Sabbatum. Сенат

102378

Я смотрю в черноту, туда, где, по идее, стоит Кевин с трубкой. Я не слышала от него ни звука — значит, он тоже в шоке.
— Нам надо подождать десять минут и всё. — Донесся ободряющий голос Дэррила. — Морган же не знает, что расширение раньше положенного.
Я тяжело вздыхаю в знак согласия. Ох, не нравится мне всё это! Но делать нечего. Только ждать.
Неожиданно в комнате мягко стало светлеть, приобретая оттенки заката — лампочка, с которой началось наше пробуждение, внезапно зажглась, поменяв свой цвет на красный.
От этой вежливости мне стало не по себе, как и от доброжелательного голоса в трубке.
Когда лампочка успела поменять цвет? Если это магия, то странно, что мы не почувствовали ничего, потому что по ощущениям Сенат сам, как лампочка перегорел, и вся магия из него куда-то делась.
Комната теперь была залита алым светом, в котором цвет губ собеседника сливался с цветом лица — выглядело жутко. Подойдя к окну, я увидела пугающие отблески от здания на снегу и деревьях, будто все обагрено кровью. 
— Почему магия не чувствуется? — Я наконец совладала со своим голосом и задала Кевину вопрос. Если идет расширение здания с помощью магии, то почему она не ощущается?
— Я чувствую. Слабо правда, будто писк комара, но она есть.
— А расширение здания произошло?
— Думаю, да… Когда отключился свет прошел очень сильный всплеск. Сейчас Старейшинам нужно время, чтобы прийти в себя.
— Мы сейчас слабы, как никогда…
Я оборачиваюсь на Дэррила, который, кажется, успокоился больше, чем мы. Он сел на кровать и начал ковыряться у себя в ногтях, скорее от нервов, потому что никогда этой привычки у него не наблюдала.
— То есть, слабы?
— То есть, вот. — Он дергает рукой, произнеся заклинание, и искра незаконченной вязью падает с его пальцев к ногам и тухнет. Я стою, ошарашенно глядя на это, не зная, чему удивляться больше — что Дэррил не смог сделать элементарное заклинание или то, что оно сработало в комнате Карцера, когда раньше это было невозможно сделать из-за защитных полей, дабы преступники не могли воспользоваться магией и дать деру.
Где-то в коридоре хлопает дверь и слышатся голоса. Кевин прислушивается.
— Кажется, с корабля бегут.
— А Старейшины? Они тоже стали смертными, раз магию потратили? — Я не унимаюсь. Если честно мне плевать на то, что люди незаконно покидают комнаты. У них сбежать и спрятаться во время восстановления Сената — каких-то десять минут, так что многие просто не успеют. И, скорее всего, усугубят этим наказание.
— Запомни, энерготочка никогда не станет смертным. Старейшины, как костер, который разгорелся, а сейчас тлеет. Поверь, Мел, они восстановятся.
— А где они? — Я сажусь к Дэррилу и начинаю осматривать красные стены, за которыми где-то в здании спрятаны грозные старики — главная разящая рука всех колдунов и ведьм нашего мира.
Но вместо Дэррила отвечает Кевин, указывая пальцем в дальний верхний угол потолка:
— Там. Оттуда сейчас сильнее всего разит магией.
— Ты их чувствуешь?
— Сейчас - да. До этого они тут терялись. Слишком все пропитано было энергией.
— Интересно, почему расширение произошло раньше намеченного? Может, Старейшины догадались о Моргане? Может, кто-то из наших успел предупредить?
— Не знаю. Но для нас это хорошо. — Кевин стоит счастливый, смотрит на меня и улыбается.
Внезапно в этот момент звучит взрыв, что здание сотрясается, а мебель подпрыгивает на полу вместе с нами. Лампочку коротит окончательно, и она с треском и снопом искр потухает, погружая нас в темноту. Сверху на меня что-то сыпется, что я визжу в панике, вспоминая и воскрешая все свои пережитые страхи и воспоминания, кидаясь в объятия Ганна:
— Кевин!
— Успокойся! Всё в порядке! Дэррил?
— Внизу! Внизу пожар! — Дэррил смотрит в окно, неестественно выгнувшись, почти прилипнув к стеклу всем телом. Кевин, таща меня за собой, подходит к нему.
Сильно прижавшись к окну, почти уткнувшись носом и скосив до боли глаза, чтобы увидеть чуточку здания, так как его полукруглое расположение не позволяет увидеть хоть что-то кроме снега, гор и редких деревьев, я, наконец-то, могу разглядеть внизу языки пламени, вырывающиеся из окон несколько этажей вниз. Тяжелый, густо-бордовый в свете Карцера дым начинает подниматься, закрывая последнюю видимость в нашем окне. Тени от него, причудливо клубясь, скользят по нашим лицам.
— Вы уверены, что Морган не в курсе раннего расширения? — От страха голос дрожит, напоминая блеяние овцы.
— Надо уходить отсюда! Живо! — Неожиданно командует Кевин и тащит за собой к двери.
Сейчас он напоминает истинного Инквизитора, а не того мальчишку с медового глазами, который когда-то кормил меня клубникой и вареньем из роз. У двери я чувствую странный непонятный гул, который напоминает ведьмин зон, только сильнее.
— Дэррил, ты идешь?
— Да.
Мы выходим в коридор, который также горит красным зловещим светом. Вместе с нами выходят еще пара человек. Некоторые уже сбежали, оставив двери незакрытыми.
— Вы слышали взрыв? — Спрашивает мужчина, поравнявшись с нами.
