С тобой, навсегда

Глава 1

Октябрь 1991 года
За стеклянными окнами аэропорта Внуково призрачный свет фонарей расползается желтыми пятнами по намокшему за день асфальту.
Холодный осенний дождь не прекращался до самого вечера, Михаил Игнатов, опасался задержки рейса, но вроде бы пронесло.
— Телеграфируй, как доберешься до места. Переговоры на послезавтра назначены? Сразу по окончании свяжись со мной по межгороду, Миш. Знаешь, я в некоторой степени даже рад, что ты улетаешь из Москвы. Сейчас везде неспокойно, но здесь — особенно, — провожающий Михаила мужчина, говорил негромко, оглядывался по сторонам, будто опасался, что кто-то подслушает. — Реформы неизбежны, плановая система экономики приказала долго жить. Скоро начнется большая драка за раздел самых лакомых кусков социалистической собственности. Мы, безусловно, приложим все усилия, чтобы свое не упустить и вписаться в новые реалии.
Ты только подумай, нам уже не придется отправлять кормовые фосфаты через Находку в Австралию, ждать, когда австралийцы оплатят компьютеры во Франции, и отправят эти компьютеры к нам. А пока, никуда не денешься, придется потерпеть, поработать по старой схеме. Миш, я очень надеюсь, что тебе если удастся договориться в порту об увеличении объемов отправки. Надо успеть, пока цены на оргтехнику держатся.
Михаил слушал провожающего вполуха. Все сто раз обсуждалось, сколько можно одно и тоже мусолить.
Уж скорее бы объявили посадку на рейс, и ещё бы соседнее кресло досталось адекватному пассажиру. Избави Бог, если мамаша с ребенком соседями окажутся...
Подумал, увидев у стойки регистрации, хорошенькую девушку с трудом удерживающую на плече спортивную сумку, а на руках — спящего ребенка, одетого в синий комбинезон.
Совсем молоденькая — лет двадцать от силы, куда интересно летит, неужели тоже в Приморский край? Куртка на ней, совсем легкая не по сезону.
— Таня!
К молоденькой мамаше подбежала запыхавшаяся девица с какой-то странной штукой подмышкой. Трость не трость, с колесиками... Коляска. Девица проделала некую манипуляцию, трость превратилась в детскую прогулочную коляску.
Усадили ребенка. Несерьезно. Простудят парня.
Мамаша полезла в сумку, достала маленькую баночку, и кажется, чайную ложку, завернутую в бумажную салфетку. Да, ложку, развернула ее, а салфетку в карман куртки сунула, присела перед коляской на корточки. Зачерпнула ложкой из банки, поднесла ко рту ребенка...
Малыш ел с удовольствием, не кочевряжился, не пытался увернуться, открывал рот будто проголодавшийся птенец.
— Миш, ты какой-то рассеянный.
— Нормальный я, дядя Саш. Просто мы уже неделю одно и тоже перетираем. Не волнуйся: все усвоил, все сделаю. Ты тут сам смотри, аккуратнее. Если у кооператива всё же отберут разрешение на экспорт нефтепродуктов, в обмен на поставки товаров повышенного спроса, то сильно не упирайся, обойдемся оргтехникой.
— Формулировка веселит: товары повышенного спроса. На что он сейчас не повышенный, спрос? В магазинах пустые прилавки, — ухмыльнулся дядя, в ответ на его слова.
— Витрины пустые. Но и с покупательной способностью у населения туго. Повсеместно задержки зарплат.
— Это да.
Наконец, пригласили проследовать на посадку. Михаил распрощался с провожающий родственником.
Влажный ветер обдал лицо, легкий запах керосина, а может выхлопных газов от поданного для доставки пассажиров к самолету автобуса, щекотнул нос.
Молодая мамаша с ребенком в нелепой коляске, и сумкой через плечо, замешкалась перед входом в автобус.
— Давайте, я помогу, — Михаил подхватил коляску с ребенком, занес в салон.
— Спасибо, — испуганно взглянув, поблагодарила молодая мамаша.
Чудная какая-то. Ехала бы на поезде, раз боится летать на самолете. Проворчал про себя.
Он накаркал, ему повезло, как утопленнику. Девушка и ребенок оказались его соседями.
— Вы на протяжении всего полета собираетесь его держать? — зачем-то спросил девушку, усадившую мальчика себе на колени.
— Да. Теме еще нет двух лет, поэтому у нас один билет. Это хорошо, так даже лучше. Вы не волнуйтесь, Тема не капризный, мы вас не побеспокоим. Ему главное, что я с ним, и... Попить попросить может, в самолете всегда пить хочется, вот единственное неудобство, а больше ничем не помешаем, — извиняющееся прошелестела молодая мамаша.
Освободила мальчишку от вязаной шапочки, пригладила темные с рыжеватым отливом волосики, расстегнула комбинезон. Мальчик жался к своей молоденькой маме, не сводил с нее круглых глазенок.
— Скажите, у вас предусмотрен дополнительный ремень безопасности для ребенка? — Михаил остановил бортпроводницу, пробегающую между рядов.
— Да-да, сейчас принесу.
— Нужно было сделать это без напоминаний, — проворчал, ощущая себя брюзгой.
И еще, ощущая непонятно откуда взявшуюся ответственность за эту парочку.
— Есть свободные места, может вам будет комфортнее... — вскоре вернувшаяся с ремнем бортпроводница, одарила его лучезарной улыбкой.
— Спасибо, меня все устраивает, — перебил недослушав.
Трап отъехал в сторону, самолет покатился по взлетной полосе, замелькали сигнальные огни.
Хорошенькая соседка ласково забормотала:
— Всё, Темыч. Идем на взлет. Самолет оторвется от земли, наберет высоту и... Унесет нас с тобой далеко — далеко от Москвы. Туда, где сопки нехоженые и закаленные мысы далеких островов. Там воздух морской, оживляющий воздух. А по весне, там сладкий запах диких пионов в лесу... Тебе там понравится, мой хороший.
Давай-ка, я ушки твои прикрою ладонями. Так будет полегче ушкам, не заложит, сильно, при наборе высоты.
— Мама, — произнес не издававший до этого ни единого звука мальчик.
Девушка замерла. Вздохнула прерывисто.
— Тема... Темочка, маленький, ты... Сказал, назвал...
По щеке девушки скатилась слеза.
Какого лешего заволновался? Просто случайная попутчица, с маленьким ребенком. Посторонние, чужие люди...
***
Двумя неделями ранее
Допотопный замок в двери коммунальной квартиры, как всегда, открылся с трудом. Дверь отворилась с протяжным скрипом, в нос шибанул запах кислой капусты.
Татьяна едва не споткнулась о сваленную в кучу обувь. У соседей снова гости. Такие же алкаши, как и сами они.
Нащупывая в связке ключ от своей комнаты, пошла по полутемному коридору и...остановилась как вкопанная.
Напротив двери соседей, на холодном полу общего коридора сидел маленький мальчик. Ребенок всхлипывал, сотрясаясь всем худеньким тельцем. Он был в драных, грязных колготках и куцей фланелевой рубашечке. За дверью хрипло надрывался кассетник.
Желтые тюльпаны — вестники разлуки
Цвета запоздалой утренней звезды, утренней звезды...
Страдающую певицу, перекрикивал очередной собутыльник соседей, громким и заплетающимся голосом доказывал что-то. Соседка визгливо смеялась. Звенели стаканы.
Таня подхватила ребенка на руки.
Мальчик посмотрел на нее запуганным зверьком и... прижался дрожащим тельцем.
Она заметила, что на правой щеке малыша покраснение. Будто след от удара.
Почувствовала, как заурчал его животик. Мальчик голодный...
Сердце зашлось от жалости. Злость накрыла жаркой волной.
Ребенок кого-то из гостей, ясно, же.
Выбрался в коридор, и никто не хватился, не до ребенка им, в пьяном угаре!
Таня надавила плечом на соседскую дверь.
Не открылась. Заперто изнутри.
— Сейчас мой хороший, сейчас, — шепнула ребенку, занесла руку, чтоб как следует долбануть кулаком по закрытой двери...
Шаркая драными, не подходящими по размеру шлепанцами, с кухни выбежала Оля, десятилетняя дочка соседки.
— Не надо, не стучите, пожалуйста. Отчим разозлится, они... Говорили, что вы поздно вечером придете... Хорошо, что пришли раньше...
— Оль, я только сказать, что мальчик побудет у меня, пока они там... отдыхают, — сдерживая кипящее негодование, как можно спокойнее пояснила испуганной девочке.
— Лучше не надо, не надо говорить, что будет у вас. Можно мне тоже к вам?
— Можно Олечка, конечно же, можно, пойдёмте, у меня суп куриный остался, и котлеты, как раз две, — бормотала растерянная Таня, пропуская девочку вперед, в свою комнату.
— Я в школе поела, а его, никто не кормил. Покормите Тему, я обойдусь, — сглотнув слюну, проговорила Оля.
— Разберемся. Чего там, в школе можно поесть.
Малыш цеплялся в нее как обезьянка, кое-как смогла усадить на диван.
Намочила полотенце водой из кувшина, осторожно протерла чумазое детское личико, грязные пальчики и ладошки.
— Значит, ты у нас Тема. Сейчас будем Тему супом кормить, а пока суп греется, Тема посидит на диванчике, — приговаривала ласково.
Ребенок молчал. Но это ничего, главное не плакал.
Общей кухней Таня практически не пользовалась, небольшой холодильник находился в комнате, тут же, на тумбочке, стояла электрическая плитка с одной конфоркой. Под хранение немногочисленной посуды, Таня использовала одну из полок платяного шкафа. Лишь бы с соседями лишний раз не сталкиваться, вот и выкручивались как могла.
Подогретый суп, она поделила на двоих. Оля немного посопротивлялась, но все таки, принялась за еду.
Мальчик Тема на суп набросился. С голодной жадностью.
— Господи, его родители вообще не кормят?
— У Темы нет никого. Папы и не было, а мама на прошлой неделе под машину попала. Она раньше хорошая была, веселая. А когда Тема родился, стала злая, орала на него постоянно, что жизнь ей испортил. Мы с ними рядом жили, пока мамка квартиру не продала. А тетя Ира, мама Темина, она тоже недавно свою квартиру продала, и должна была в деревню какую-то переехать. Вместе с хахалем, он два месяца назад у нее появился.
Этот хахаль, он пообещал милиционеру, что сам отвезет Тему на Алтуфьевское шоссе в приемник — распределитель для таких вот детей. Ненужных.
А сам, к нам привез. Чтобы от нас, Тему забрал какой-то Сивый, он, этот Сивый с попрошайками крутится, в метро. Когда с котенком, щенком, или ребенком попрошайничают — подают лучше.
Это мамка моя говорила, отчиму. Еще она говорила, что дети, собаки и котята у попрошаек живут недолго. Вы не могли бы отвести Тему в тот приёмник— распределитель? Только нужно успеть до пяти вечера, в пять за ним Сивый должен прийти...