Сага о Золотой Змее

Глава 8. Пир

Конунг Харальд выполнил свое обещание: вечером в главном зале его усадьбы состоялся большой пир. За длинными досками, составленными вместе, собрались все викинги Сванехольма, все гости - собравшиеся по зимнему времени ярлы со своими людьми, наиболее влиятельные бонды и, конечно, Стирбьерн с остатками команды "Молота Тора". В их сторону то и дело поглядывали собравшиеся с вполне понятным любопытством: всем хотелось поскорее узнать о его путешествии к края, где не бывал прежде ни один викинг. Но все знали, что торопить человека с рассказом невежливо и недостойно мужчины, и никому не хотелось быть прилюдно высмеянным за несдержанное любопытство. И поэтому гости и хозяева все одинаково ждали, тем временем насыщаясь всем, что в изобилии приготовили для сегодняшнего пира. Уроженцы Страны Фьордов могло долго терпеть невероятные лишения, но зато и способны были потом съесть сразу много, вознаграждая себя за все.

А сегодня в доме конунга был настоящий пир, какого трудно было представить при нынешнем оскудении. Охотники под предводительством сыновей Харальда добыли-таки немало дичи, и лучшие куски пошли на этот пир. Тут были зажаренные медвежьи лапы и мясо лосей и диких быков; на исполинском золотом блюде внесли целиком запеченного на вертеле кабана и поставили в середину - даже настил из досок прогнулся под его тяжестью, но выдержал. Всякой мелкой дичи, вроде зайцев и птиц, было и не сосчитать. Рыбаки с прибрежных островов доставили две больших корзины рыбы, выброшенной на берег штормом, и теперь она помогла разнообразить стол. А ячменное пиво, хмельной шипучий мед и заморские вина лились на пиру прямо рекой.

Первое время пирующие почти не разговаривали; слышался лишь треск разгрызаемых костей и довольное урчание, будто здесь вместо людей насыщалась стая волков. Звенели кубки из золота и серебра, плющились невзначай в мощных руках викингов, с бульканьем лились напитки из их инкрустированных драгоценными камнями краев, из бычьих рогов, которым многие отдавали предпочтение. Зал освещался высокими свечами из воска, дававшими светлое и чистое, почти бездымное пламя, и от них было так светло, словно пиршественный зал находился под открытым небом. Свечи стояли на обеденных досках, а также были укреплены на стенах, чтобы каждый мог в подробностях разглядеть убранство пиршественного зала. Вышитые причудливыми узорами ковры и меха животных, украшения и фигуры из золота, серебра, бронзы и кости были расставлены так, чтобы сразу бросаться в глаза. Все они - и местного происхождения, и взятые в набегах или привезенные торговцами из далеких стран, - свидетельствовали о богатстве и удаче добывшего их конунга, а стало быть, и о благоволении к нему богов. А их покровительство теперь, похоже, как никогда было необходимо для племени Фьордов, да и убедить в нем свой народ было очень кстати.

Немудрено потому, что, впечатленные таким великолепием гости осушили первые чаши за здоровье и долгое правление Харальда Богатого, взысканного от богов удачей, как никто из смертных.

- Пусть никогда не затонет твой корабль, не споткнется конь, не затупится меч! - желали ему.

- Пусть враги встречаются тебе лишь затем, чтобы наполнить твой дом новыми сокровищами и собрать нас еще не раз в этих стенах!

- Ни к чему спешить в Вальхаллу тому, у кого она дома, в земной жизни!

Харальд усмехался в бороду, слушая эти славословия, поскольку знал им цену, а королева Ингрид, сидевшая рядом на возвышении, украдкой начертила над головой мужа руну защиты, опасаясь сглаза.

Естественно, он в ответ обязан был почтить каждого из наиболее значимых гостей заздравной чашей и произнести хоть несколько слов о подвигах каждого из них, перечисляя всех ярлов по старшинству прожитых ими зим. Так что, к тому времени, как закончился этот обмен любезностями, прошла уже добрая часть ночи. Зато люди наконец-то насытились, а хмель развязал им языки, и они смогли отвлечься от пира ради бесед. Все взгляды обратились к Стирбьерну, они прямо-таки мысленно кричали, чтобы он рассказал о своем путешествии... Морской король тяжело вздохнул, взялся за висевший на шее оберег - железный громовой молоточек, и начал свой рассказ.

- Два с половиной года назад мы вышли из Сванехольма прямо на север, и поначалу Асы были благосклонны к нам. Мы быстро оставили заселенные берега и двинулись вдоль мест, где даже летом лежит снег, а леса и полей нет совсем. Там не понравилось бы никому из племени Фьордов, я думаю, что туда даже лапландцы не пригоняют оленей. Там мы и пережили первое приключение.

- И оно едва не стало последним, - вмешался Бьярни Скальд.

- Да, да, - подтвердил Стирбьерн. - Нас вдруг подхватило течением, таким могучим, что бороться с ним едва хватило сил. Оно тащило "Молот Тора", как горная река весной тащит щепку. Ну, я разозлился тогда; мне не нравится, чтобы мной играли, как котенком, да и моей команде тоже. Удалось все-таки выгрести, а то бы затянуло нас в водоворот: мы были уже совсем рядом. Огромная яма среди моря, и туда со страшной силой стекает вода, постоянно кипит там, как бешеная.

- Как это - стекает вода? - Харальд чуть не захлебнулся пивом, услышав о таких чудесах. - Эта яма что, заглатывает море? Оно кончается за ней?

- Нет, не кончается: ведь мы прошли гораздо дальше, - гордо усмехнулся Стирбьерн. - Хотя сперва и на "Молоте Тора" так подумали. Но я все-таки решил идти дальше. Нам удалось выбраться из Злого Потока. Только одного викинга затянула проклятая бездна: он слишком долго всматривался в нее, и вдруг выпустил весло и прыгнул, так внезапно, что никто не успел остановить его. Его звали Ларс, сын Фритьофа, и он был первой жертвой нашего похода.

Могучий вождь викингов помолчал, осушив до дна рог, окованный железом и медью. Как расскажешь о том, как команда "Молота Тора", самая опытная и бесстрашная в Земле Фьордов, готова была повернуть назад перед чудовищным водоворотом, и чего ему стоило заставить их продолжить путь? Все равно иных из тех людей уже нет, а другие с тех пор еще вернее связаны с ним, как пальцы на одной руке, и он не станет стыдить их.



Отредактировано: 10.06.2017