— Глупо было бы не услышать. — Бурчит Кевин и привлекает меня ближе к себе от этого незнакомца, который явно Химера и напоминает настоящего заключенного: большой, мускулистый, весь в татуировках, в завершении он был еще и наголо побрит, что его черепушка поблескивала, показывая все желваки, вены и неровности черепа. И снова проходит зов, что я оборачиваюсь на Дэррила. Может, это он зовет кого? Но непохоже…
— Сам дьявол ногу сломит в этих коридорах… — Бормочет снова Ганн, когда мы выходим в другой коридор, где так же как и мы идут испуганно люди, озираясь и покидая свои комнаты.
— Уверен, они его и приглашали, чтобы построить Сенат.
— А порталы? — Я удивленно озираюсь, осознавая, что мы только что прошли в другой коридор через дверь, которая, могу поклясться, была порталом.
— Они не работают, девочка! — Лысый явно смеется надо мной. — У Сената сейчас большие проблемы с магией. И еще будут, когда поймут, что все сбежали!
— Я не пойду!
— Нора!
— Слушай, меня и так выпустят. Зачем мне бежать? Я только сделаю себе хуже!
Две девушки стоят в коридоре и громко спорят. Одна пытается увести за собой подругу, но та не идет, упрямо встав возле двери своего Карцера.
— Посторонись! — Нас грубо отталкивает пацан, несущийся к двери в конце коридора, за что получает в след пару ласковых и световой шар от Лысого. Парень уворачивается, показывает нам средний палец и скрывается за дверью.
— Сосунок! Ты еще мне покажись, я тебе шею сверну! — Взревел Лысый, и на его шеи вздуваются вены от ярости.
Мужчина, который собрался бежать из Карцера, услышав этот рык, разворачивается и испуганно прячется в своей комнате.
Мы, наконец-то, выходим на лестницу: белизна стен и блеск хромированных перил режут глаза. Стерильно. Чисто. Как любят Архивариусы. Здесь свет был не красный, а холодный и яркий от ламп накаливания по стенам. Неоном горят номера этажей.
Интересно, как много людей, кто не пошел, воспользовавшись всеобщей паникой и темнотой? Много ли Химер осталось?
Или почти все успели смыться, в надежде уйти от наказания Сената?
И что они хотят предпри…
Громкий, резкий взрыв! Он будто звучит рядом, и оглушающей волной прокатывается сквозь меня и стены. Вокруг все трясется и прыгает со страшным металлическим скрежетом. Я визжу от ужаса, так как мне кажется, что пол сейчас рухнет и я снова упаду, а сверху засыплет завалами бетона. Кевин, потеряв равновесие, заваливается на Лысого, а я вцепляюсь в Дэррила, почувствовав, как тот меня притягивает к земле.
Нет!
Пожалуйста!
Господи! Только не снова!
Секунда тишины. Но пол так и не разверзся дырой, не поглотил меня в яму, а потолок не рухнул на мою голову, ломая шею.
А дальше проходит железный скрежет и рев воды…
— Черт! Дьявол! — Лысый спихивает с себя Кевина и кидается к перилам. Он перегибается через них и с ужасом смотрит вниз. Кевин следует за ним, я же, цепляясь за Дэррила и перила, встаю и в лестничном проеме вижу, как с этажа ниже хлещет огромная волна воды, устремляясь потоком вниз, смывая людей на своем пути и неся несчастных из коридора этажом ниже. Наглый паренек, который нахамил нам, цепляется за перила и держится за них, но через мгновение он сдается — в секунду его смывает вниз, переворачивая и ударяя о бетонные стены. Лысый орет площадными словами во все горло, перекрикивая стоны, вопли и шум воды.
— Что происходит?
— Вот! Вот! Можно через восточное крыло! — Дэррил тем временем судорожно пихает мобильный Кевину. И тут я понимаю - то, что весь вечер считала игрой, на деле оказывается программой с планом здания, которую друг перед сном пытался изучить. Спрашивать откуда это у него — времени нет, потому что Кевин, кивнув ему и толкнув Лысого, ломанулся обратно в коридор.
Мы снова врываемся в темно-красный зловещий свет. Ганн начинает кидаться к дверям, стуча в них с криком: «Выходите все! Эвакуация! В восточное крыло! Все в восточное крыло!». Мы с Дэррилом начинаем делать то же самое.
— Что случилось? Какая эвакуация? — На меня пялится недовольно девушка, которая не хотела уходить.
— Срочно! В восточное крыло! — Могу лишь пробормотать в ответ. Но ее недовольный вид лишь злит меня. — Слушайте, внизу людей смыло волной! Находиться в здании опасно! Спасайтесь!
Но, не встретив поддержки в ее глазах, я разворачиваюсь и продолжаю стучать в двери, крича изо всех сил.
— Мелани! Пошли! — Кевин хватает меня за руку и оттаскивает от двери. Я с удивлением обнаруживаю, что вокруг нас уже люди. Некоторые нерешительно ждут, а другие идут уверенно и уже скрываются за дверью, ведущей во второй коридор с нашей комнатой.
Мы следуем за ними. В этом отсеке мы продолжаем делать то же самое, прося остальных о помощи. Людей становится всё больше, и больше. Поднимается сильный гам: «Что случилось?», «Почему эвакуация?», «Вы кто?». Дэррил пытался вразумить каждого, еле справляясь со своими эмоциями.
— Внизу пожар! Этажом ниже прошла волна воды, которая смыла и затопила! Идет наступление на Сенат! Если вы хотите жить — спасайтесь!
