Самая быстрая травница

Глава 1. Волшебный желудь

Весенняя распутица внесла коррективы в незапланированное путешествие травницы. По пути из Червограда в Усвет она искупалась в луже. Хорошо, что единственными свидетелями ее позора были черные птицы, облепившие придорожные березки.

– Зу́ланд Трили́ст, за что? – отчаянный крик травницы потревожил ворон и те взмыли в небо – нехотя, выказывая недовольство охрипшими голосами.

Не разбирая дороги и шлепая по лужам (теперь уже все равно), девушка добралась до многовекового дуба. Прежде чем приступить к перемещению, травница постаралась высушить одежду. Заклинание не хотело слушаться, юля и ускользая из дрожащих ладоней.

– Красные дьяволицы! – выругалась травница и предприняла новую попытку. – Я все равно дожму тебя, противное заклинание! Не будь я Ти́ннэри Колосо́к!

Заклинание вырвалось из рук и обдало теплой волною ближайший сугроб, отчего тот сразу же растаял.

«Я таким манером весь магзапас растрачу», – обеспокоено подумала девушка. Ее личный магзапас был рассчитан на семь заклинаний в день.

«Всего семь заклинаний! – продолжала сетовать травница. – Конечно! Я же не какой-нибудь волшебник или ворожея! У них запас на дюжину, а то и на две».

Продолжая поминать всуе имя Зуланда Трилиста – покровителя всех травников – Тиннэри сотворила очередное заклинание. Скрестила руки, пошевелила пальцами, мысленно направляя тепловую волну в свою сторону. Каштановые волосы, еще с утра выпрямленные травяной мазью, вновь завились в спиральки и, более того, вздыбились, как шерсть у ощерившейся кошки.

Разместив желудь путника в специальной выемке, Тиннэри сверилась с клочком перечерченной от руки (и на глазок) картой. На покупку настоящей и добротной карты, у травницы не было денег. Точнее, деньги были, лишних не было. Кривые надписи на карте гласили, что девушка на правильном пути. Не зря в Травакадемии травницу прозвали «самой быстрой». Со всего среднего курса, только ей и ее извечному сопернику Иллидиру Тьме удалось подчинить силу волшебного желудя, с помощью которого преодолевались большие расстояния.

– Зуланд Трилист, я пропала! – Тиннэри бросила тоскливый взгляд на желудь с золоченой шляпкой и закрыла лицо руками. – Я украла его! Украла! И теперь меня, наверняка, исключили из Травакадемии!

Помимо свершенного преступления, за ней числились мелкие грешки вроде разбитых колб и не умышленного нанесения вреда преподавателям. Вспомнив лицо ректора Футарка Слейпнировича, травница покраснела от стыда. Ректор никогда не орал на студентов академии, только красноречиво молчал и при этом смотрел так, что дрожь пробирала.

– Нет! – девушка изо всех сил треснула кулаком по дереву и тот час же заорала от боли. Физическая боль отогнала душевную и Тиннэри, отчаянно дуя на ушибленную руку, строго сказала: – Свои проблемы с Травакадемией я решу потом, а сейчас нужно спасать сестру!

Пока она грызла гранит науки, младшая сестра Тибби сбежала из дома, наплевав на чувства старшей сестры и престарелой нянюшки. Да, без родительского надсмотра жилось худо, так же как и без родителей. В душе травница винила себя за то, что Ти́би росла в атмосфере вседозволенности. С тех пор, как Тинни поступила в Травакадемию, находящееся на другом конце королевства (если мерить расстояние от родного села травницы), дни, проведенные в обществе малочисленной родни, можно было пересчитать по пальцам. Вот и отбилась сестра от рук. И старания нянюшки рассыпались прахом. Впрочем с восьмидесятилетней нянюшки спрос был маленький.

«Пигалица неблагодарная! – эти мысли, конечно же, относились к сестре. – Я, понимаешь, пашу как ломовая лошадь, каждую липку экономлю. По двадцать кунов со стипендии высылаю, а Тибби такой черной неблагодарностью отплатила! Найду – придушу, гадину!»

Внезапно проснувшаяся злость к сестре привела травницу в чувство, заставила собраться. Она еще раз провела пальчиком по самопальной карте: всего шесть населенных пунктов до родных Рытоми́лиц. Хоть и прозвали ее Самой Быстрой Травницей, а попутешествовать придется. Каких-то пару лет назад, Тинни, как и все простые люди, добиралась до родного села на своих двоих, иногда на лошади, а в лучшие времена на корабле. Речное сообщение было самым эффективным, пока королевские маги не начали внедрять инновации. Хитрая штука под названием верстовая магия подразумевала наличие специально обученного верстового, точку отправки (как правило, в виде многовекового дуба) и волшебный желудь – ключ к своеобразным порталам-дубам. Ушлые маги потирали ручки, в предвкушении денежной реки, вот-вот готовой устремиться в их широкие карманы, но на горизонте замаячила проблема. Проблема в виде нехватки кадров. Маги рангом повыше воротили нос от непрестижной должности, а знахари и ворожеи оказались глухи к магии преодоления пространства. Надежда замаячила в виде травников, да и то немногих. На старших курсах, к примеру, только пятеро умело пользовались желудями, на средних – только она, Тинни, да упомянутый Иллидир Тьма. Младшие еще не успели показать себя.

Обучение продолжалось, дубы тестировались, денежная река напоминала капель из плохо завинченного самоварного крана. Маги пользовались услугами старшекурсников-верстовых. У тех и опыта было побольше и сноровки. А средним курсам (и, тем более, младшим) работать не полагалось. Правило это взялось не с бухты-барахты, а после случая с недоучкой, отравившим королевского стряпчего. Дело замяли, невзирая на протесты главы Храма Оравии, преподобного Коко́сия. С тех пор святые жнецы эфира заваливали короля анонимными посланиями с просьбой покончить с ересью травников. И заодно, с деяниями всей магической братии, чтоб два раза не ходить. Королевский двор игнорировал анонимки, каждое утро натираясь свежеприготовленной гламарией и капая приворотные капли в напитки очередного предмета вожделения.