С тобой

Глава 3. Троллев мост

Мы переночевали на брошенной автозаправке. Сбились в кучу в тесной и темной каморке без окон, поужинали консервами. Такэда, лучащийся самодовольством, организовал нам причастие – дал глотнуть живицы из плоской алюминиевой фляжки. Не знаю уж, из чего делали это пойло, но вкус оно имело премерзкий – терпкий и вяжущий, да к тому же отдающий больничной горечью. Кэрол пить отказалась – и Такэда, к немалому моему удивлению, не стал настаивать, а просто ухмыльнулся и спрятал флягу за пазуху. Что-то видел в моей дочери. Что-то такое, что заставляло его узкие глаза светиться темным, недобрым светом.

Потом мы устроились на ночлег. Я лежал, одной рукой крепко держа Кэрол за воротник курточки, и слушал, как за хлипкими стенами бесится ветер. Мысли путались – то ли от усталости, то ли от живицы.

Ветер гудел, как миллион рассерженных пчел.

Пчелы.

Улей.

Наверное, из-за этого Улей?.. из-за пчел?..

Во сне я увидел Джессику. Она лежала на нашей кровати. Белая, хрупкая, совсем нагая – только на узкие бедра целомудренно наброшена полупрозрачная простыня.

Когда я потянулся к жене, она открыла пустые глаза. Улыбнулась – полные губы болезненно дрогнули – и, потянувшись, встала.

На постельном белье остался большой окровавленный лоскут кожи.

Джессика повернулась ко мне. На ее шее вздулась венка. Нет. Не венка – тугая нить грибницы, угнездившаяся под кожей.

- Ты уже дома? – жена подалась мне навстречу. Сухие обескровленные губы раскрылись в ожидании поцелуя, и вместо языка между нити мелькнул жилистый белый отросток. – Я так ждала…

Я вздрогнул – и проснулся. Надо мной склонилась Клэр. Такэда, деловито перебиравший снаряжение, сочувственно хмыкнул, но ничего не сказал.

Спустя полчаса мы отправились в путь. Буря перетряхнула дюны, и багги едва плелся, то и дело проваливаясь в рыхлый песок по самые оси. Солнце нещадно палило. Клэр, разморенная жарой и качкой, всю дорогу продремала у меня на коленях и оживилась, лишь когда вдалеке показался каньон. Он протянулся невообразимо длинной ломаной линией от края пустоши и до края. И на этой линии, как бусинка на ниточке, темнело маленькое пятнышко – въезд на старый каменный виадук, соединявший края почти километровой пропасти.

Клэр посмотрела на виадук сквозь широко расставленные пальцы и улыбнулась.

- Что? Что ты видишь, малышка? – я не ожидал, что она отзовется, но Клэр вдруг негромко и отчетливо произнесла:

- Ты видишь, как тролль танцует под мостом. Тролль под мостом!

Такэда ударил по тормозам, и багги, качнувшись, замер. Виадук отсюда казался похожим на обглоданный ветрами исполинский хребет.

- Один тролль?..

- Нет! – она замотала непричесанной головой. – Один большой. И много маленьких. Смотри!

Она прижала маленькие ладошки к моему лицу. Я взглянул сквозь них – и ничего не увидел.

- Орда, - после недолгого молчания глухо заключил Такэда.

- Орда? – переспросил я.

- Орда зараженных, - пояснил он. – Время от времени мелкие твари сбиваются в стаи, находят себе вожака и отправляются гулять по пустоши.

- Есть другая дорога?

- Нет. Клэр, детка…

Он пощелкал пальцами, привлекая ее внимание.

- Сколько там… троллей?

Она с готовностью включилась в игру. Посчитала невидимых троллей и показала Такэде раскрытые ладони.

- Не так уж и много, - он помолчал, обдумывая ситуацию, а потом решительно протянул мне карабин. – Попробуем прорваться. У нас явное преимущество в скорости, так что если заедем на мост – считай, спаслись. Ну что, ковбой, постреляем по живым мишеням?

Я не ответил – не на что тут было отвечать. Внутри словно сжалась тугая пружина. Я принял у Такэды карабин, рассовал по карманам куртки запасные магазины – и мы, постепенно набирая ход, двинулись навстречу танцующим троллям.

Они стали видны еще издали. Зыбкие угловатые фигурки, бесцельно шатающиеся по песку - если бы не дерганые движения, зараженные были почти неотличимы от людей. На некоторых даже болтались какие-то ветхие лохмотья. И только одна тварь выделялась из этого парада увечных. Она поднялась нам навстречу из густой черной тени, лежащей у опоры моста. Огромная, грузная, сплошь покрытая костяными щитками – она напоминала нелепую помесь гориллы и ящера.

- Рубер! – крикнул Такэда. Лучшего названия и в самом деле было не придумать – длинные передние лапы чудовища оканчивались массивными, загнутыми, словно крючья, когтями. Такими, наверное, ничего не стоит разрубить лошадь за один взмах.

Тварь хрипло заревела – верхняя часть уродливой деформированной головы откинулась назад, будто на шарнире – и орда пришла в движение. Мы прошли сквозь нее, как нож сквозь масло – и вылетели на мост. Задние колеса вильнули, машину повело вправо – но Такэда, навалившись на руль, выровнял движение и вдавил в пол педаль газа. Удобнее перехватив карабин, я перебрался на место стрелка. Уперся коленом в невысокий металлический бортик. Взял оружие наизготовку, выматерился сквозь зубы – багги нещадно мотало, и прицел подпрыгивал и метался перед глазами.

По обе стороны от виадука глубокой ножевой раной на теле пустоши распахнулся каньон. Желтый пористый камень, отвесные стены по девяносто метров высотой. Если Такэда вдруг не справится с управлением и вылетит с моста, я успею рассказать наизусть все любимые считалки Клэр, прежде чем мы разобьемся.

- Сумасшедший поезд! – заорал вдруг он во всю глотку. – И-и-и-и-ихха! Стреляй, ковбой! Стреляй, пока эти твари не выжрали твою печенку!

Орда катилась за нами. Сквозь облако пыли зараженные казались одним огромным существом – многоруким, многоглазым, усеянным жадными черными ртами. Впереди мчался рубер. Он двигался длинными скачками, с грохотом впечатывая тяжелые лапы в растрескавшийся на солнце бетон. Я поймал его ассиметричную, похожую на морскую раковину голову, коротко выдохнул и нажал на спуск.