— Эй! Дэррил! Ты решил перейти на другую сторону? — Я оборачиваюсь, ища, кто это выкрикнул. Это парень, стоящий позади всех с густо подведенными черным карандашом глазами.
— Заткнись, Терренс!
— Эй! Так ты заодно с Инквизами, да? — Тут же верещит блондинка. Я обеспокоенно гляжу на Кевина.
— Они не Инквизы! — Дэррил теперь орет на блондинку. Всё представляется, как чей-то кошмар: мы стоим в коридоре Карцера, где горят только красные лампочки, внизу то пожар, то потоп, пытаемся уговорить людей спастись, а они нам не верят.
— А вообще, где все Архивариусы и Янусы? — Звучит озадаченный голос Лысого. И все замолкают, будто холодной водой окатили: а и вправду, где?
— Янусы все исчезли, так как Старейшинам не хватает магии на них… — Неуверенно отвечает Кевин, но все продолжают испуганно переглядываться, осознавая странность и нелепость ситуации. Но не успевает никто сказать и слова, как дверь в восточный коридор с грохотом открывается и к нам вваливается пару человек.
— Курт! — Кевин тут же кидается к брату. И я вижу среди них старшего Ганна, которого сначала не узнала: бледный, напуганный, с блуждающим взглядом и пистолетом наготове. Появление новых людей с оружием беспокоит всех еще больше.
Неприятный шепот прокатывается среди людей:
— Что происходит?
— Кто это?
— Это Инквизиторы…
— Почему с оружием?
— Это кровь?
Курт быстро обводит всех взглядом, ища кого-то среди людей и готовый позвать по имени, но затем смотрит на меня и, кажется, сначала не узнает, пока осознание не появляется в его глазах:
— Мел! Помоги, пожалуйста! Это Бен, он ранен.
— Ранен? — Я смотрю на парня, на которого указал Курт.
— Внизу на первых трех этажах была перестрелка. Люди Моргана добрались до оружейных Сената, так что будьте внимательны: у них есть практически всё — силки, пистолеты, фонари и прочее.
— Что происходит? Может объясните нам? Вы кто? — Люди уже на повышенных тонах требуют ответов, надвигаясь к пришедшим Инквизиторам. Я тем временем подхожу к Бену, которого держит неизвестный мне парень. Раненный дышит тяжело с хрипами, висит всем своим весом с закрытыми глазами на плече друга: кажется, пуля задела легкое.
— Положите его. — И мужчина слушается, кладя раненого на пол. Я начинаю сканировать даром, продолжая слушать разговор за спиной. Курт говорит громко, чтобы все его слушали и понимали, о чем идет речь. Невольно оборачиваюсь — вся его поза, движения, напоминают святых с картин, которые подняв руки, пытаются донести слово Божье сметенным людям возле них:
— Мы Инквизиция! Сегодня под расширение Карцера группа Химер во главе с Темным клана Альфа Джеймсом Морганом пытается захватить Сенат! Они уже захватили оружейную, и все первые этажи с западным крылом. Их цель — Старейшины. Каждую минуту их ряды пополняются новыми людьми. Многие следуют за ним. Здесь есть Химеры? Поднимите руки!
Пока мой дар залечивает еле дышащего Инквизитора, я снова отвлекаюсь и смотрю сколько людей подняли руки. Почти все: двадцать Химер против пяти Инквизиторов.
— Хорошо! Какие кланы тут присутствуют?
А дальше сыплются названия, которые, если превратить в географические точки, то можно охватить весь земной шар. Из двадцати — три были из Альфа, притом из побочных кланов. Все на них недобро косятся, после того как Курт подсчитал Химер.
— Чувак! Мы ничего не знаем!
— Наш Темный, конечно, сволочь, но не настолько…
Под моими пальцами идут сигналы от дара, что ткани срастаются, а кровоток раненного пополняется.
— Тут дело не в том, что вы знаете или нет! — Неожиданно гаркает рядом со мной парень, который до этого тащил Бена на себе, отчего весь был в его крови, ставшая в цвете красных ламп жуткими черными пятнами на его рубашке-поло. — Тут дело в том, что мы все знаем, как Альфа расширяли свои владения и подминали под себя другие кланы. Некоторые напрямую стали сотрудничать с ними, по сути, их Темные стали в подчинении у Моргана. А Морган управляет и присоединяет к себе людей с помощью зова Главного. Это значит…
— А это значит, что негласно Морган стал Главным и у этих кланов. — Заканчивает за него Лысый. – Так! Поднимите руку те, чьи кланы сотрудничают с Альфа?
И сам же поднимает. Следом за ним вверх взмывают руки остальных Химер, в стороне остаются лишь Инквизиторы и два человека. Я оборачиваюсь к рядом стоящему Инквизитору; под моими пальцами почти восстановился Бен, который дышит уже бесшумно и легко.
— Перед каждым взрывом был зов. Это он? Морган?
— Да… — Парень кивает, с удивлением смотря на ожившего Бена. — Морган не каждый этаж захватывает. Мы не можем понять его логику. Он захватил лишь оружейную, на втором устроил пожар, захватил людей оттуда и тех, кого встретил по пути, затем атаковал пятнадцатый, пустив зов. Морган двигается по западному сектору к Старейшинам. А остальные его приспешники убивают Инквизиторов и Архивариусов, иногда друг друга.
Повисает гробовое молчание. Я в ужасе осознаю, что происходит. Чистая мясорубка! Морган исполняет то, что хотел: вся власть Химерам, а точнее, только ему. Идет по трупам.
