просто прекрасно, — Риддл наклонился чтобы заглянуть мне в глаза. — Твоё дыхание… В тебе одной здесь столько жизни, сколько нет вообще во всём этом осколке. Столько, сколько сейчас нет во мне, — последние слова Риддл проговорил шёпотом, а его карие глаза вдруг резко налились красным багрянцем. Это оказалось настолько завораживающим, что больше я ни что не обращал внимания.
 

***

В сознание я пришёл от того, что услышал смутно знакомые голоса. Я не мог понять, почему они вообще кажутся мне знакомыми, и от этого начал прислушиваться к разговаривающим ещё тщательнее, пока не начал разбирать о чём они говорили. Собеседников было больше чем пятеро, и среди них точно были голоса Чарли и Билла.

— Не понимаю, как это могло вообще произойти! Во имя Мерлина, Альбус, почему пострадала моя девочка?! — в голосе говорившей женщины было столько боли, что я почему-то сразу понял, кто она такая. Молли. А если правильнее, то просто мама. — Ты посмотри на неё… Такая бледная, полностью обессиленная. Из неё будто бы высосали всю жизнь! — слова матери окончились тем, что она тихо полупридушенно зарыдала, после чего её, видимо, усадили ко мне на постель. Она сразу же взяла меня за руку, и я почувствовал лёгкое прикосновение к ладони, будто её поцеловали.

— Я понимаю, Молли, это тяжело, но всё обошлось, — голос Дамблдора был успокаивающим, но мама на это никак не среагировала, она только сильнее сжала мою руку.

— Да, директор, всё обошлось, и это чистая случайность. Мы все тут это прекрасно понимаем. Но, я бы хотел всё же услышать ваш ответ на свой вопрос, — голос Билла звучал удивительно холодно, я даже не думал, что голос моего брата может звучать именно так. — Почему в руки Джинни попал столь опасный артефакт? Я видел его, и я прекрасно знаю, что это такое.

— Джинни привезла его с собой из дому, Билл, иначе быть не могло, — ответ Дамблдора вызвал шквал эмоций находящихся около меня, и я с удивлением разобрал голоса деканов факультетов. — Джинни начала пользоваться дневником ещё дома…

— Да, конечно, так вполне могло бы быть, но в тот момент я был дома, и я бы почувствовал, как Джинни начала писать в этом… В этом дневнике. Может быть ей его подкинули дома, но писать в нём она начала уже в Хогвартсе. И вы это упустили. И жизнь моей сестры вы тоже чуть не упустили, — Билл перебил Дамблдора, что было просто вопиющей грубостью. Я бы улыбнулся, если бы это было возможно. Мама всё также держала мою руку, и мне от этого было так тепло… От того что обо мне так сильно заботятся. Только вот я всё никак не пойму, о чём они разговаривают? — Джинни первой увидела мисс Нолан, её лучшая подруга. А вы в это время были Мордред знает где, хотя и должны были находиться в Хогвартсе. И это я говорю не только вам, директор, но и вам, профессор МакГонагалл.

— Право, Билл, никто не мог уследить за твоей сестрой. Девочка очень скрытная, общается только с мисс Нолан и соседками по комнате. С остальными своими одногруппниками не поддерживает абсолютно никаких отношений.

— Профессор, при всём моём уважении к вам, но я точно знаю обязанности декана факультета, и одно из них вы нарушили. Вам была доверена жизнь Джинни и множества других учеников, с которыми в магическом замке может случиться что угодно.

— Это наша общая ошибка, Билл, — в разговор вступил профессор Флитвик. — Я бы и сам мог заметить влияние тёмного артефакта, но почему-то совершенно не чувствовал ничего такого. Как бы там ни было, я всё же к магии более чувствительный, чем обычные волшебники. И на такие изменения я должен был обратить внимание… — голос Флитвика был задумчивым, даже озадаченным. Я не видел сейчас этого старика, но могу точно сказать, что он нахмурился.

— Филиус, ты хочешь сказать… — неуверенно подала голос профессор Спраут, но была бесцеремонно перебита Снейпом.

— Альбус, вы прекрасно знаете, что имеет в виду профессор Флитвик. Мисс Уизли начала пользоваться дневником недавно, может быть, даже недели не прошло, как она начала писать в нём, — а это был существенный камушек в огород Дамблдора и МакГонагалл. Ведь в моём плачевном состоянии виноваты отнюдь не родители. Нет, тут я сам руку приложил, почему-то не подумав своими мозгами о том, что всё для меня может очень плохо кончиться. С другой стороны в этом ещё и виновато руководство школы, которое должно было следить за всеми подозрительными шевелениями студентов.

На самом деле, я уверен, то что я сейчас жив и ну очень относительно здоров настоящее чудо. Правда, я не могу сказать, почему всё же это чудо произошло. Возвращаясь к памяти, я так и не смог найти того, что дало бы мне ответ на все мои вопросы. Что последним я запомнил? Что я вообще смог запомнить? Наверное, последними были глаза Риддла, в которые я смотрел как кролик, загипнотизированный удавом. А дальше?

Я слабо зашевелился, от чего все говорящие вдруг умолкли, перестав спорить. Первой моё пробуждение заметила мама, и она же издала подозрительный радостный звук, который остальных привёл в относительный порядок, нарушаемый лишь дыханием.

— Джинни, ты меня слышишь? Солнышко, сожми мою руку, если слышишь, — голос матери приобрёл нежные молящиеся нотки, и я попробовал исполнить её просьбу. — Ох, девочка моя… — мама опять разрыдалась, почувствовав моё слабое пожатие руки.

— Так как Джинни пришла в себя, я не смею вас всех задерживать. Молли, ты можешь остаться, поможешь мне кое в каких вопросах, — голос говорившей женщины был мне знаком слишком смутно, но командные нотки в её голосе мне говорили о том, что она скорее всего царь и бог там, где я сейчас валяюсь. Наверное, это Больничное крыло. Только вот кто там заправляет? Напряглись, я попробовал вспомнить, кто эта женщина, но в ответ я почувствовал лишь головную боль. — Альбус, я неправильно выразилась? Почему вы все всё ещё тут стоите?! — я опять отвлёкся на голос женщины, который приобрёл угрожающие нотки.

— Мама, мы будем в Большом зале, — проговорил Билл, и, видимо, ушёл на пару с Чарли, который так ничего и не сказал после того, как я чуть-чуть очухался. Следом за моими братьями ушли все остальные, только Дамблдор со Снейпом немного задержались, попросив Поппи взять у меня ещё один анализ крови. Поппи — именно так назвал женщину Дамблдор. Теперь мне осталось только разузнать её фамилию.