Самый бездарный роман

Глава 35

Михаил книгу прочитал. На самый бездарный роман она откровенно не тянула, он и бездарнее читал. И не только читал, но и видел собственным глазами, как некоторые люди легко и просто, словно им будет дан ещё один шанс, превращали свои жизни в самые бездарные романы.

Книга была несколько странной, то есть обычные люди, наверняка, сочли бы её определённо странной, и на вопрос понравилась ли, смущённо пожимали бы плечами и отвечали что-то смутное, а для Миши в его растрёпанном состоянии она была в самый раз, очень подходящее чтение. Интересно, а каким будет фильм?

Михаил поспешил в «Буку», увидеть, рассказать, обсудить, понять.

Оксана улыбнулась, увидев его, слегка порозовела от смущения.

– Здравствуйте!

– Я прочитал твой роман. Мне… понравился, то есть не совсем, но… он неоднозначный, и я, – залепетал он неожиданно для самого себя.

– Да, мне самой до сих пор странно, что с ним всё так вышло, я думала его и читать никто не будет, а тут целый фильм.

– Ты не думайте, он не плохой, а…

– Бездарный, самый бездарный, – засмеялась Оксана.

– Ты смеёшься, ты такая хорошенькая, когда смеёшься. Ты живёшь и радуешься несмотря ни на что, ты молодец, такое пережить и… – Миша оборвал себя на полуслове, поняв, что проговорился. Она, конечно же, всё поняла. Что теперь будет? Он в очередной раз обманул доверие Первого. «Не навреди,» – Миша застонал.

– Пережила что? Откуда вы знаете? Ведь вы знаете? – Оксана испуганно попятилась назад, увидев во взгляде Миши то, что она надеялась уже никогда больше не увидеть в этом мире. – Вы из них? Кто вы? Может быть, сам великий и таинственный Первый?

– Ты ещё ужасный добавь, – горько усмехнулся Михаил и заплакал. Он сел прямо на грязный пол книжного магазина с восхитительным названием «Бука», согнул ноги, уткнулся носом в колени и заплакал. Он больше не был сильным мужчиной, не был он уже и ангелом, спустившимся с небес, чтобы охранять покой спящих, он был потерянным человеком, разочаровавшимся в своих идеалах и стоявшим на распутье, подобно всем известному витязю на картине Васнецова. Он плакал надсадно и надрывно, как человек плачет по покойнику, да он по сути и плакал по покойнику, по самому себе.

Оксана испугалась. Во-первых, она впервые в своей жизни видела плачущего мужчину, во-вторых, она так и не поняла, кто это перед ней, в-четвёртых… ЧТО ЕЙ СЕЙЧАС ДЕЛАТЬ??? Оставить магазин и бежать отсюда сломя голову? Куда бежать? Домой! Домой! К Наташе, к Нине!

Пока эти мысли молниеносно проносились в голове, рука уже сама непроизвольно потянулась к мягким пушистым волосам. Ладонь погрузилась в тепло и замерла.

– Всё хорошо, всё хорошо, – шептала Оксана, успокаивая, забирая, впитывая в себя всю боль мира. Ну, может и не всю боль мира, а Мишину боль она в себя точно впитала. Боль текла по её пальцам, рукам, туловищу, ногам и уходила куда-то в грязный магазинный пол, чтобы кануть в небытие…

***

– Всё хорошо, всё хорошо, – шептал Михаил, погружая ладонь в каштановые вьющиеся волосы.

Бледная слабая рука отталкивала его бархатную ладонь.

– Что хорошо? Что может быть хорошего в смерти?

– Ведь ты же веришь в Бога? Ты же веришь…

– Я? Я ни во что уже не верю. Папа умер. Я сошла с ума. Разве после этого можно во что-то верить? – она подняла на него глаза, полные боли. Боль лилась из них, текла по щекам, губам, подбородку, капала на наволочку и уходила куда-то в подушку. Вся подушка была пропита болью.

– Но ведь он есть, – выдавил из себя улыбку Михаил. – Если есть я, Олив, Первый… Первый обещал мне. Всё наладится. Первый тоже мудрый, не такой мудрый, как…

– В чём мудрость Бога и в чём мудрость твоего Первого? Нет никакой мудрости, если мне так плохо. Как… как мне жить дальше? Можно ли вообще дальше жить после… всего?

– Но ведь другие же… живут?

– А я не буду. Наказывайте меня все. Ты. Твой Первый. Твой Бог. А я не буду. Я не хочу этот мир. Мне не нужен твой Первый. Пусть больше не будет ничего. Пусть будет темнота… Пусть…будет…

И темнота наступила.

***

– Я не смог, прости, Первый, я подвёл тебя и любимого тобой. Она сломалась. Я не смог. Я… я не понимаю её… Она не верит…

– А ты бы поверил на её месте? – усомнился Первый. – Если бы не видел меня и пославшего меня?

– Конечно, – убеждённо закивал Михаил.

– Забери её неверие. Спаси её, ты ещё можешь это сделать.

– Как?

– Просто. Забери. Она поправится, её жизнь наладится и станет счастливой. А ты узнаешь, каково это верить, не зная. Верить слепо и безоговорочно. Просто верить.

– Я согласен.

– Быстро ты, – засмеялся Первый нерадостно.

– Я никогда в тебе не усомнюсь. Твоя мудрость безгранична, как безгранична мудрость любящего тебя, и меня, и Катю…

– Знаешь, многие на земле считают, что трудно быть Богом. Но ведь и человеком быть трудно. Не знаю, смог ли бы я поверить, если бы своими глазами не видел. А они… верят… Иди. Оксана поправится.

– Я не подведу тебя, вот увидишь, не подведу, – весело закричал Миша. И это был последний день, когда он чувствовал себя счастливым.

***

Они снова сидели на Оксаниной кухне. Оксана, Олив и Михаил.

– А ты-то как здесь? – устало спросил Олива Михаил. Ему было стыдно за то, что он расплакался, как девочка, абсолютно не подготовленная к самостоятельной жизни и внезапно, неожиданно для самой себя, оказавшаяся в большом городе.