Sabbatum. Сенат

Личная жизнь

- Оливия! Оливия! Стой! – К нам подбегает Архивариус Хенес. Глаза блестят, вид растрепанный и взволнованный. Сегодня Сенат полон как никогда. Все в панике и шоке: во время футбольного матча произошло воздействие на глазах у всего стадиона. Подрались две Химеры, свидетелей полно, все зафиксировано на кучу камер и сотовых телефонов. Уже появились первые кадры магии в интернете. Старейшины создали группу Янусов в помощь Архивариусам, но все равно людей и магии не хватало.
- Что случилось? 
- Ты сейчас над чем работаешь? – Он смотрит на меня, делает оценку моей личности и снова переключает внимание на Оливию.
- Я не могу уйти, Пабло! У меня сейчас допрос. Я Первый Дознаватель.
- Что за дело?
- Убийство смертного.
- Оливия, это мелочи с тем, что у нас сейчас творится! Ты срочно нужна! Твой допрос сделает напарник.
- Он новичок, Хенес!
- Оливия, перестань! Считай, это приказ Старейшин.
Она яростно вздыхает и поворачивается ко мне, в глазах читаю безнадежность и злость – Барона явно не хочет заниматься стадионом. Но увы, ничем не могу помочь.
- Ной, что ты скажешь?
- Идите, Оливия. Я справлюсь. Я был на допросах, и не раз.
- Точно справишься?
- Да.
- Ну, вот видишь! А ты переживаешь! – Снова взрывается Хенес. Вся его чопорность Архивариуса от забот и аврала в Сенате пропадает, в жестах и внезапно прорвавшемся акценте теперь отчетливо читается горячность бразильца. – Парень справится! Доверься новенькому! Ведь, кажется, вы Ной?
- Ной Валльде. – Я протягиваю ему руку, тот с живостью ее жмет, при этом сощурив глаза, пытаясь вспомнить, где мы сталкивались. – Мы с вами работали над делом по тройному убийству в Венгрии.
- Точно! Вспомнил! Вы еще отлично описали способ убийства второй девушки.
- Он видит прошлое. – Вставляет свое слово Оливия.
- О! Такой дар! Поздравляю. - Он снова поворачивается к Оливии. – Тем более! Валльде справится! Он использует свой дар на допросе и ты получишь самые верные данные, будто преступник был на исповеди! Пошли скорее. Там уже почти все Первые!
Он утаскивает за руку Оливию, попутно прихватывая вышедшего Архивариуса из коридора №56. Я смотрю на их удаляющиеся спины и понимаю, что я не с ними лишь потому, что числюсь в новичках. Хотя скоро и это изменится, если будет продолжаться в таком же темпе. В моей руке лежит черная папка о деле, которое мы расследуем вместе с Барона. Я разворачиваюсь на каблуках и иду к самой большой части Сената – Карцеру. Пройдя пару коридоров, по пути встретившись с несколькими людьми, поднимаюсь на нужный этаж и вхожу в Карцер. Здесь тихо, не так гулко и шумно, как внизу. Зыбкая тишина, сонная, ожидающая вердикта для многих. Пройдя ряд комнат, останавливаюсь у двери с табличкой «Амелия Шилдс. Дело №38.55.12.1564».
Вхожу и сразу вижу стоящую у окна девушку с длинными светлыми волосами. Мы ее арестовали вчера и сразу же изолировали в Карцер. 
- Добрый день, Амелия. - Она оборачивается и с презрением скользит по мне взглядом, не удосужившись поздороваться. - Ной Валльде, Архивариус третьего типа, Второй Дознаватель по делу о смерти неопознанного мужчины, в убийстве которого вы обвиняетесь. Я буду вести допрос. Присаживайтесь.
Мне не нравится разговаривать с ее спиной, но я привык к таким проявлениям. Редко, когда обвиняемый идет навстречу Дознавателю и ведет себя дружелюбно. Девушка разворачивается и с гордо поднятой головой опускается на стул возле стола. Я сажусь напротив, открываю папку и достаю ручку - механические действия в тишине комнаты под ее ненавидящим взглядом.