— Сколько у него сейчас людей?
— Не знаем… Человек уже тридцать точно.
— Сколько убитых? — Подаю голос. Мне страшно услышать число, мне страшно осознать, что среди них есть дорогие мне люди. Парень смотрит на меня и тихо произносит:
— Много… На первом этаже одни Архивариусы…
— Эй! Тогда эвакуируете нас скорее, пока мы вас не убили! — Ревет Лысый. Остальные галдят, испуганно вторя ему. В этот момент Бен окончательно очнулся, удивленно поднимаясь на ноги и рассматривая дырку в рубашке с залеченным телом под ней. Инквизиторы быстро начинают делить людей на маленькие группы и давать ценные указания, куда двигаться и как, я же пробираюсь к Курту и задаю то, что ранее боялась спросить:
— Ты его видел?
— Кого?
— Рэя!
Курт запинается на секунду — значит, видел.
— Что с ним?
— С ним в порядке. Только… он… это… не в себе, понимаешь? — Курт делает движение левой рукой, как бы намекая на его новый Знак. Морган стал Главным для Рэйнольда и управляет, как марионеткой. К тому же в их рядах еще и Нора Грод!
Пока я думаю, что мне делать, к нам подходит Кевин. Курт сразу же оживленно реагирует на появление брата:
— Слушай, возьми эвакуацию моей группы на себя! Мне нельзя уходить!
— Почему? — Мой возглас звучит в унисон с Кевином. Мы изумлённо таращимся на Курта.
— Амелия… Я не нашел ее в комнате Карцера.
— Так может она успела сбежать?
— Я не знаю… Но пока не осмотрю здание — не успокоюсь. Понимаете?
— Да.
— Кто из наших здесь?
— Почти все. Ева с Реджиной в Саббате, Стефан где-то тут с Ахмедом и остальными. Реджина ждала такого поворота, поэтому многие приглашенные Инквизиторы ночевали в Саббате, а школы Роуз Нуар, Штайн и Аббердин были в состоянии готовности. Так что, ваша смс спасла многих. Могло быть хуже…
— Да уж… Могло. У нас на глазах людей с лестницы смыло. — Кевина аж передергивает от воспоминаний, и я его понимаю. Зрелище было жуткое, особенно осознание, что тот наглый парень за минуту был жив и вот мы видели, как его тело ломалось от ударов о стены и перила в несущемся потоке воды.
Курт ободряюще стучит по плечу брата, но Кевин вместо привычной улыбки внезапно сминает старшего в крепких мужских объятиях. После чего ответно трепет по плечу. У меня аж сердце ёкает, напомнив о том, что в Саббате ждет и волнуется о нас моя половинка — Варька.
Курт почти навязывает Кевину забрать три силка и его личный фонарь.
— Пойдем… — Кевин берет меня за руку, после чего разворачивается и выкрикивает имена: — Джозеф, Инга, Марк, Терренс! Пойдёмте! Дэррил!
Я оборачиваюсь и понимаю, что блондинка, Лысый и противный Терренс в нашей группе.
— Значит так! Будем идти группами. Сначала одна, через минуту двигается другая. Сохраняйте дистанцию между собой. — Командует Бен, открывая дверь в коридор с лестницей.
— Зачем? — Шепчу Дэррилу, не понимая этих указаний.
— На случай, если зов Главного дойдет до нас. Отбиваться от четырех Химер проще, чем от восьми и больше. Сейчас люди, как бомбы с часовым механизмом.
Я судорожно сглатываю. Твою мать! Дэррил же может попасть под влияние зова и будет убивать меня и Кевина. А также вместе с ним еще эти четыре незнакомца. Отлично! Лысому-то точно не надо будет напрягаться: он мне одной левой шею свернет, даже без магии и дара.
Курт, пожелав нам удачи, спешит в сторону западных коридоров с лестницей. Видя, как он торопится и рискует ради любимой, сердце болезненно сжимается от тоски: здесь мой муж, а я сбегаю. Рэйнольд так бы не поступил, будь я на его месте.
Мы отправляемся по сигналу Бена, выйдя с темно-красного света на белую лестницу с хромированными перилами, идентичную той, где смыло людей. Я иду в середине после Лысого и девушки, замыкает процессию Дэррил. Оглядываясь назад, я пытаюсь незаметно привлечь его внимание. Не хочется окликать. В итоге, пройдя один пролет, я пропускаю вперед себя двоих и оказываюсь рядом с другом.
Схватившись за руку Дэррила, умоляюще смотрю на него и поднимаю глаза к потолку, всем видом показывая, что не хочу уходить из Сената, там Старейшины, там Рэй. Я просто не могу уйти.
— С ума сошла?
— Да. — Я упрямо вздергиваю подбородок и с вызовом смотрю на него. Страшно ли мне? Ужасно! До дрожи в коленках и онемения во всем теле. Но Дэррил сам же сказал, что мы с Рэем будем вместе. А Ева напророчила нам детей. Так что, только за это я могу цепляться и идти против всех.
Наверное, Дэррил все понимает, поэтому притягивает к себе, будто обнимает свою девушку, и горячо шепчет в ухо, путаясь в моих волосах:
— Видно, это твоя станция, не моя. Иди в западную часть, двадцатый этаж, через коридор 102378. Запомни.
Он снова повторяет цифры. Я их твержу про себя, как заклинание: десять — двадцать три — семьдесят восемь.
Десять.
Двадцать три.
Семьдесят восемь.
