Сага о Золотой Змее

Глава 17. Роковой шаг

Когда двое чудом спасшихся мальчишек добрались до развалин Сванехольма, все пошло в соответствии с ожиданиями Морны. Правда, рассказать о новых злодеяниях врагов довелось не в богатой усадьбе конунга, как представляли дети, а в потрепанном походном шатре, поставленном в Священной Роще. Да и на бледных, изможденных лицах уцелевших жителей, почти таких же оборванных и исхудавших, как и Свен с Кари, лишь изредка вспыхивало сочувствие. Что для них значили чужие бедствия, когда каждый из них уже сам пережил слишком много и для самого закаленного воина? Третьего дня осажденные предприняли вылазку, и много людей погибло, и теперь среди тех, кто собрался в шатре конунга, немало было раненых. Выпавший накануне снег не мог замести черного пепла от костров, где сжигали погибших. Правда, их гибель оставляла больше провизии для выживших. Каждое утро королева Ингрид лично отмеряла каждому воину, каждой семье порции сушеного мяса и овощей на весь день. Но при этом на долю каждого все равно доставалось прискорбно мало. В землянках то и дело слышался плач вместе с надрывным кашлем. Дети, старики и раненые легко простужались в холодных жилищах, и их погребальные костры тоже загорались каждую ночь. Едкий запах мокрого пепла был первым, на что обращалось внимание в Священной Роще. Стаи черных воронов раскачивались на голых ветвях деревьев и оглушительно каркали, ничуть не боясь людей. Что предвещали птицы Одина - отмщение и победу или же всеобщую гибель Племени Фьордов - кто мог сказать?

Сам конунг Харальд выслушал мальчиков, сидя на бревне вместо кресла, такой же мрачный, как и большинство его подданных. В недавней битве был ранен отравленной стрелой последний из его законных сыновей, Сигурд, и вот уже три дня горел в лихорадке, не приходя в себя. Похоже было, что весь его род обречен на гибель. Конунг не мог с этим смириться, не попытавшись найти выход, но все, что он мог сделать, оборачивалось еще худшими бедствиями, как эта вылазка. Теперь Харальд был близок к отчаянию. Он сильно постарел и похудел, волосы поседели в последнее время сильнее, чем за всю предыдущую жизнь, глаза провалились. Стоявшие за его спиной Стирбьерн, Ульв Черный и Рольф выглядели рядом с ним могучими и несокрушимыми богатырями.

Но первым заговорил все-таки Харальд: обратился к мальчикам холодно и сурово:

- Какой помощи вы ждете от меня? Вы, конечно, можете остаться здесь, на пепелище Сванехольма, чтобы разделить нашу судьбу. Но я не снаряжу свои драккары мстить за ваших родных в Китовой Челюсти. Неразумно дробить силы, когда тот же враг грозит всем нам.

Мальчики растерянно переглянулись. Они-то думали, что, как только доберутся до Сванехольма, все решится само собой, как в старинных легендах: конунг, могучий и грозный, примет их, сидя на троне в золотых чертогах, разгневается, что кто-то смеет убивать его народ, и пошлет викингов. А теперь вот золотой чертог сгорел, и вместо конунга перед ними обычный старик, усталый и сгорбленный. И, значит, они зря проделали этот путь, напрасно только выжили, одни из всего селения?

Свен упрямо нахмурился, глядя в утоптанный земляной пол, а Кари, казалось, готов был заплакать.

- Но ведь там была Золотая Змея! Настоящая, как рассказывают! Это все из-за нее случилось...

Услышав эти слова, Стирбьерн встрепенулся, поднял голову, едва не касаясь верхних опор шатра. Точно молния пронизала его от головы до пят при имени старого врага, живой легенды Племени Фьордов. Никогда, сколько бы не странствовал по морям, он не мог найти ее. Только однажды говорил с умирающим викингом, чей драккар разбила Золотая Змея - тот успел ее увидеть. С тех пор прошло много лет. И вот, теперь она появилась вновь! Для Стирбьерна это значило, что пришло его время. От воодушевления рыжие волосы и борода его встали дыбом, глаза загорелись в свете факелов.

- Я пойду на "Молоте Тора" к Китовой Челюсти и отомщу Золотой Змее - или совсем не вернусь! - произнес он громовым голосом и вышел вперед. - Кто пойдет со мной - выйдите сюда. Срок подготовки даю до рассвета.

Все, кто остался от команды "Молота Тора" и многие другие викинги шагнули вперед. Среди них оказался и Йорм. Но первыми были два мальчика из разоренного селения. Их сердца забились радостно и тревожно, как только они услышали обещание Стирбьерна; он один возвращал им надежду. Дети воинственного народа, они уже хорошо понимали месть.

- Возьми и нас, господин, и мы не подведем тебя! - просил Свен. - Хоть я и молод, но смогу вращать весло драккара, испытай меня!

А его младший односельчанин добавил, шмыгнув носом:

- Мы вместе сможем! Из нас как раз получится один викинг...

Стирбьерн положил ладони на головы мальчикам, растрепав их белокурые волосы.

- Хорошо, я возьму вас с собой. Вы имеете право увидеть, как мы отомстим. Заодно будете показывать дорогу, а то в этой вечной темноте и заблудиться недолго. Весла драккара пока подождут.

Он подтолкнул к выходу гордых собой мальчишек, и сам хотел выйти во главе своего отряда, но его остановил сердитый окрик конунга:

- Стирбьерн, стой! Я тебя не отпускал!

Рыжеволосый викинг обернулся к своему дяде, проговорил с холодной важностью:

- Значит, я уйду без разрешения! Так нужно, чтобы спасти Страну Фьордов.

Харальд поднялся на ноги, морщась от боли в спине. Он сознавал себя, как никогда, старым и слабым перед племянником, но ярость душила его, и он не мог сдержаться. Зарычал отрывисто и хрипло:

- Страну Фьордов спасают здесь, в Сванехольме! Ты всегда был безумцем, а становишься еще и дураком, если хочешь раздробить силы! Все вместе должны стоять до последней капли крови; если мы проиграем, никого не останется.

Многие из собравшихся викингов и уцелевшие ярлы издали дружный клич, поддерживая конунга. Но и тех, кто отошел к Стирбьерну, было не меньше. Он вскинул руку, и крик умолк.

- Наш главный враг - Золотая Змея, а все это войско, что осаждает нас - просто ее дворовые псы, - презрительно бросил он. - Она не хочет явиться сюда - что ж, я сам ее найду. Я знаю: Асы именно меня выбрали победить ее!