Sabbatum. Инквизиция

Мальчишки

Я знаю теперь, каково было пробуждаться Спящей красавице: во-первых, ты выспалась, во-вторых, тебя окутывает мягкое одеяло и твоя голова утопает в подушке с запахом волос и парфюма любимого человека, в-третьих, тебя нежно будят.
Сначала кроткий поцелуй в губы, потом легкое прикосновение к щеке и шепот: «Просыпайся». Я открываю глаза и вижу темно-серый с синеватыми проблесками штиль. Грозы там нет. Она будет чуть позже.
Оденкирк лежит напротив меня - печальный, загадочный, как всегда.
- Доброе утро. - Я улыбаюсь ему, потому что мне нравится такое начало дня. И Рэй в ответ кротко улыбается.
- Доброе утро. Что снилось? – интересуется он.
И на мгновение я погружаюсь в воспоминания о сне - неприятном, сером, с отголосками прошлого. Я закрываю глаза, потому что невозможно смотреть на любимого и вспоминать гадкое. Одно из двух.
- Снилось, что я снова в больнице, что у меня опять не ходят ноги и я не могу передвигаться. Что опять слушаю рассказы Салем о ее кошках и детях, а медсестра болезненно разрабатывает ноги.
Меня даже передернуло от воспоминаний.
- У тебя ногу свело под утро, вот и приснилось такое.
Опять его дар, как соединяющая нас нить.
- Скажи, ты всегда такой чувствительный? – Наверное, невозможно постоянно ощущать чью-то боль.
- Только в отношении тебя. – Он смотрит так, что не оторвёшься; будто уволакивает из реальности.
- Уж лучше бы ты приснился, - бурчу я, не отрываясь от Рэя.
- Заказ принят, – смеется он. – Давай вставать. Пора на завтрак.
- Не хочу выходить, - хнычу я, сладко потягиваясь. – У тебя такая кровать мягкая! Мягче моей.
- Не отдам! Самому нравится. Лучше приходи ночевать. - Он нависает, хитро улыбаясь, а в глазах черти разводят костер.
Рэй наклоняется ко мне, но не целует, лишь смотрит в глаза, его рука медленно поднимается по моему бедру и забирается под футболку. И вот уже талия, ребра с шрамами – здесь Рэй останавливается на мгновение, осторожно лаская уродливые метки катастрофы, которые кажется, пролегли не только на ребрах, но и на моей жизни. Затем его рука все ближе, и вот уже она под моей грудью, большой палец очерчивает формы. Воздуха не хватает обоим: дышим часто, боясь забыться и перейти границу. Я знаю, он держится из последних сил и ждёт моего разрешения, чтобы сорваться с держащих его ремешков правил и морали. 
- А как же правило Саббата? – шепчу я. 
Мы готовы послать все к черту, но не можем. Рэйнольд жадно целует меня, перемещает руку с моей груди на запястье. После чего странно смотрит на мои губы, будто решает какую-то трудную задачу, проводит по ним подушечкой большого пальца, точно стирает только что совершившийся поцелуй, и отстраняется. Я остаюсь наедине со своей похотью, желанием и жаром. Ощущение - дрянь: меня будто кинули, хотя сама же напомнила про правило Саббата.
Резко выдыхаю и сажусь, ерошу свои спутанные волосы. Придя в себя, замечаю, что Рэйнольд сидит на краю кровати в пижамных штанах и смотрит на меня, но уже сурово и серьезно. Он с голым торсом, и я могу рассмотреть его безупречные линии груди, мышцы рук, пресс с темными уходящими к низу завитками волос. Твою мать! Отворачиваюсь, чтобы себя не дразнить. Это просто невыносимо!
- Ладно, пойду в свою комнату, там и оденусь.
- Мел... - Его голос, звучащий подобно надвигающейся буре, заставляет меня удивленно поднять глаза. – Ты, надеюсь, не обижаешься? Ведь ты понимаешь…
- Не обижаюсь. – О боже! Мы только что поменялись местами. Ведь два дня назад я боялась, что своим отказом оттолкну его. Но Рэй смотрит пристально, сурово.
- Скажи мне, что ты думаешь. – Это приказ о капитуляции. Мне почему-то кажется, что Рэй боится.
- Думаю, что в третий раз просто не выдержу и сдамся тебе.
Он ухмыляется. Видно, что мой ответ отпускает его страх, он смотрит на свои пальцы и знак Инквизитора.