Разрешаю выбить их на могильной плите, если не вернусь живой.
Когда мы проходим мимо коридора в Карцер, Дэррил ловко и бесшумно открывает дверь, что я тенью проскальзываю туда. Тот же красный свет. И ужасный холод. Двери комнат открыты, людей здесь нет. Третье окно почему-то выбито и оттуда несётся горный морозный воздух. Ёжусь. Меня трусит то ли от страха, то ли от своей решимости, то ли от того, что мерзну. Скажите, какой это круг ада? Если верить Данте, то будет только хуже, будет еще холодней. Потепления здесь не ждать, как и света.
Я до смерти перепуганная, наплевав на безопасность, пускаюсь наутек через коридоры к западной части Карцера. На мое счастье дорогая пустая. Я выхожу на мокрую лестницу с громко бьющимся сердцем и немеющими от страха ногами. Тишина и жуткая капель, стекающей вниз воды. Здесь опасно. Нужно держаться у стены и быстро подниматься. Но смогу ли я с таким плохо слушающимся телом? На стене неоном горит цифра двенадцать. До двадцатого — восемь этажей. Через три этажа будет тот самый коридор, который атаковал Морган и из которого была волна. Выдохнув и судорожно сжав кулаки, ощущая, как ногти впиваются в ладони, я делаю первый шаг от двери коридора. Затаив дыхание, подхожу к краю и выглядываю за перила в пролет: этажом ниже лежит мертвый человек, еще чуть ниже еще кто-то — и так далее… Матерь Божья! Трупы были примерно на каждом пролете, к низу их количество увеличивалось, так как вода там схлынула, остановив свой поток.
Я отшатываюсь от перил в приступе дурноты и откидываюсь спиной к влажной стене, закрыв глаза.
Всё будет хорошо…
Всё будет хорошо.
Этим людям ты уже не поможешь. Они мертвы.
Они не чувствуют боли.
Они не чувствуют боли…
Осмысление приходит внезапно, будто Клаусснер снова влепил пощечину. Я — маленькая дурочка! У меня же вместо одного дара целых три! Поддавшись панике, я не только свой дар сбиваю, так еще Варин и Рэя заглушила.
Приказав себе успокоиться, я начинаю размышлять: да, у меня нет оружия, но я могу убивать, я могу вычислить человека по боли, как делал Рэйнольд, а так же использовать ее, как оружие. Плюс регенерация на уровне Древних делает меня почти неуязвимой.
Почти… Ведь я чуть не умерла в день свадьбы от пули Деннард.
Так, Мелани, прекрати сейчас же думать об этом! Прекрати! Ты сможешь!
Ты найдешь Рэйнольда, и всё будет хорошо!
Выдохнув, я начинаю неуверенно подниматься по ступеням, будто они могут рухнуть под тяжестью моего тела. Они блестят и сверкают лужами, отражая мое бледное лицо и трясущееся от страха тело. Мокрые перила сияют своим холодным железным блеском. Кое-где на них были вмятины от ударов. Наверное, от тел людей. Поэтому дотрагиваться до них совершенно не хочется.
Не знаю как, но я преодолеваю один пролет. Меня останавливает звук выстрела, донесшийся откуда-то из глубин здания. Затем другой. Замираю в ужасе, ожидая, что сейчас кто-то выйдет, заметит меня и пристрелит быстрее, чем успею воспользоваться дарами. Но тишина. Никого. Только противное капанье воды.
Кап…
Кап-кап…
Я опасливо продолжаю путь, стараясь не шуметь. И преодолеваю второй пролет. Вот он, коридор пятнадцатого этажа с выломанной волной дверью, которая преграждает путь, и я должна как-то пройти по ней. Осторожно наступая на нее и наделав достаточно шума, я преодолеваю ее и могу подниматься дальше.
Впереди уже сухо — это мой этаж. Здесь я смелее, так как знаю, что в коридоре уже никого нет. Пройдя пролет и начиная подниматься на семнадцатый этаж, внезапно тягучей волной проходит зов. Я замираю в ужасе на полпути, приготовившись кинуться назад и рвануть на шестнадцатый. Но все так же тихо. Лишь звук капель о пол и перила.
Ну что же? Мне пока везет. Видно небеса на моей стороне. Я решительно ставлю ногу на ступеньку, и тут проходит взрыв. Третий по счету. Такой же жуткий, как и предыдущие два.
С вскриком, я вжимаюсь в стену, молясь, чтобы лестница выдержала и не рухнула вниз. Но стоит утихнуть всему, как следом начинается что-то непонятное — все начинает гудеть и стонать так, что внутри всё холодеет от ужаса. Будто здание издает стон, который становится все больше похоже на демонический вой. Звук нарастает и уже кажется, что стонут стены, перила, двери, прокатываясь звуком через меня. Ногам становится холодно, а волосы начинают развеваться от сквозняка. И тут до меня доходит — это не стон, это звук ветра. Воздух все больше и больше начинает колыхаться, что вскоре дует так, что у меня ощущение, будто я стою на крыше или в поле.
Раздается оглушающий грохот наверху. Вниз по ступеням с дроботом о кафель и стены летят куски железа, винтики и крошево бетона. Я с вскриком успеваю пригнуться — двумя этажами выше выбили дверь. Теперь отчетливо слышны чьи-то душераздирающие крики и ор. Выстрелы доносятся с пугающей частотой. Всё звенит от громкости. Мне кажется, я даже чуть оглохла, так как уши начинает болезненно закладывать. Я пячусь, а затем кидаюсь наутек на свой этаж, и прежде чем, я вылетаю в коридор, слышу звук разбиваемого стекла и крик мужчины. Одна секунда, и с грохотом мимо меня в пролет падает мужчина, ударяясь о перила. Следом доносится отчаянный мужской крик:
— Варлак!
