С багажом в дорогу

* * *

* * *

Темно. Темно и тесно. «Куда меня запихали?!» Сельма поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой, потому что попросту НЕКУДА. И вот тут-то Сельме стало страшно. Так страшно, что она заорала в голос.

Резкий звук открывающейся молнии. Свет, много света после полной темноты и внезапно больше пространства. Сельма зажмурилась, но орать от неожиданности прекратила.

- What a fuck?! – раздалось над ней голосом полным ужаса и недоумения.

Сельма рискнула приоткрыть один глаз, потом второй – первый явно не заслуживал доверия, а потом села с тем же самым:

- What a fuck?!!

Потому что – а что еще скажешь, если ты лежишь в футляре от виолончели, а над тобой возвышается группа, только что рвавшая зал в клочья, а самое главное – вот тот светловолосый черт со спиленными рогами. Догадавшийся хотя бы расстегнуть футляр.

- Что ты тут делаешь?!! – напустилась она на старого знакомца. На его лице появилось выражение полнейшего непонимания.

Последовавший диалог озадачил ее еще больше, тем более, что велся на английском.

- Откуда она здесь взялась?

- Не знаю, некогда думать, надо уходить.

Только сейчас Сельма заметила, что воздух имеет странный горелый привкус, а помещение задымлено.

- Что случилось? Пожар? – попыталась спросить она, но ее никто не слушал. Блондин выдернул ее из футляра, загрузил туда виолончель, метнулся туда-сюда по гримерке, распихивая по карманам разные вещи. Вокруг творился форменный бедлам: все сновали, бежали, суетились, и разобраться, что и где происходит, не было никакой возможности. Сельма понимала, что ей бы надо убраться подальше, отложив проблему «черта» на потом, но едва она сунулась в дверь, как ее чуть не смела с ног толпа посетителей, спешно эвакуирующихся из клуба через служебные выходы.

- Сюда, - блондин подхватил футляр и, поймав ее за руку, потащил за собой. Оказывается, из гримерки был еще один выход. Остальная группа молча следовала за ними, не паникуя, но и не мешкая. Спускаясь следом за блондином по лестнице, Сельма пыталась рассмотреть его макушку на предмет следов от рогов и впадала в растерянность еще больше – обычная макушка, выгоревшие светлые волосы, ничего инфернального. Но лицо ведь то самое!

Внизу уже бы и можно было ее отпустить, но блондин, наверно, по инерции вел, а она шла, пока, вывернув из-за угла, они не оказались возле автобуса. Музыкант запихнул ее внутрь и вручил свою виолончель.

- Подержи.

А сам выскочил, чтобы помочь погрузиться остальным. Ехать они никуда не ехали – в клубе оставалась куча аппаратуры, которую либо спасут, либо потом придется бодаться за нее со страховыми компаниями, так что, в любом случае, чрезвычайное происшествие следовало досмотреть до конца.

Сельма так и стояла, пока кто-то не забрал виолончель у нее из рук и не предложил:

- Садись.

Она плюхнулась на первое попавшееся сиденье, не отрывая взгляд от окна, за которым «черт» мерил шагами двор, куда-то звонил и с кем-то ругался. Ладно, думала она, возможно, это все-таки человек. Двойник. Почему бы и нет. По крайней мере, он ведет себя адекватно… ну, относительно адекватно. Говорит. А тот только молчал и ухмылялся.

Чертовщина какая-то.

В этот момент к виолончелисту подвалил какой-то мужик в форме МЧС с кучей бумаг, и начались проблемы. МЧС не говорило по-английски. Музыкант упорно не понимал по-русски. Оба забежали в автобус, пошарили глазами.

- Где Стэпан?! – блондин был не на шутку зол, но таинственный Степан, видимо призванный обеспечивать взаимопонимание, не обнаруживался. Страсти накалялись, обе стороны уже начинали орать друг на друга. И тут в Сельме включилось ее профессиональное «я». Она сползла со своего места и обратилась к орущим:

- Can I help you? Чем могу помочь?

Оба просветлели ликами.

Следующие пару часов для девушки прошли в работе, причем в самой скверной ее разновидности – устном переводе. Ни присесть, ни помолчать.

В процессе выяснилось, что пожар был так себе, успела сгореть только кладовка с моющими средствами (но вспыхивали они там так эффектно, что паника была огого), все остальные не пострадали.

Группа получила свою аппаратуру в целости и сохранности, но так и не получила своего «Стэпана». Блондинистый виолончелист попытался дозвониться до него, но тот сначала сбрасывал звонок, потом странным голосом ответил, что занят и перезвонит, и лидер группы потерял терпение. Вырубив телефон, он посмотрел на свежеобретенную переводчицу и предложил:

- Хочешь поработать у нас? На этом туре?

Сельма уставилась на него как баран на новые ворота.

Они предлагают ей работу? Вот так вот, первой встречной бабе из зрителей?

А она? Она же ничего про них не знает, первый раз вот на концерте увидела. Как их хоть зовут? Сельма впала в панику. Стоп, имена же мелькали в документах. А толку, что мелькали – ей ни в жизнь этого не выговорить! Наверняка у них есть нормальные сценические прозвища, под которыми их знают все поклонники, Варьке что ли позвонить, но ведь ночь….ыыыыы…