- И все равно, пойду-ка в свою комнату. Там и оденусь. – Я вылезаю, хватая с пола туфельки и ворох одежды. Все равно это сегодня не надену. А надо еще умыться, зубы почистить, причесаться…
Я подхожу к двери и слышу удивленный возглас:
- Ты так пойдешь? – Рэй недоуменно окидывает взглядом меня: лохматая, босая, в короткой футболке, подними я руки – трусы покажутся.
- А что? Тут пробежать две двери!
Видно, что моя идея его забавляет, и он с интересом подходит ко мне, ожидая увидеть представление. И я его показываю. 
Открыв дверь, понимаю, что бежать далеко, как-то я не рассчитала и подзабыла. Будь проклят Саббат со своими большими коридорами и расстояниями между комнатами! Оглядевшись - нет ли кого, я бегу, пытаясь быть незамеченной, лишь Рэй, улыбаясь, смотрит мне вслед. У самых дверей моей спальни за спиной раздаётся:
- Ага! Попалась! 
Кто-то торжественно гаркает и хватает меня за талию. Я взвизгиваю от испуга, выпуская одежду из рук.
Курт пытается затащить меня, протестующую и брыкающуюся, к себе в комнату под неудержимый хохот Оденкирка. Ганн хочет запихнуть меня в свою дверь, но я не даюсь, упираясь ногами и цепляясь руками.
- Рэй!
Любимый засранец только смеется над нашей борьбой, а я чувствую, что не справляюсь с Куртом. В этот момент Ганн пытается перехватить мои руки, он делает это осторожно - не со всей силы, что дает мне фору, я отклоняюсь и теряю равновесие. Почувствовав, что жертва заваливается в сторону, охотник пытается перенести вес. В следующую секунду мы уже оба летим на пол, болезненно падая друг на друга прямо у входа в комнату. Курт стонет. Наши ноги торчат в коридоре, а сами мы лежим в комнате Ганна - наверное, это забавно выглядит.
Мгновение - и в проеме двери показывается Рэй, темной фигурой нависая над нами. Он поднимает меня и смеется, при этом помогает растереть локоть, которым я сильно треснулась об пол. 
- Так тебе и надо, - издевается Рэй над стонущим Куртом. Кажется, Ганн болезненно приложился головой. – Будешь знать.
- Мелкая, а столько урона! 
- Я не мелкая. Я концентрированная.
Рэй гогочет над шуткой и подталкивает меня к выходу, собственнически закрывая телом от Курта.
В коридоре он помогает мне поднять рассыпавшуюся одежду, оглядываясь на кряхтящего по-стариковски Курта, поднимающегося с пола, практически запихивает меня в собственную спальню и задерживается в проеме двери.
- Ты даже не помог мне! – Я игриво и легко ударяю его по плечу. Рэй нагло улыбается широченной улыбкой Чеширского кота. 
- В следующий раз будешь знать, как без штанов бегать по коридору.
- Ах, ты… - Я не успеваю дать определение его поступку и словам, как меня тут же прерывает поцелуй. 
- У тебя двадцать минут. 
- А что будет через двадцать минут?
- Я.
- Понятно, сэр. – Я салютую рукой, как военный. Он поднимает взгляд и застывает. Испугавшись, что кто-то сзади стоит, я резко разворачиваюсь, но никого не нахожу.
- Что?
- Как давно у тебя тюльпан?
- Ммм… порядком. А что?
- И сколько цветет у тебя?
- Да где-то месяц. - Я не понимаю, что его удивляет. Конечно, для тюльпана это рекорд, но не вижу ничего сверхъестественного. - Может, сорт такой? 
- Вполне возможно, - соглашается Рэй, но что-то подсказывает мне: он сделал это для проформы, просто чтобы я прекратила спрашивать. Опять эти загадки! 
– Итак, - Рэй возвращает свое внимание ко мне и оглядывает, словно за эти пару мгновений что-то изменилось. - Двадцать минут. Иначе вытаскиваю на завтрак именно в том виде, в котором будешь. 

***
За завтраком все, естественно, заметили чистое горло Мелани. Артур сделал милое замечание, что скоро Мелани станет одной из нас, раз магия стала проявляться. От этого мне стало не по себе. Я, наверное, единственный, кто не желал, чтобы Мел становилась Инициированной, не хотел принимать этот факт.
- После завтрака все ко мне в кабинет, - приказывает Реджина, после чего переводит взгляд на девушку и, вежливо извинившись, улыбается: - Кроме тебя, Мелани. На тебя у меня другие планы. Мисс Татум приболела, и ей нужна будет помощница на ближайшие несколько дней. Выручишь?
- Да, конечно, - соглашается Мел: отказывать Реджине страшно и не имеет смысла. 