И выстрел, перебивший звук падения тела.
Я почти выпадаю в коридор шестнадцатого этажа, в этот зловещий багрянец коридора. Боже! Когда же Старейшины очнутся? Они обещали десять минут! Сколько времени уже прошло с первого взрыва? Мне кажется, вечность.
В ушах болезненно звенит. Я, как вывалилась в коридор этажа, бухнувшись на колени, так и стою на корточках, вцепившись руками в ворс ковра. Меня всю трясет от ужаса, дыхание сбивается, как у астматика. Дар осторожно начинает работать, уменьшая писк в ушах и восстанавливая слух.
— Вам помочь? — Неожиданно звучит вежливый мужской голос.
Вскинув голову, я вижу симпатичного парня. Он мило улыбается, глядя на меня. Я же, наоборот, не рада встрече: напрягаюсь, ощущая, как к моему дару, подключаются дары Рэя и Вари. Будто пропеллеры заводятся у самолета.
— Меня зовут Виктор.
Еще лучше! Я медленно, стараясь не делать резких движений, встаю и натянуто улыбаюсь, отмечая, что он похож на Архивариуса, но что-то в его облике не то… Да, строгий костюм, как у ботаника, вежливость, но не Архивариус.
— Нет, спасибо. Я как-нибудь сама…
За мной лестница, в котором количество трупов с каждой минутой возрастает, впереди опасного вида тип, строящий из себя саму порядочность. Куда бежать? Я стою, ожидая ответных действий, в итоге парень снова расплывается в улыбке:
— Все покидают Карцер. Эвакуация. Такой беззащитной девушке нельзя быть одной. Давайте, я вас провожу?
Я кидаю взгляд на дверь позади себя, отмечая, что выстрелов не слышно: к Карцеру возвращается магия? Наконец-то заработали заклинания бесшумности? Или дело в другом?
Магия сегодня сходит с ума, она и так, как стихия, которую каждый колдун пытается понять и приручить. А сегодня она и вовсе всех покинула, начав работать по-своему, будто река, сменившая границы.
— Вы не слышали выстрелы? — Я вежливо спрашиваю, и шага не делая к нему.
— Выстрелы?
— Да, я была на лестнице. Слышала выстрелы…
— Вам, наверное, почудилось. Либо Архивариусы со своей магией.
Он равнодушно жмет плечами, показывая всем видом, что беспокоиться не стоит. Я решаюсь сделать шаг, ощущая, как во мне взревели дары от страха. Подойдя ближе к Виктору, я чувствую Темную энергию от него. Магия в нем есть, но она не настоящая. Жаль, что в красном свете, я не могу рассмотреть его глаза — есть ли там душа или нет. А может он инфицирован демоном? Такое бывает… Так или иначе, он опасен.
— Проводите меня, Виктор. Мне ужасно страшно.
— Конечно. Только вы не сказали, как вас зовут?
— Анна… Меня зовут Анна.
Он широко улыбается и мягко произносит мое имя. От этого бегут мурашки по телу. В эту адову ночь даже Виктор с Анной воскресли. Легким взмахом руки, мужчина предлагает проследовать за ним.
— У Архивариусов произошел пожар в первом отсеке, поэтому им совершенно не до заключенных. Многие покинули здание и перешли в центральное — в сам Сенат.
— По телефону сказали, что через десять минут работа возобновится. Но мне кажется, прошло больше десяти минут…
— Ну, Старейшины брали цифру с потолка. Сами посудите, новое здание! Сколько сил оно потребовало! Вы помните, что начало твориться? Все звенящие телефоны — это же был кошмар какой-то! А всего-навсего, сбилось заклинание бесшумности, дав пропорциональный эффект. Да и Янусы все исчезали, так как им не хватило энергии.
Я иду за ним, замечая, что на некоторых дверях какие-то глубокие борозды свежих царапин, но все двери наглухо закрыты.
— Вот. Нам сюда.
Он внезапно указывает на два входа. Я с удивлением обнаруживаю, что вместо привычного восточного коридора с лестницей, здесь значится тупик с двумя дверьми. Виктор открывает одну из них и указывает на узкий коридор, ведущий в неизвестном направлении.
— Что это?
— Это коридор нового здания Карцера. Через него мы пройдем к выходу.
Я останавливаюсь, понимая, что что-то здесь не так. Это ловушка. Хотя, согласна насчет коридора в новое здание, так как из двери потянуло запахом ковролина и свежих отделочных материалов.
— Нет. — Я отвечаю Виктору, пятясь от него назад.
— Что нет?
— Я не пойду.
— Почему?
— Я тебе не доверяю. Ты не Архивариус и даже не Инквизитор.
Он наигранно смеется, будто перед ним маленький ребенок.
— Тогда мне придется тебя убить, Анна.
Ответ был простой и лаконичный. Я отскакиваю от него, но не успеваю толком среагировать — в его руке что-то сверкает и тут же вонзается в мое плечо. Теперь острая железная звездочка торчит в моей руке. Я удивлено ее вытаскиваю, чувствуя, как кровь щекочуще течет из раны по руке, и отбрасываю на пол. Ранка саднит… Мой дар резко включается и начинает врачевать. Остальные два дара взведены, как курки.
