Самая Страшная Болезнь

Самая Страшная Болезнь

                                                                        1.

          —  Что ты сказала?  —  Мигель перестал жевать и поднял голову.

          «Господи! — пронеслось в голове Евы. — Значит, это правда! Молчать! Молчать во что бы то ни стало! Даже не раскрывать рта!»

          —  Что ты сказала, шлюха?! — заорал Мигель, бросая на стол вилку. — Это я жирный вонючий ублюдок?

          Ева скорчилась на диване и закрыла лицо руками. Она боялась только одного: начать говорить. Если бы это случилось, она бы высказала всё, что думает о муже, и тогда, если Мигель мужчина, он должен её убить.

          Стиснув зубы, она ожидала удара, который не заставил себя ждать, потом они посыпались градом… Ей было больно, но страшнее было другое: теперь она точно знала, что больна. Больна той самой проклятой болезнью, о которой её предупреждала Сусанна, болезнью, в которую просто невозможно поверить.

          — Посмотри на меня, — говорила Сусанна. — Похожа я на человека, который говорит только правду и ничего, кроме правды? Да я всю жизнь лгала, клянусь девой Марией! Одно слово правды на три слова лжи — как все, Ева, как все! А теперь я просто не могу соврать, хочу по привычке, а открою рот и говорю то, что думаю. Ты себе не представляешь, Ева, как это ужасно! Педро уже ушёл от меня. Я не знаю, как жить дальше! Уж лучше бы СПИД!

          …Мигель уже не колотил её, а просто сидел рядом и тяжело дышал. Ева знала, что надо сказать, чтобы помириться и даже выпросить что-нибудь за побои. Но боялась даже раскрыть рот, потому что боялась, что язык скажет совсем другое. «Сволочь! — думала она.  — Подонок! Ну, погоди же! Сусанна уверяла, что болезнь заразная  —  за грехи наши наказывает Бог! —  и только через постель… Отлично! Ты мне всё расскажешь, дорогой…»

          Она застонала, потом плечи её затряслись, будто в тяжких рыданиях.  Через минуту потная ладонь Мигеля легла на её плечо. Ещё через полчаса Мигель, получив то, на что имел все права, храпел на диване, а Ева сидела за столом и никак не могла придумать выхода. Получалось только одно: чтобы жить дальше, ей надо стать немой…

          …Уже к полудню следующего дня Мигель сидел в тюрьме по обвинению в покушении на убийство, а Ева лежала под капельницей в муниципальной больнице с двумя переломами и сотрясением мозга. Она всё-таки открыла рот, не смогла отказать себе в удовольствии объяснить Мигелю, кому он обязан происшедшей с ним перемене. Зато теперь она знала, что он не официант, а мелкий наркоторговец, что у него три судимости и взрослая внебрачная дочь, что зовут его вовсе не Мигель, а Жоа. Его песенка была спета, а вот её будущее покрывал мрак неизвестности…

                                                                          2.

           Сцены, подобные описанной, происходили в эти дни во многих домах Рио-де-Жанейро. В городе один за другим появлялись люди, которые говорили то, что думают, то есть правду, и по этой причине теряли работу, семью, друзей — всё!

          Прошёл месяц, и странная болезнь перекинулась на другие города. Бразильцы, невзирая на католицизм, весьма темпераментны, а Рио — город, в котором мечтает хоть раз побывать почти каждый бразилец, посему многие, покидающие гостеприимный Рио, увозили в себе бациллы «правдолюбия». Процесс пошёл ещё быстрее из-за того, что местные «жрицы любви», у которых риск заболевания в силу специфики их работы был чрезвычайно велик, скоординировались и придумали выход. Почти все бордели и индивидуальные препринимательницы перешли на новый вид обслуживания со скидкой в 50% на все услуги при условии, что работа будет выполняться молча. Был придуман даже слоган-девиз, который в переводе с португальского означал что-то вроде: «О любви не говори, о ней всё сказано!»  Само собой, клиентов стало в несколько раз больше, соответственно, в несколько раз больше заболевших, и далее в геометрической прогрессии…  

          Ещё через месяц процесс пошёл лавинообразно. В газетах всё чаще стали появляться сенсационные репортажи об адвокатах и судьях, которые прямо на процессе признавались в подтасовке фактов, лжесвидетельстве и подкупе; о врачах, которые признавались пациентам, что сознательно усугубляли заболевание, чтобы вытянуть из них побольше денег; о проповедниках, которые заявляли пастве, что Бога нет и верить не в кого... На стадионном концерте эстрадная дива назвала своих поклонником «похотливыми скотами», концерт перешёл в массовую потасовку, увенчавшуюся тремя трупами. Застрелился начальник полиции в городе Баррейрас, признавшийся  перед этим, что служит мафии …

           Наконец громыхнул настоящий скандал: помощник президента страны на пресс-конференции в прямом эфире, в субботу вечером, сказал полностью противоположное тому, что должен был сказать, а именно: «Дорогие сограждане! Я больше не могу скрывать от вас того, что наша страна катится в пропасть: экономика развалена, коррупция достигла невиданных размеров, невнятная внешняя политика привела к изоляции Бразилии. Скажу больше, мы нажили себе немало врагов, и скорее всего, в ближайшее время ввяжемся в войну. Это тем более вероятно, что война — лучший способ отвлечь вас от внутренних проблем, так что скорее всего она будет — с Уругваем или с Гайаной, мы ещё не решили.  Советую потуже затянуть пояса и не ждать ничего хорошего». Больше ничего помощник президента сказать не успел, пресс-конференция была прервана...

          После этого закрывать глаза на проблему, которая в одночасье приобрела национальный масштаб и международную перспективу, стало невозможно.

          Было объявлено чрезвычайное положение. Специально созданной правительственной комиссией были проведены консультации с врачами, психологами, парапсихологами, учёными всех мастей… Был учреждён статистический отдел, призванный собирать данные о случаях заболевания новой болезнью, которой ещё не дали название, но уже окрестили «чумой 21-го века». Первые же данные этого отдела шокировали — болезнь распространялась как торнадо.