С этого момента на три дня я ее теряю из вида. Не могу уследить за ее передвижениями по Саббату. Тем временем любимая с деловым видом обзванивает обслуживающий персонаж, делает какие-то заказы, решает проблемы. Ловлю себя на мысли, что скучаю по ней. Было проще, когда я отводил ее на озеро, давал задания или обучал чему-нибудь - я всегда знал, где она, и имел доступ к ней в любую минуту. Но не в эти проклятые три дня! Только вечером в гостиной мы могли отдохнуть, и то Мелани в первый же день ушла спать, не проведя со мной ни минуты. Затем все начинало приходить в норму, но моя голова была постоянно загружена проблемами, которые прибавились к переживаниям после совета в кабинете Реджины.

- Итак, Мелани имеет дар регенерации. Химеры хотят заполучить Мелани и усилить ее дар с помощью темной магии. Что нам это дает? 
Мы все сидели в кабинете Реджины, как на совете у директора какой-нибудь фирмы. Ной только что зачитал доклад о даре Мелани Гриффит, используя жуткую терминологию Архивариусов, чем вызывал скорбные мины у Стефана, который дико ненавидел заумные речи. – С чего вы взяли, что Химеры решили уничтожить Сенат? 
- Они всегда были недовольны им.
- Вот именно, всегда. - Артур задумчиво расхаживал возле окон, раздражая меня своим мельтешением. – Чтобы пойти против Сената и нас, надо быть либо глупыми, либо самоуверенными.
- Химеры хитры. Это все объясняет, - изрекает Ева с весьма внушительным видом; Стефана это явно раззадоривает. Я же устало тру лоб, думая лишь о том, что мое самое заветное желание – быть рядом с Мелани.
- А с чего вы взяли, что это дар? – подключается к разговору Курт. – Может, магия просыпается? 
- Тебе еще раз доклад зачитать? – Ной удивленно смотрит на рыжего Ганна. 
- Ой! Не надо, я не выдержу второй раз. – Взрывается Стефан, хватаясь за голову, чем вызывает хихиканье у Евы. – «Амбивалентность кинетики дает возможность процессу закономерного изменения в отношение Инициированного и Жертвы. Исцеляющий фактор, который способен энергетически и физически восстанавливаться, и так далее, и бла-бла-бла»… 
- А, я смотрю, ты внимательно слушал!
- У меня после твоей речи мозг поврежден!
- Это тебе теперь к Мелани, - отрезает Курт, и кабинет наполняется нашим клокочущим смехом. 
- Ну, хватит. - Реджина, улыбаясь, пытается вернуть серьёзный настрой. – Ведете себя, как солдафоны. 
- А мы есть солдафоны Святой Инквизиции!
- Курт, замолчи, иначе получишь наряд вне очереди. Итак, возвращаемся к твоему вопросу: возможно ли, чтобы это была магия? Не думаю. Хотя странно, что при таком сильном даре мы не заметили за ней ничего необычного.
- Вот именно, не заметили, - устало произношу, чем приковываю внимание всех. – Мы не заметили, что Мелани тяготеет к природе. Она днями прозябала в оранжерее. А, как Ной сказал, ее магия имеет свойство черпать силы от природы. 
- Это не доказательство! – Реджина отхлебывает свой кофе: третья чашка по счету, который варила собственноручно виновница этого собрания. 
- Доказательство? У нее в комнате цветет тюльпан… 
- И что? - Ева впервые меня прерывает. Обычно она не склонна к скоропалительным выводам. 
- Ева, ты дольше всех общаешься с Мелани. Когда у нее он появился и как долго он цветет? - Мой вопрос застает ее врасплох. Вижу, что Ева, наконец, поняла, о чем я. – Тюльпаны цветут неделю максимум. А этот месяц, даже больше. И ему хоть бы что!
- Отличный пример регенерации за счет природы, – вставляет довольный Ной. – Мелани незаметно для себя подпитывает цветок, так что тот не думает умирать.
- Не знаю, - устало произносит Реджина. - Химеры те еще интриганы, но чтобы пойти против Сената?! Почему именно сейчас? Для чего? Их и так больше, чем нас. Еще чуть-чуть - и Сенат пойдет к ним с обращением.
- Может, поэтому и хотят. Обращение - это крайняя мера. К ней прибегали лишь пару раз за нашу историю. 
- Я согласен с Евой. Тем более, каждый раз Химеры высказывают свою ненависть к нам. Думаю, они спят и видят, как бы остаться одним на свете. Тогда им никто будет не указ. Абсолютная власть – кто не мечтает об этом? – Стефан горько усмехается и отхлебывает свой кофе. Последние слова явно намекали на Лауру.