Виктор резко раскрывает ладонь, и звездочка на полу комкается в железный круглый шарик и послушно прилетает к нему в руку, будто примагниченная.
Я, кажется, догадываюсь, что у него за дар. Поэтому стараюсь напустить на себя грозный вид:
— Я тебя убью… я тебя убью… — Голос ломается и переходит в панический шепот. Мои угрозы звучат, как самовнушение.
— Давай! Попробуй! — Весело откликается Виктор. — До тебя никто не смог этого сделать.
Двери, будто по его приказу, резко открываются, показывая нутро комнат Карцера. Сказать, что это был ужас, ничего не сказать. Я была в аду: в комнате напротив на окне темными разводами размазана чья-то кровь, она же была на стене, словно кого-то возили по стенке. На полу лежала каким-то кульком женщина, но из-за темноты угадывались только рука и ее длинные волосы. Пиджак и белая рубашка. Она была Архивариусом…
— Ребят, у нас тут еще одна. Инквизитор. — Виктор обращается к кому-то, и из дверей выходят люди. Стеклянные взгляды, бледные лица, механические движения, словно они все под гипнозом. И я окружена ими.
— Познакомься с моим новым кланом. Мне их подарил мой Темный. — В голосе Виктора слышна гордость. Он с наслаждением смотрит на мое лицо, которое, наверное, перекосило от ужаса. — Анна, давайте поближе познакомимся? Говорят, у женщин-Инквизиторов богатый внутренний мир…
И шарик из его руки молниеносно превращается в железный прут, который в мгновение ока схватывает меня за ногу и сваливает на пол. Я падаю, больно ударившись лопатками. Прут тут же комкается в шарик на ладони Виктора.
— Inter! — Я ору, пытаясь сбить Виктора, но мой заряд вспыхивает искрой и потухает. Твою мать! Виктор хохочет, громко и некрасиво. Отмечаю, что его клыки напоминают звериные, что еще больше наталкивает на мысль об его заражении демонами.
— Анна! Магия не работает! Сейчас всё по-честному, как никогда! Только ты и твой дар. А мой дар, явно превышает твой.
И снова шарик из его ладони превращается — блестящий тонкий хлыстик моментально накидывается на меня, окольцевав, несмотря на мои попытки увернуться и отползти. Я визжу во всю силу своих легких. Хлыстик щелкает об пол и резко поднимает меня в воздух под самый потолок коридора, затем кидает со всего размаха, будто какую-то вещь. Боль от удара о пол проходит по всему телу, болезненно отдаваясь в легкие, что не могу вздохнуть. Мне не дают передышки, со мной даже не играются, меня просто методично избивают — хлыстик окольцовывает ребра и сильно сжимает, почти до хруста. Снова кричу, но не от страха, уже от боли. А затем меня кидают в стену между дверей комнат. В этот раз тело не отреагировало, лишь усилилась в районе позвоночника. Обмякаю в стальном обхвате жгута.
Секунда — и я прикована к стене, ноги даже не касаются пола. Жгута уже нет, он превратился в кучу острых скоб, идущих вдоль моих рук и один вокруг талии, чтобы не упала вниз. Скобы ужасно больно впиваются в кожу и вены, в некоторых местах от них остаются порезы.
Я не сдерживаю стон с плачем.
Виктор тем временем, подкидывая еще два шарика в руке, довольно улыбается, видя мои страдания. Я пытаюсь собраться силами и воздействовать на него.
Будь прокляты все Викторы вместе взятые!
— Ах, ты сучка! — Он шипит, хватаясь то за руку, то за плечо, но через секунду контролирует себя и с перекошенным от ярости лицом выпаливает: — Проецирование боли… Интересный дар…
Да что же это такое! Вместо желанного дара Вари сработал дар Рэя! Может, он только на крысах работает?!
— Твои способности понравятся моему Хозяину — Люциферу. Эй, давайте устроим новой подружке прогулку в преисподнюю? — Он оборачивается к этим немым и бездвижным свидетелям моих мучений, которых он назвал своим кланом. Те бездвижно стоят, как солдаты, и смотрят немигающим взглядом.
 — Жаль, что магии сейчас мало. А то я бы отдал тебя в жертву Люциферу. Придется обойтись твоими пытками. А чтобы ты не воспользовалась проецированием, я буду делать всё быстро. Считай, что тебе повезло.
Он раскрывает ладонь и металлические шарики моментально трансформируются в огромные тесаки для мяса.
В этот момент проходит странный шорох и непрерывные глухие удары слева. Я оборачиваюсь и вижу, что стоящие люди один за другим падают на пол, как части домино. Последний мужчина сваливается прямо у ног Виктора.
— Охренеть! — Доносится со стороны входа. — У меня никогда так не получалось!
Стефан стоит у двери и смотрит то на кучу тел, то на Виктора, то на меня, прикрепленной к стенке. Химера делает взмах рукой, а я ору Стефу:
— Осторожно! Ножи!
Тесак пролетает в миллиметре от Клаусснера, с громким ударом вонзившись в дверь. Пока я с ужасом смотрю на дрожащий торчащий нож, слышу очередной звук падения тела — Виктор падает, как подкошенный, а вместе с ним тесак и мои оковы превращаются обратно в шарики. И я падаю на пол с небольшой высоты.
— Ты в порядке?
— Мел! Как ты?
Теперь к обеспокоенному голосу Стефа добавляется панический крик Кевина. Отшвыривая со своего пути тела, спотыкаясь о них, они подбегают и в четыре руки начинают меня ощупывать на наличие ран. Но мой дар уже излечил меня раньше них.