- Итак, по найденным магическим отпечаткам возле тела мы определили, что они ваши. Что вы делали днем пятнадцатого января?
- Я ничего не скажу.
- Вы понимаете, что суд может рассмотреть ваше молчание, как нежелание содействовать Сенату и подчиняться закону Справедливости, одному из трех главных законов нашего Инициированного мира?
Девушка поджимает губы, в глазах блестят слезы, но она пытается сдержать себя и не показать свою слабость.
- Я ничего не скажу и не признаюсь в убийстве этого мужчины. Я его вообще не знаю!
- Но улики пока против вас.
- Меня подставили!
- Тогда скажите, где вы были пятнадцатого января.
- Не могу. – Она сникает. Но в следующую секунду ее глаза снова начинают блестеть ненавистью и яростью. – Вы же нашли меня! Найдите и где была я?
- Не беспокойтесь, если надо найдем.
- Вот именно, если надо! А вам надо только осудить меня и закрыть дело.
- Мне ничего не надо, Амелия. Я - лицо беспристрастное. Итак, где вы были пятнадцатого числа днем?
- Дома.
- Свидетели есть?
Она молчит, кусая губы, на лице отчетливо читается мука.
- Нет. – Ее голос глух. Вижу, что девушка готова расплакаться.
- Вы понимаете, что Сенат имеет право открыто воздействовать на вас с помощью даров, чтобы добиться правды?
Она отворачивается, шумно сглатывая, стараясь незаметно утереть рукой слезы. До этого я все ответы, вносил в форму протокола. Но увидев, что девушка плачет, решил пойти другим путем. Громко захлопнув папку, я уставился на нее.
- Давайте так, Амелия. Я так понимаю, вы не можете сказать, где вы были пятнадцатого числа, потому что это как-то незаконно? – Молчит, все также отвернувшись от меня, но слушает. – Видите? Я закрыл папку и ничего не пишу. Предлагаю так: что бы вы не делали пятнадцатого числа, я проигнорирую незаконную информацию и постараюсь вам помочь. Не думаю, что вы желаете сгореть из-за того, что вас несправедливо осудят. Я готов идти навстречу, если согласитесь помочь следствию.
Она молчит, явно раздумывая. Видно, что ее терзает что-то и мучает, но в глазах читается желание сказать.
- Если не вы меня убьете, то они это сделают, если меня освободят...
- Попробуйте. 
- Обещайте, то, что я скажу, останется между нами и не войдет в протокол.
- Обещаю.
- Нет! Не так! Как Инициированный. Ведь вы же Инквизитор? То есть были им? - Этот вопрос неожиданной болью отзывается во мне. Я словно слышу хриплый голос Нины: «Тебе не положено быть со мной. Тебе вообще не положено иметь личную жизнь. Ты теперь Архивариус». Все мое существо протестует против этой формулировки: Я – Инквизитор. Я мечтал о статусе Архивариуса, и я его получил. Но жизнь внесла свои коррективы. Нина. Я теперь не хочу терять ее. 
- Да, я был Инквизитором.
- Тогда ваше слово будет намного надежней! Пообещайте мне, как Инициированный. Что вы не внесете в дело то, что я скажу вам.
- Я, Ной Валльде, обещаю Амелии Шилдс, что не внесу в дело ее признания, сказанные о том, где она была пятнадцатого числа. Итак? Где вы были?
- На свидании… - Она говорит грустно, я жду продолжения. Странно, что она не хочет открывать личность возлюбленного. – Дело в том, что я сбежала из клана в этот день. Я должна была охранять одну больную Химеру по приказу Главной. Но она так крепко спала, что я решила уйти на пару часов к своему молодому человеку.
- Тогда в чем дело? Вы можете сказать его имя.
