Сайхала

Глава 31. Воспоминания.

Прошло пять ночей после обряда на горе Чистой Халы. И еще ни одна из них не была легкой для меня. Постепенно я превратилась в поникшее, плохо соображающее существо, спящее на ходу. Меня сводили с ума сны о прошлой моей жизни. Память предательски, картинка за картинкой, стала восстанавливать мою прошлую жизнь. И теперь, волей, или не волей, я каждую ночь была молчаливым наблюдателем прожитого времени до путешествия на Сайхалу. И все сны заканчивались теперь тем, что раз за разом вижу, как обмякшее тело Кеннета Райна падает на твердый пол, а по его груди растекается алое пятно. На этом моменте я каждый раз просыпаюсь с криками. Первые две ночи это пугало Ласира, и он долгое время пытался меня успокаивать, и всячески пытался помочь. Последние две ночи вожак после очередного моего истошного крика, молча обнимал меня и гладил по спутавшимся волосам.

Я видела, как вместе со мной переживает Ласир. И понимала, что мучаю его тем самым. Мы пробовали даже совершить с ним халу, а это раньше бывало почти каждую ночь. Но эта связь предательски выворачивала меня наружу перед любимым, что доставляло ему невыносимую боль, как и мою. Он теперь знал о том, что именно мне снится после той халы. В этом я не сомневаюсь, потому, что как только она состоялась, из его глаз брызнули слезы, и он тут же покинул нашу комнату, оставив меня наедине с моими воспоминаниями и болью.

Теперь мы оба знали правду. Кеннет не обманывал нас, а отчаянно пытался донести истину, которую до этого берег. Мне было очень стыдно за то, что Ласир узнал все, что приходило в мою голову во время снов. И теперь я понимала, что он больше жизни боится меня потерять. А я боюсь потерять его. И уверенна теперь, что я уже потеряла Райна, несмотря даже на то, что именно из-за него вернулась назад, в Сайхалу. Моему жалкому сознанию теперь просто нужно это пережить… и пережить как можно скорее, потому что мои мучения передаются Ласиру напрямую.

Этой ночью я снова проснулась с криками, и почувствовала, как крепкие руки Ласира прижали меня к себе. Слезы хлынули из глаз от осознания, что ужасы ночи свершились снова. И мельком взглянув на светлеющее небо, на котором уже не видно было блеска звезд, повернулась к своему вожаку. Мне было сложно начать говорить, ведь на лице любимого застыла печаль. Его брови были нахмурены, а взгляд потух, словно в нем умерли остатки надежды. Тогда я взяла в обе руки его лицо, и стала покрывать поцелуями. Мне хотелось вложить в них всю свою любовь, от этого Ласир еще крепче прижал к себе, так, что даже сложно стало дышать.

- Мой любимый… - я задержала губы на его верхней губе, от чего вожак тяжело вздохнул, и его жаркое дыхание обожгло меня. – Я не оставлю тебя… - снова поцелуй на его губах, от этого он жадно впился в мои губы, немного покусывая. – Мне больно все это вспоминать… - оторвавшись, прошептала я. – Я мучаюсь от осознания, что моя боль – теперь и твоя. Прости меня за это…

Ласир застонал, и одним движением оказался сверху, прижимаясь к моему хрупкому телу. Его губы жадно впивались в мою шею, грудь, живот. Он словно боялся, что безвозвратно скоро исчезну. Я понимала его страх, ведь он во мне зародился сразу же после той халы, увидев, какую боль воспоминания доставили ему. Черные волосы Ласира переливающимся каскадом ниспадали по его плечам, когда он выпрямился и накрыл мои руки своими.

- Прошу… - тихо произнес вожак. – Постарайся думать сейчас только о своей любви ко мне. Я хочу…- он нежно поцеловал мои пальцы. - …чтобы сейчас… ты была только моя.

- Я останусь только твоей, Ласир… и хочу, чтобы мы были вместе всегда. – хриплым от возбуждения голосом произнесла я.

На лице вожака мелькнула легкая улыбка, и он наклонился, прижавшись губами к моему животу. Неожиданно в моей голове вспыхнуло воспоминание о том, как то же самое делал Кеннет, когда мы были у него дома. Я зажмурилась, попытавшись прогнать это воспоминание, и заметив, что Ласир потянулся к моим рукам, чтобы совершить халу, быстро перешла в нападение, чтобы дать время мыслям освободиться от прошлого. Вместо сплетения наших пальцев для халы, я потянула вожака ближе к себе, и покрыла его лицо поцелуями. Мои мысли отчаянно пытались бороться, снова и снова вызывая воспоминания о наших счастливых моментах с Ласиром.

Я вспомнила, как Ласир угощал меня ягодами каами, как без чувств нес меня с вершины горы, и как его жесткий взгляд меняется, когда взор устремлен на меня. Горделивый вожак кан открылся мне совершенно с другой стороны, как только мы стали сближаться. Мне вспомнился наш разговор о судьбе его народа в случае развязывания войны. Его лицо, окутанное страхом и смятением, его переживания и сожаления о прошлом… это открыло мне в его душе ту сторону, о которой никто даже не догадывается. Открыв глаза, на секунду прервав ласки, стала рассматривать любимое лицо, острый прямой нос, изящные брови, яркие светящиеся глаза. Я глубоко вздохнула, и переплела наши пальцы. От вспышки халы мое тело пробила дрожь, а с губ Ласира сорвался протяжный стон. Я чувствовала, как он терзается сейчас во власти ревности, от этого его ласки казались жесткими и требовательными. А мне хотелось лишь одного, чтобы всполохи пережитой любви реже всплывали в голове, одурманивая послевкусием любви Кеннета. Когда мы лежали, с неровным дыханием, обнаженные, на кровати в объятиях друг друга, я была уверенна в том, что тревоги Ласира напрасны. Но нужно было поговорить с ним о том, что моя жизнь, вероятно, будет минимум в два раза короче его, ведь жители Сайхалы отличаются своим долголетием.

- Ласир… - решилась, было, я, взглянув в его ласковые глаза. – Что будет, если я останусь здесь навсегда?

- Мы будем вместе все это время. И, возможно, у нас будут наследники… - лицо вожака озарила мечтательная улыбка. – Я захотел маленькую копию тебя с рыжими волнистыми волосами сразу же после первой нашей халы. Ты думала о потомках?