С тобой

Глава 1. Нечто в темноте

- Ты справишься.

Джесс наклонилась и мягко поцеловала меня в уголок губ. Я лишь повел плечами в ответ: мне бы ее уверенность.

- Послушай, - она села на кровать. Прижалась лбом к моему лбу. Тихо сказала:

- Я все понимаю. Ты многое видел. Многое вынес. Ты считаешь, что вернулся оттуда… другим, верно? Так вот послушай – это не так. Ты такой же. Ты мой муж. Ты ее отец. Ты…

Она вдруг судорожно вздохнула и грустно улыбнулась. Провела кончиками красных ногтей по моему виску.

- Только вот седина появилась.

Какое-то время мы сидели в обнимку. В гостиной было совсем темно – только мерцал экран телевизора, перед которым сидела наша дочь, Клэр. Клэр смотрела фильм – «Хороший, плохой, злой» Серджио Леоне.

Она смотрела его вчера.

Позавчера.

Неделю назад.

Месяц.

Это такой ритуал – каждый вечер вот уже почти пять лет она садится в наше старое кресло, подбирает тонкие, как у жеребенка ноги, и включает это невообразимо древнее, тусклое, грубое кино. Вся жизнь Клэр подчинена ритуалам. Врачи говорят, это следствие «нарушения работы головного мозга, обусловленного разбалансировкой возбудительно-тормозных нейросетей».

Так они называют аутизм.

Бах!

Блондин в тысячный раз застрелил Сентенцу на мексиканской дуэли. Тот в тысячный раз свалился в разрытую могилу.  

Джесс, опомнившись, легко вскочила с кровати. Глянула на часы – их стрелки светились призрачным зеленоватым светом.

- Клиф, мне пора. Я вернусь завтра утром. Терпеть не могу ночные смены, но куда деваться?

- Психов много, а ты одна? – она работала оператором в службе психологической помощи. Я перегнулся через спинку кровати и отодвинул занавеску на окне. Улица тонула в зыбком сером мареве. Вечерами с холмов всегда спускался туман, но сегодня в нем было что-то… особенное. Неприятное. Наверное, все дело в запахе – туман отдавал чем-то кислым. – Ты уверена, что стоит ехать?

- Ты сам сказал – психов много, а я одна, - она улыбнулась – на этот раз весело – подошла к Клэр и осторожно дотронулась мизинцем до кончика ее носа. Дочь повторила жест – это тоже был ритуал. Ритуал прощания.

Мы вместе вышли на крыльцо. Поцеловались – а потом Джесс уехала. Туман захлестнул ее старенький «Шевроле», словно мутные океанские волны утлую лодочку.

Вернувшись в гостиную, я первым делом включил свет – киносеанс закончился, настала пора зажигать огни. Клэр сидела в кресле, широко раскрыв рот. Так выглядел сигнал к ужину. С Джессикой она еще как-то общалась, меня же пока не воспринимала совсем. Я не обижался. Три года разлуки – это серьезно. Ее память, устроенная по иным, особенным законам, просто выкинула все, что нас связывало, как рачительная хозяйка выкидывает из дома ненужный хлам.

- Ну, что у нас на ужин? – с наигранным оптимизмом спросил я то ли тишину, то ли себя самого. И сам себе ответил, заглянув в большой утробно рычащий холодильник, - Пюре и котлеты. По-моему, отличное сочетание. Малышка? Ты со мной согласна?

Она не ответила.

После возвращения из Ирака мне многое пришлось узнавать заново. Вливаться в ритм, которым жила Клэр. Читать ее движения, мимику, правильно толковать поступки и жесты.

Разучивать детские считалки.

- Хикори, дикори, док… - начал я, усаживаясь напротив нее с тарелкой пюре. – Мышь на будильник – скок!

Будильник – бом, бом,

Мышка бегом,

Хикори, дикори, док.

Когда я заканчивал первое предложение, Клэр открывала рот. Когда заканчивал второе – подносила к нему ложку. На третье и четвертое – жевала и глотала. И все повторялось заново.

Когда мы разделались с ужином, люстра под потолком внезапно мигнула и погасла. Одновременно свет отключился в прихожей. Замолчал телевизор, стихло мерное гудение холодильника. Клэр замерла и часто-часто задышала. Я потянулся к ней, чтобы успокаивающе погладить по плечу, но она, вздрогнув всем телом, отстранилась и вжалась в спинку кресла.

- Что ж… - я поднялся и подошел к окну. Света не было ни на улице, ни в соседних домах. Телефоны тоже не работали – домашний просто молчал, а по экрану мобильного бежали разноцветные пятна и полосы. Наверное, пора менять его на новый. – Наверное, где-то авария. Но это не страшно, правда? Все равно уже поздно. Пора спать.

Клэр отрешенно кивнула, осторожно сползла с кресла и пошлепала босыми ногами в ванную – умываться. Спустя несколько минут она уже лежала в постели. Я устроился рядом на небольшой скрипучей раскладушке. Можно было, конечно, уйти в нашу с Клэр спальню, но я рассудил, что так спокойней.

Потом я долго лежал, слушал тишину и размеренное дыхание дочери. Клэр быстро уснула. Приподнявшись на локте, я долго смотрел на нее – маленькую, родную и чужую в одно и то же время. Черное, белое, розовое. Черные волосы, белая простыня. Виднеющиеся из-под нее розовые пятки. Малышка тихонько сопела, и мне подумалось вдруг, что несмотря ни на что я не такой уж и плохой отец. С этой мыслью я вскоре заснул – и мне впервые за много-много месяцев ничего не приснилось.

***

Меня разбудил топот босых ног по паркету – Клэр понадобилось в туалет. По ощущениям было уже близко к рассвету, но темнота и не думала рассеиваться - за окнами по-прежнему стояла глухая стена тумана.

Спустив ноги с кровати, я щелкнул выключателем. Темнота никуда не делась. Проверил телефоны – по-прежнему ни один не работал.

Тишина, темнота и пустота в гулких комнатах.

- Послушай, малышка, - потянувшись вперед, я ухватил Клэр, направившуюся к своей кровати, за рукав ночнушки. – Я оставлю тебя на пять минут, ладно? Схожу к соседям. К дяде Вернону – у него в подвале, кажется, был генератор. Пять минут. Только пять минут – и я вернусь. Ты ведь не боишься темноты?