- Все равно. Даже для них это дико… Ева, у меня к тебе задание: следи за событиями. Пока Мелани не стала Инициированной, нам угрожает опасность. А потом мы уже сможем ее отбить у Химер, если те начнут вякать. Сенат не посмеет опротестовать ее выбор Знака.
- Хорошо… - Ева явно хочет что-то сказать. Слишком неуверенным становится ее голос. - Реджина, тут ребятам мысль пришла, что… если Сенат узнает о возможностях Мелани, они сочтут ее опасной для себя и сожгут.
Реджина задумчиво вставляет сигарету в мундштук и зажигает ее, после чего затягивается и шумно выдыхает клуб дыма. Время - секунд двадцать, но ответ уже у нее есть.
- Это в том случае, если Мелани станет людей из могил поднимать. Пока ее дар не развит, пока она далеко от Химер, Сенат не будет ее жечь. Поэтому вернёмся к нашим баранам: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Химеры прознали, где Мелани, до проявления знака. Рэй, меньше вылазок с ней. Сидите в Саббате и никуда не суйтесь. 
Мой вздох проносится по комнате.
- Что такое?
- Есть проблема. - Воздух в комнате даже будто бы начал потрескивать от напряжённого всеобщего внимания, прикованного ко мне. – Я пообещал ей показать могилу брата.
- Что?
- Кого?
- Чью могилу?
Шепот недопонимания пронесся подобно шелесту листвы. Пришлось рассказать всем, почему и зачем я солгал о тринадцатилетнем брате Мелани. В глазах друзей я читал осуждение. И понимал, что их обвинения - лишь тень того, что будет, если правду узнает Мелани.
- Ну, ты и придурок.
- Стеф, прекрати, – шикнула Ева на Клаусснера. – Рэй, если откроется ложь, она тебе вряд ли легко простит.
- Сглупил. Ничего и не скажешь. - Реджина недовольно косится и цокает языком. – Артур, ты готов помочь нашему завравшемуся Ромео?
- Вот еще. Пускай сам выпутывается. 
Артур недовольно отворачивается и предаётся своему любимому занятию во время собраний - пялиться в большие окна в кабинете. Реджина смеется. А мне не по себе: значит, придется ещё глубже зарываться в ложь. 
- Слышал? Так что давай, подключай свое обаяние и ищи другой выход. Не так уж и сложно обвести вокруг пальца влюблённую в тебя девушку.
Я недовольно цокаю языком и задумчиво потираю глаза: во что я вляпался! И черт меня дернул пообещать ей могилу брата. Мелани, ну почему тебе так трудно жить в Саббате и просто любить меня? Почему ты подводишь меня к принятию безумных идей? Я тебя окружу всем: хочешь семью – буду тебе семьей, хочешь брата – буду братом, хочешь любви – окружу любовью так, что Джульетта еще раз сдохнет, но уже от зависти. Только не надо меня толкать на безумства и ложь! 
- А теперь объясните мне, почему отсутствует Кевин? – Голос Реджины суров, она стучит ногтями по полировке стола. – Я понимаю желание пуститься во все тяжкие. Но не вторую ночь подряд! Где он?
Мы начинаем переглядываться. Во всей кутерьме мы забыли про Кевина, который вчера сбежал.
- Он ушел куда-то. Мы не няньки ему. У парня личная жизнь обломилась, пару ночей можно и простить, – пытается выгородить брата Курт.
- Я всё понимаю. И ты позволил ему уйти? – Реджина хоть и воспитывала их с помощью множества нянек, но всё равно, Ганны любили её, а она беспокоилась о них, как родная мать. Хоть иногда и делала вид, что они волнуют ее меньше, чем остальные.
- А почему бы и нет? Ничего не случится. Разве ты не знаешь его? – Курт беспомощно разводит руками.
- Знать бы хоть, где он? – Ганн пожимает плечами и закуривает. У меня в горле начинает чесаться. Теперь я тоже хочу затянуться табачным горьким дымом.
- Вчера пришла смс, и он куда-то сорвался. Не иначе, девушка. 
Реджина тяжело вздыхает.
- Мальчишки, - недовольно бурчит она. – Как были пацаны, так и остались. Стоит девушке поманить вас наманикюренным пальчиком, вы и рады бежать к ней со всех ног!
Мы смущенно улыбаемся. Потому что каждый в комнате имел такой грешок за душой, теперь и я имею.



Отредактировано: 22.10.2017