- Моя Главная сразу поймет, что я покинула пост! Она мало того, что прикончит его на моих глазах, но и меня заодно! 
- Тогда, может, вы скажете, что за больная была? Она сможет подтвердить?
- Нет. Она дрыхла, как убитая, ей сознание отключили, чтобы не мучилась.
- А почему вас назначили? Вы же не сиделка. Вы, судя по моим документам, работаете в спортивном комплексе, имеете разряд по стрельбе из оружия. Вы не медсестра, и дар ваш не связан с физиологией.
- Я не знаю! Понимаете, меня подставили! Там действительно нужен был хирург, но не я.
- Хирург? – Я насторожился.
- У нее рука гнила, где знак.
- А какой был знак?
- Химера… - Амелия произносит это неуверенно.
- Вы его видели?
- Я не разобрала, если честно. Там все сплошной раной было. Вроде там была Луна…
- Или Солнце?
- Не знаю…
- Вы запомнили Химеру? Описать можете?
- Зачем это вам?
- Может, найдем зацепку, чтобы вытянуть вас. Сможете описать?
- Рыжая. Волосы вьющиеся. Обычная. Она спала, я вам говорю!
- Хорошо, а ваш молодой человек, почему не может подтвердить, допустим, что вы разговаривали по телефону с ним, если не хотите говорить про встречу…
Она кривит недовольно рот, после чего начинает нервно грызть ноготь.
- Просто он не Химера… 
Я удивленно поднимаю глаза.
- Смертный? – Почему-то я надеюсь, что это обычный человек. Но она произносит то, о чем я догадываюсь: 
- Инквизитор. Теперь вы понимаете, почему я еще не могу сказать его имя?
- Главная вряд ли тронет вашего любовника. Инквизитора убить достаточно тяжело.
- Да, но она убьет меня! – Она с грустной улыбкой разводит руками. – Я человек конченный. Надеюсь, что хоть в урну ссыпают красивую. 
И снова начинает плакать, отвернувшись от меня. Я вздыхаю, мысленно соглашаясь: да, всё действительно сложно, даже если подключить Нину. 
Нину… 
А ведь на месте Амелии могла быть она.
- Я могу поговорить с вашим Инквизитором по поводу показаний, будто вы разговаривали с ним по телефону. Это будет хоть что-то в вашу пользу.
Она снова молчит и нерешительно смотрит, нервно кусая ногти. Кажется, она их все сгрызла от нервов. - Ну? Так скажете мне его имя?
- Да… Его зовут Курт Ганн. Он из Великобритании. Кажется, школа «Саббат».

В Саббат я попал лишь на следующий день, оставшись на «магическое воздействие на смертных» – завершение неразберихи на стадионе. После каждого третьего изменения сознания у смертного исчезало по одному Янусу. Магии не хватало даже Сенату. К ночи здание, гудевшее, как электростанция, от заклинаний и воздействий, успокоилось. Все чувствовали себя выжатыми, на пределе своих сил, даже энергоподпитки, в виде присланных от Старейшин специальных бумаг с заклинаниями, не помогали нам. А впереди еще была куча дел. Только за сегодня помимо разборок со стадионом и двух арестованных Химер, которым уже прямой путь на костер, было совершено более пятидесяти мелких нарушений. Карцер настолько был переполнен, что впервые пришлось отказываться от нарушителей и закрывать глаза, брали только самых серьезных преступников. Я сидел за столом в Архиве на сдачу документов, передо мной была гора бумаг, которую должны будут разобрать Янусы. Точно такая же стопка скопилась у всех остальных, кто был со мной в комнате. Окон и часов здесь не было - не положено, лишь ряды белых столов и железные каталки, на которые складывались документы для отвоза Янусами в другой отдел. Мир перфекционистов с четко отлаженной системой, которая трещала по швам от перегруженности.
Многие считают Архивариусов роботами: что они не способны на чувства и эмоции. Ошибаются. Просто долг перед общественностью становится на первый план, в отличие от личной жизни, семьи и других интересов. Кого попало в Сенат не берут.
