С волками на вы

Глава VIII — Фольклор

Костя еле поспевал за Богданом.  Бегом,  через снег. Не разбирая дороги. Мимо пронеслись санки, чуть не сбив его с ног. Отскочив в сторону, Костя налетел на двух мальчишек лет десяти, которые тут же послали ему в спину по снежку. Костя обернулся — сорванцы скорчили ему рожи, но тут же получили нагоняй от мужика, который пилил дрова. Тут же хлопнули двери сарайчика — девчонка потащила через двор за шею вырывающегося гусёнка, уже сменившего жёлтый окрас на белый. К ней  подскочила целая девчачья стая, но тут же разбежалась от грозного окрика. Женщина стояла подле древней старухи, которая сидела на маленькой скамеечке, полностью закутав в серый платок морщинистое с впалыми глазами лицо.

Пока Костя с любопытством разглядывал жителей, пятясь к калитке, Богдан исчез, а расчищенную дорогу перегородили сани.  Тяжеловоз мерно выпускал ноздрями пар и приминал копытом снег. Хозяина рядом не было, и Костя решил залезть на калитку и прыгнуть в сани, но не рассчитал прыжок и упал на голые доски. На ходу потирая ушибленную коленку, Костя спрыгнул на дорогу, покосился на безразличного ко всему коня и побежал туда, где начиналась развилка и сквозь лай собак слышался шум работающего мотора.

Богдан успел развернуть машину к дороге, и та стояла с поднятым ковшом. Богдан лежал лицом на руле и барабанил пальцами по кнопке клаксона. Костя  обошёл машину спереди, чтобы водитель его заметил, открыл дверь и подтянулся на руках, чтобы вскарабкаться на сиденье. Обнаружив третий  ремень безопасности, Костя спросил:

— Можно я всё-таки сбегаю за Варей?

Богдан откинулся на спинку и потянулся за своим ремнём.

— Ответь, только честно. Чего именно ты боишься? Остаться со мной один на один? Или оставить Варвару с моей женой?

— К чему подобные вопросы? — Косте сделалось не по себе, будто все шерстинки свитера разом впились в кожу. — Просто спокойнее, когда она под присмотром. Я несу ответственность за неё перед её родителями,  понимаете?

Богдан положил руку на ручку переключения передач и усмехнулся.

— Я б понял,  если бы ты сказал,  что так сильно любишь, что и часа не можешь прожить в разлуке. Другого мне не понять.

Богдан выжал сцепление и перевёл ручку с нейтралки на первую передачу. Машина сперва забуксовала, а потом,  подпрыгивая, выкатилась на дорогу.

— Знаете что,  Богдан… — Костя замолчал,  не зная, как вежливо попросить румына не лезть в его личную жизнь. — Я не хочу обсуждать свою девушку с посторонним.

— А я не обсуждаю Варвару. Я спросил про тебя.

— Вы ничего не спросили. Вы передёрнули мою просьбу.

— Тогда спрошу сейчас и прямо: ты любишь Варвару?

— Богдан,  я же сказал,  что не намерен обсуждать…

— Да я же ничего и не обсуждаю! — Богдан так резко вошёл в поворот,  что Костя едва успел за ручку схватиться,  чтобы не привалиться к водителю. — Ты дурак или нарочно доводишь меня? Не в состоянии,  что ли,  ответить на простой вопрос про женщину, с которой делишь постель?

— Думайте, что я дурак. На том и разойдёмся.

Но Богдан продолжал,  точно не расслышал слов Кости:

— Если бы ей угрожала смертельная опасность, ты бы бросился, не задумываясь, её защищать?

— Богдан, я, кажется, не на приёме у психолога. Если вам хочется поболтать, то можем обсудить трансильванский фольклор.

Богдан даже отвёл взгляд от дороги и скривил губы на прежний манер.

— Слабо верится, что ты способен поддержать подобную беседу.

Костя выдохнул и уставился на пустынное белоснежное полотно дороги. Делиться личным он не собирался, хотя мог бы сказать, что отчасти Богдан прав.  Если на первом курсе древнерусскую и античную  литературу Костя ещё честно читал, то фольклор прошёл мимо бодрым шагом, оставив  в зачётке первую и единственную тройку. На пятом курсе его вдруг позвала к себе замдекана и предложила пересдать  экзамен, потому что все решили, что он идёт на красный диплом — единственный представитель сильного пола. После получаса уговоров, Костя согласился взять у секретаря направление на пересдачу и, свернув трубочкой, сунул в карман рюкзака. В основное же отделение легли два библиотечных учебника и хрестоматия, которую он дома с первых страниц покрыл словами, позаимствованными  культурным русским народом у татаро-монгол. Через две недели, насвистывая весёлый мотивчик, он пошёл от факультета журналистики  на Университетскую набережную, свернул налево и вскоре вступил под своды ненавистного красно-белого здания. Таким же ненавистным взглядом хотела бы наградить его и преподавательница по фольклору, только по природе своей не умела делать злые глаза, а с наследием завоевателей земель русских была знакома лишь на этимологическом уровне. И всё же, поправив на плечах Павло-посадский платок, она отправила его домой дочитывать хрестоматию, закрыв уши на обычные объяснения студента-старшекурсника — мастер-классы, мастерские, работа… Остальные составляющие занятости перед учителями обычно опускались.

— Это очень безответственно, Константин, не оправдывать ожидания своего деканата.

Костя аж глаза опустил от мнимого стыда,  но быстро поднял на продолжение фразы:

—  Наша Варвара может помочь тебе подготовиться,  если ты хорошо её попросишь.

Костя и не заметил её раньше. Слилась с окном, растворилась в раскрытой на коленях книге. Совсем без краски, коса через плечо, длинная юбка, дурацкий джемпер — короче, обычный филфаковский экземпляр. Из серии, столько ему не выпить.

Костя перевёл взгляд на бывшую преподавательницу:

— Я умею читать.  И через неделю всё вам отвечу.