Сага о Золотой Змее

Глава 14. Огонь и свет

А в это время где-то далеко от морского побережья, в Лесной Земле за угрюмыми еловыми лесами, обживались люди, которых привел туда наказ загадочного старого скальда, именовавшегося среди людей Гестом. Там не подозревали, что вокруг творится неладное. Над Лесной Землей продолжало светить солнце, потому что колдовство Морны не затронуло ее. И потому маленький отряд, пришедший с Лейвом и Астрид, устраивался там, не беспокоясь о мире вокруг.

И то сказать, у изгнанников было множество дел. Прежде всего, следовало к зиме соорудить теплые жилища; а зима, хоть и куда более мягкая в этом краю кленов, буков и каштанов, все же пришла, накрыв белым покрывалом снега все, кроме клочка выжженной земли. Но к этому времени бывшие викинги успели переселиться из походного шатра в сложенный по всем правилам из торфа длинный дом. Главным строительным материалом их обеспечило полузаросшее лесное болото, а стропила и опорные столбы за несколько дней вырубили в ближайшем лесу. Выбор древесных пород здесь был богат, как нигде в Земле Фьордов, и Лейв предпочел для опор своего будущего дома дуб и ясень, чтобы его род в Лесной Земле держался с крепостью дуба и пользовался милостью богов; ведь именно из ясеня они вытесали самого первого человека.

В память об искусстве своих богов, потомки Аска и Эмблы и сами владели топорами в строительстве не хуже, чем в бою, так что работа кипела, как гейзер, на который люди все еще поглядывали с удивлением. Когда, срубив очередное дерево, викинги быстро ошкуривали, обтесывали его, обрубали ветки, чтобы затем придать ему любую форму, Лейв, загорелый и обветренный, с забранными в хвост волосами, смеясь, кричал своему молочному брату Рунну, сквозь неумолчный стук топора:

- Ну что, Рунн! Я ведь говорил, что топор в Лесной Земле будет полезнее меча? Попробуй-ка срубить такое деревце мечом!

И Рунн, еще более смуглый и отощавший, как весенний олень, но все такой же смешливый, отвечал ему:

- Да уж конечно, ты не прогадал, отдав мне Солнечный Блеск именно теперь! Ну ладно, хоть на стену повесить пригодится, когда построимся. Не топор же вешать для красоты?

Работали весело, обмениваясь шутками, соревнуясь между собой - кто сделает быстрее и лучше. Всем давно хотелось зажить своим домом, после долгого изгнания. Кроме того, не один Лейв думал о будущем. Еще во время пути многие из его воинов стали приглядываться к похищенным женщинам, а после прибытия в Лесную Землю, такую теплую и ласковую, находили время после окончания дневных работ уделять внимание и женщинам, у которых забот было не меньше. Да и как могло быть иначе, если за время путешествия они привыкли жить в одном шатре - не глаза же отводить друг от друга? Эрик и Оддни стали первой парой, в знак скрепления своих обетов принесшей в жертву лесного голубя на импровизированном алтаре богини любви Фрейи, за ними и Рунн женился на славянке Людмиле. В Земле Фьордов та могла бы стать разве что наложницей кого-то из викингов, но в Лесной Земле жизнь складывалась проще, чем на побережье, быть может, потому что людей было мало, и приходилось ценить каждого из своих спутников больше, чем при обычных обстоятельствах. Так что, если Людмила и называла Одина Сварогом, Тора - Перуном, а Фрейю, соединившую ее с мужем, - Ладой, то богам вряд ли повредили бы эти смешные имена, а людей это подавно не касалось. Главным было, что каждая новая пара упрочивала положение поселенцев в Лесной Земле.

Лейв особенно радовался, видя своих давних друзей, деливших с ним горечь изгнания, счастливыми; если бы он мог, послал бы каждому не меньше счастья, чем у них с Астрид. Поэтому и строить Большой Дом решил с размахом, чтобы в нем хватило места и будущим поколениям, которые непременно появятся здесь. Астрид уже ждала ребенка - первого ребенка, что родится в Лесной Земле! Беременность еще не была заметна, но молодая женщина вся будто светилась неведомым прежде чувством. Когда она вместе со своими подругами лепила из глины новую посуду или выделывала звериные шкуры, чтобы сшить из них одежды на зиму, даже за этой монотонной и не слишком приятной работой напевала вполголоса песни, иных из которых прежде никто не слышал...

В то раннее утро, едва краешек солнца позолотил вершины окружавших Лесную Землю гор, Лейв открыл глаза и потянулся на постели, набитой соломой и застеленной шкурой огромной рыси, которую сам застрелил не так давно. Астрид еще спала, и он не хотел беспокоить ее. Во сне она улыбалась, забыв об усталости, а ведь и ей нелегко давалась изматывающая работа, какой дома у нее и трэлям не всегда приходилось заниматься. Но Астрид гордо отвечала, когда ее просили поберечь себя: "Я - жена первого ярла Лесной Земли, значит, должна быть первой во всем, и в работе тоже".

Лейв невесомо коснулся облака ее пышных волос, разметавшихся по изголовью постели, и тихо поднялся, чтобы не мешать никому. Сегодня он проснулся раньше всех ради особенной цели, и не хотел заранее сообщать о ней никому. Он хотел сделать колыбель для будущего ребенка, и накануне как раз нашел в лесу подходящий для нее ясень. Высокий и стройный - настоящий отросток Мирового Древа, без единого порока, чтобы будущий сын рос таким же здоровым и крепким. А может, первой родится дочь, такая же красивая, как Астрид? Ну, пусть и так, они еще молоды, и у них непременно будут сыновья. А у тех, как они вырастут, появятся свои сыновья - хозяева Лесной Земли, продолжение Лейва и Астрид. И колыбель, что он сделает, будет передаваться в его роду из поколения в поколение; для того-то и стоит постараться, сделать ее как можно лучше. Лейв уже мысленно видел эту колыбель. Он вырежет на ней весь путь в Лесную Землю: морские волны, корабли и чаек над ними, Черный Лес и глаза неведомого чудовища, и заснеженные горы впереди, и другой лес, зеленый и светлый, посланный им богами. А еще украсит колыбель защитными рунами, и, поверх всего, вырежет знаки своего рода: голову ворона и восходящее солнце. И добавит к ним крыло лебедя, в честь Астрид Светлой, спустившейся на землю валькирии, девы с лебедиными крыльями.