— Я в порядке! Я в порядке! Правда! Не тормошите меня так!
— Ты зачем сбежала? Совсем ум потеряла?! — Кевин кричит на меня. Я вижу, что его лицо блестит от влаги, а на лбу пульсирует рана, которую из-за боли сначала принимаю за свою. Я касаюсь его лица, чтобы заживить. Мой дар работает в полную силу, что я залечиваю не только его лоб, но еще кучу синяков и царапин. Кешка нетерпеливо ёрзает под моей рукой.
— Это ты их? — Спрашиваю, чтобы отвлечь, рассматривая кучу тел, пока Клаусснер в ужасе закрывает одну дверь комнаты за другой.
— Нет. Стефан. Я просто ему помог. У Стефа дар разработан только на пару человек. Пришлось разогнать до максимума.
Я убираю руку с его лица и Кешка бесцеремонно ставит меня на ноги, поправляя одежду, как маленькой, что вызывает у меня возмущение.
— Пойдем! Мы, может, еще успеем прорваться живыми из Сената.
Он хватает меня за руку и тянет к лестнице. Я тут же начинаю упрямиться, как ослица:
— Нет! Мне нужно на двадцатый этаж! Мне нужно к Рэю!
— Слушай! Количество трупов растет с каждой секундой! Морган почти закончил обряд! У нас на глазах убило пару друзей, а моего брата сильно покалечило, и ты думаешь после этого еще спасти кого-то? Очнись, Мел! Всё! Мы проиграли!
— Я могу ее выключить! — Реагирует на мое упрямство Клаусснер. Но Кешка отбрасывает эту мысль как непрактичную:
— На четвертом этаже будет проще, если она его пройдет на своих ногах, а нам нужны свободные руки.
Стеф задумывается, Кевин чуть разжимает хватку, и я делаю то, что делала всегда, и что у меня получается лучше всего: я сбегаю.
Ловко выкрутив руку, я даю деру так, будто за мной понеслись все насильники, все Химеры и Архивариусы вместе взятые. Перепрыгнув пару тел, я в одно мгновение оказываюсь у двери в новый Карцер.
— Мел! — Они даже не поняли, что произошло. Их крик раздается только тогда, когда я уже хлопаю дверью и что есть силы несусь по новому коридору. Я бегу, куда глаза глядят, слыша крики и звуки шагов позади себя. Я сворачиваю без разбора то в один коридор, то в другой, то поднимаюсь куда-то вверх по лестнице. Под конец, я прячусь в каком-то маленьком помещении, слыша, как мимо меня проносятся Стефан и Кевин. Пока у меня есть время и они не сообразили, что я их обманула, решаю вернуться на исходную. Но дойдя до развилки, останавливаюсь, как вкопанная. Откуда я прибежала? Где я? Пытаясь прийти в себя и успокоить сбивчивое дыхание, я начинаю оглядываться: большая квадратная площадка, напоминающая ту, на которой я когда-то дралась с Савовым и Стивеном Морганом. Только без мебели, жалюзи и ощущения, что здесь когда-то были люди. Собрав волю в кулак, я пытаюсь логически мыслить: если эта площадь копия той, значит здесь должна быть лестница на этажи. Двигаясь наитием в один из коридоров, снова попадаю на развилку. Справа — обычная глухая дверь, слева — железная с окошком, в котором виднеется главная лестница. Есть! Выхожу на нее. Такая же, как западная и восточная в старом здании, только здесь пахнет свежей краской.
Неоном горит номер этажа: «17». Я смело поднимаюсь наверх. Здесь чисто, эхо отражает каждый звук, но нет чувства опасности, поэтому пролетаю три этажа на одном дыхании, ощущая, как адреналин несется по венам. Рэй, я иду! Слышишь? Иду! Если уготовано умереть возле тебя, даже если умру опять от твоей руки, то согласна. Но я надеюсь на лучшее! Я чокнутая. Я больная. Я давно повредилась умом, поэтому доверяю только сердцу. А оно хочет быть с тобой. Я знаю, что ты поступил бы так же, будь я на твоем месте. Ты бы кидался из последних сил, чтобы спасти меня.
Я выхожу на двадцатом этаже нового здания на такую же площадку, что тремя этажами ниже, что это кажется оптическим обманом, дьявольской ловушкой, что вовсе и не уходила, а пришла в то же самое место. Но раздумывать долго не приходиться, поэтому начинаю двигаться по уже знакомому пути до развилки. И вот стою перед двумя коридорами, уходящих неизвестно куда в противоположные стороны. Что же делать? Может, считалочкой воспользоваться? Я делаю пару неуверенных шагов в один коридор, но оборачиваюсь — вдруг не тот? Вдруг ошиблась? Идти неизвестно куда, надеясь, что приду, в конечном счете, в нужную точку? Я тяжело вздыхаю и опускаю взгляд себе под ноги, где мои сенатские кроссовки уже обагрены чьей-то кровью. Внезапно замечаю маленькую табличку под цвет стен, прикрепленную у пола вначале коридора. Она сделана так, что ее незаметно, если не знать о ее существовании. На ней выбиты маленькие черные цифры «102378». Словно током ударяет: «Видно, это твоя станция, не моя. Иди в западную часть, двадцатый этаж, через коридор 102378».
Ну вот… Я пришла.
Мой поезд прибыл в нужный пункт и, надеюсь, не последний.
Я набираю побольше воздуха в легкие, храбрюсь из последних сил, и смело иду к двери.