- Сколько же нас ждет судов. Уму непостижимо! 
- Скорее всего, многим обвиненным придется не одну неделю проторчать в Карцере.
- Слышал, как Норман рассказывал, что Совет Старейшин готовится к расширению. Идет энергосбережение магии.
- Такими темпами многие осужденные будут год сидеть у нас в Карцере, пока мы со всем разберемся. Если разберемся…
- Мы обязаны разобраться, Эдита. – Голдберг поправляет очки и снова углубляется в документы. Некоторые бумаги мы заполняем от руки, некоторые переводим в электронный вид. В связи с тем, что техника в Сенате часто выходит из строя из-за магического фона, то в основном мы все пишем сами.
Я составляю стандартный бланк о Смертном: день, причина воздействия, кто и что делал. 
На строчке «Нина Яссукович» моя рука замирает, напомнив о другой девушке с жестким взглядом серых глаз - каменный, суровый, останавливающий. Царский. В последний раз я видел Нину у Шуваловой и даже поцеловал ее. Как это было давно! Даже не верится. 
Целовать Нину намного приятней, чем весь мой предыдущий опыт. Интересно, где она и что делает сейчас? Надо встретиться, сходить с ней куда-нибудь, но с таким графиком я ничего планировать не могу. Наверное, я просто улучу момент и снова найду ее. Хорошо, что теперь это стало проще, будучи в стенах Сената. Я знаю, что Нина злится и обижается, что согласился быть Архивариусом, думает, что отказался от нее, выбрав карьерный рост. Но у меня не было выбора. Во-первых, я давно стремился к этому, во-вторых, Реджина попросила – ей нужен тут свой человек. Я только и делаю, что докладываю ей о происшествиях и странных случаях в Сенате. Если кто узнает об этом - моментально вылечу отсюда. 
Я снова возвращаюсь к заполнению бланков. Через час я заканчиваю с последним Смертным. Часы на руке показывают, что уже полвторого ночи. Нет смысла сейчас идти в Саббат, сделаю это завтра. Распрощавшись с остальными Архивариусами, иду на второй этаж, отмечая радость и удовольствие от проделанной работы. На посту меня встречают два Януса – молодой человек с рыжими волосами и синими глазами.
- Здравствуйте. Администраторы хостела вас слушают. – Они говорят двойным голосом. Сначала это кажется странным, потом привыкаешь, и порой даже удивляешься, когда встречаешь обычных близнецов, что они ведут себя не синхронно, как Янусы.
- Ной Валльде. Прошу предоставить ночлег.
- Простите, но ничего не можем сделать.
- То есть? – Я удивленно смотрю на их лица. 
- Все номера хостела заняты. Но нам дан указ Старейшин организовывать портал домой всякому обратившемуся.
- Нет. Я дойду сам до портала. – Я изумленно бормочу и удаляюсь. Ничего себе! Все триста номеров заняты! Такое никогда не было на моей памяти. Выйдя из Сената, я оказываюсь на улице, где стоит жуткий мороз с метелью. Видимости ноль, поэтому на этот случай включены специальные неоновые арки в виде коридора, которые с помощью магии останавливают стихию и дают пройти под их сводами до Главных порталов. Спустившись по ступеням вниз, я вхожу в помещение похожее на подземный гараж, где вместо машин стоят остовы дверей с новейшими приборами для определения нужных координат. Подойдя к первой попавшейся, я прикладываю к датчику свой Знак - и красный огонек переключается на зеленый. Эта идея нагло взята из мультфильма «Корпорация монстров», что весьма саркастически смотрится в нашем деле. Монстры? Вполне. Как показывает жизнь, каждый имеет своего зверя внутри. Так почему бы и нет? Мне нравится эта новая система. Раньше было тяжелее и неудобнее – нужно было наизусть помнить координаты дома или нужного портала, тут же теперь все механически определяется.
На маленьком мониторе зажигается: