Рыженький цветочек

Глава 16

Для ухода из-под опеки Тома я выбрал самое неподходящее время как для меня — так и для него, начать хотя бы с того, что сейчас по всей магической Британии бегают закоренелые преступники, которых совсем недавно спятившая последняя версия Тома выпустила на свободу. Лестрейнджи наводят хаос и ужас на всех, к кому могут только дотянутся. Долохов на пару с Роули и Яксли устраивают облавы, а Руквуд зашифровался в Отделе Тайн, и не думает высовываться.

Появление второго лорда испортило все карты, и те, кто Тому до этого подчинялись, под давлением метки перешли на другую сторону.

Они все не могли остаться с Томом, хотя Долохов и Руквуд работали на две ставки, также как Снейп.

К слову, Снейп теперь считается не просто двойным, а тройным шпионом. Высший уровень пилотажа, учитывая то, что он с блеском парит мозги как спятившему Волдеморту, так и поморнику «ради общего блага» Дамблдору. Как-то один раз Том сказал, что Снейп на правильной стороне, и я не могу этому не верить, учитывая то, как ведёт себя оной.

А вёл себя шпион со стажем как человек, который уже задолбался плясать под дудку двоих идиотом, и решил, что ему это осточертело аж по самое не могу и не хочу. Что же, я его прекрасно понимаю, так как с Томом, как ни удивительно, Снейп нашёл общий язык. Что-то в их разговорах, почти дружеских, было. Снейп ощущал себя не пешкой, нет — соратником. Именно тем, о чём в начале так пафосно вещали как Дамблдор так и Волдеморт.

К моему огромному неудовольствию, среди Псов старой закалки активизировался Фенрир Грейбек, который вызывал у меня лишь желание проблеваться, а после устроить ему локальный Армагеддон, чтобы сука наконец понял, что на маленьких деток нападать нельзя. Том мне показал одно своё воспоминание в думосборе о Грейбеке, и мне его хватило, чтобы ещё больше убедится в том, что этот оборотень тот ещё отморозок. Впрочем, я всегда знал, что он козёл, ещё читая книги, но реальность, как говорится, превзошла все ожидания. Да, к моему прискорбию, всё именно так. И те фанаты фанфикшена, который обеляли Грейбека, просто не знали, какая тварь он на самом деле.

А я узнал. И даже встретился с ним, прямо сейчас, нос к носу.

Как всегда, мне хотелось громко матерится и проклинать на все лады этот день, который с каждым разом подкидывает всё больше сюрпризов.

Я прекрасно чувствую, что Том в школе воет про себя, и я сам сейчас готов упасть на четвереньки и взвыть на полную луну, ощущая какую-то неестественную тоску по близкому мне человеку. Эта тоска рвала меня, выкручивала и била фантомной болью, которая прибывала и отбывала как морской прибой. Она ломала меня, и я осознавал, что слишком долго быть на расстоянии от Риддла у меня не получится, как бы я этого не хотел.

По сути, Том может просто свести меня с ума своими эмоциями, которые подобны наводнению.

— Джин… — Кальвия легонько притронулась к плечу, и я вздрогнул, придя в себя.

— Всё хорошо, — я кивнул в такт своим словам, хотя понимал, что это совсем не так. Также я понимал, что правда от глаз девчонок не укроется, и Луна уже знает, что со мной не так. Позже всё поймут остальные. — Нам надо укрыться. Грейбек убежал, но это не значит, что он через некоторое время не прибежит обратно с подкреплением.

— Мы не будем уходить? — удивлённо спросила Лотти, переглядываясь с Китти. За эти два года они успели сильно подружится, став лучшими подругами, хотя Шарлотта периодически пеняла Катрину о том, что ей не нравится, как та называет её «Лотти». Впрочем, Китти не прислушивалась к её возмущённым воплям, и просто говорила дальше так, как ей самой нравится.

— Не будем.

— Мы встретим их? — в голосе Гермионы я слышал нотки нескрываемого предвкушения, и мне только оставалось кивнуть, чтобы обрадовать подругу.

— А с парнями что будет? Мы договаривались встретиться в полночь, — я молча посмотрел на Шарлотту, а после вздохнул:

— В таком случае ты с Катриной аппарируете к парням, и вместе ждёте нашего прихода.

— И всё? — уточнила Шарлотта, и я на это кивнул. — Зачем вам сейчас побоище с оборотнями? Не проще незаметно уйти отсюда?

— Не проще, — отрезал я, а Гермиона, сверкнув глазами, добавила:

— Тебя не заставляют смотреть на то, как мы будем спускать пар. Да и разве не ты говорила что нужно очистить наш мир от такого отребья, как Грейбек? Ты считаешь, будет лучше от того, что эта паршивая шавка и дальше будет ломать жизнь маленьким детям, обращая их в себе подобных?

— Нет, не считаю.

— Отлично! Значит хватит занудствовать и аппарируй! — Гермиона взмахнула в неопределённом направлении рукой, и Шарлотта, поджав губы, взяла под руку Китти и растворилась в воздухе с тихим хлопком.

На самом деле, как оказалось, Шарлотта по сравнению с Гермионой просто верх занудства и педантичности, которая расходилась буквально на всё. Наверное, дело было в том, что у неё был дар близкий к ремесленничеству, та самая артефакторика. Хотя, по сути, всё дело было в характере девушки и её удивительной концентрации, которой позавидую многие. Шарлотта именно тот человек, который ради поставленной цели будет переть напролом как носорог на бетонную стену. Единственное отличие с носорогом было в том, что стену она проломает с помощью созданного артефакта, просто взорвав её к чёртовой бабушке.

Она умела ставить цель, и обходить её. Но Шарлотта слишком медлительна, и своих целей она достигает совсем не сразу.

Шарлотта была единственной из девушек, не считая почти всех парней, которые были против ухода из обители Тома. Но, тем не менее, она вместе с парнями оказались слишком привязанными к нам, и поэтому последовали за нами.

Из парней уйти хотели только Сайлас и Отто, и то только для того чтобы убедится, что с их матерью всё в порядке.

Поэтому, сбегая из школы, я осознавал, что это ненадолго. По крайней мере, для большей части группы. Я не сомневался лишь в Гермионе, Луне и Кальвии, с которыми я связан слишком многим.

— Так долго продолжаться не может, — недовольно проговорила Гермиона спустя некоторое время после того, как Шарлотта и Китти аппарировали.

— Конечно не может, — пожала плечами Кальвия.

— Они уйдут, — тихо произнесла Полумна, прищурившись. — Несмотря на дружбу, мы с ними слишком разные — их опутали нити новых идеалов.