Самый близкий враг

Глава 4

Лера точно знала, сколько понадобиться Стасу времени, чтобы приехать к ней. Много раз девушка проделывала этот маршрут от их семейного гнезда, что когда то было наполненное весельем и смехом, до этого городского кладбища - усеянного тоской и горем на черных гранитных плитах памяти.

Валерия продолжала сидеть на холодной скамейке прогулочного дворика и ждала, всматриваясь в лица окружающих её людей. Что ждёт её впереди – она не знала, но была уверена, что больше никогда не сможет оставить это место, которое стало для неё отдушиной в её нелегком моменте жизненного пути. За тот период проживания в данном учреждении кто – то стал для неё родным и близким человеком, а кто- то всё так же остался незнакомцем встречающего в коридорах пансиона.

- Мам, посиди здесь! Хорошо? – Лера даже испугалась голоса рядом с ней, так она задумалась глубоко, что даже вздрогнула, от присаживающихся возле неё старушки  - Простите девушка, если мы Вас напугали – обратилась уже к ней женщина со смутно знакомым лицом.

- Ничего страшного. Это вы простите, просто задумалась и не заметила Вас.

Женщина все во лишь махнула  знак согласия и направилась в сторону главного корпуса.

- Это моя дочь

- Что, простите?

- Дочь моя! – старушка показала старой сморщенной ручонкой в сторону уделяющей фигуры. – А вы тоже кого то ждёте?

- Нет! А здесь работаю.

- Оу! – искренне удивилась новая знакомая – Такая красивая и молодая, и в таком месте – покачала головой женщина

- Кому то нужно выполнять эту работу.

- Здесь конечно вы правы. Зная по себе – мы старики очень уж, как сказать, привередливые, а молодёжь, как известно не особо терпеливая. Тяжело ухаживать за чужим человеком, а тем более, если он не дай Бог и лежащий, так вообще жуть.

Лера засмеялась  скривившиеся гримасы старушки.

- Да вы правы это тяжело как морально, так и физически. Но кто то же должен выполнять эту работу.

- Дети, должны это делать. Или родственники если таковых нет, то это вообще другое дело. Я не понимаю такого отношения и вот и дочь за это ругаю.

- Так вы тоже …сюда?

- Ой, что ты деточка! Нет, конечно. Муж мой бывший туточки жил – отец Лизы. Умер сегодня ночью, вот она и приехала, решить все вопросы по его захоронению. А я так напросилась с ней. Что мне делать одной дома? Внучка вон в Лондон укатила на учебу, скучно. Правда событие не для прогулок, но и дома сидеть…

- Подождите, подождите! Вы Татьяна?

- Да, а откуда вы знаете моё имя?

- Меня зовут Лера. Я была сиделкой Александра Григорьевича. Он очень много мне о Вас рассказывал. Вот от куда и знаю ваше имя.

- Сашка, что ли рассказывал? Не может этого быть! Не бойся, гадости всякие плёл? А?

- Да что вы? – искренне удивилась девушка такому вопросу – Он вообще мало, что говорил, точнее вообще ничего, а вот вчера и поведал мне… всё. Кстати – вспомнив про письмо, которое всё это время прижимала к своим коленям девушка – вот это Вам просили передать.

- Что это? – рассматривая черно-белую фотографию и приложенное к ней письмо – Откуда она у него? Мне казалось я все экземпляры забрала, когда его бросала. Странно, это ж надо, сохранил. Чудо, да и только!

- Он вообще любил Вас.

- Это же в какой такой момент, а? Когда изменял или бил за то, что изменял?

- Зря, вы так. Ему было горько и стыдно за свои поступки. Почитайте письмо, я думаю там всё написано.

- Вы знаете, Лера, конечно, его поступки оправдывать нельзя. Он много, что сделал за свою жизнь. Попил он и моей, и дочери кровушки. Натерпелись, конечно, мы от него… по первое число… Да я не оправдываю её за то, что она его сюда определила, но это всё же лучшее чем выбросить на улицу.

- Я знаю, что её обязали досматривать за ним.

- Оу, даже так? – всё так же смотря на старую свадебную фотографию – Сначала да, а потом суд вынес решение в её пользу. Но она всё равно оплачивала его содержание здесь. Сашка написал протестов пятнадцать за всё время нахождения здесь, но ему отказывали.

- Он просто хотел внимания дочери! – Лере стало обидно за Александра Григорьевича, за тот, тон в котором она говорила о нём, ведь девушка знала, как дорога ему была его семья.

- Лера, прошу, вот только дочери ничего не говорите. Хорошо? Ни о ком, что знаете, ни о вот этом – помахав перед глазами и засовывая в сумку так и не открытое письмо – Ничего.

- Я думаю, что она имеет право знать…

- Валерия, мы много натерпелись от этого человека. Гадостей и унижений хватало. О мертвых либо говорят хорошо, либо ни как. Давай те просто сделаем вид, что этого разговора не было. – Лера кивнула в ответ. Она не хотела ругаться, тем более, что то доказывать, а именно в той ситуации, которая к ней вообще не имеет никакого отношения. – Ну, вот и чудненько! Ой, кажется мне пора – подымаясь с лавочки, старушка пошла на встречу к выходящей с главного корпуса дочери, в сопровождение главврача, а потом неожиданно повернулась в Лере – Девочка, вы многое не знаете, но он не тот человек, о котором нужно грустить. Поверьте, мне! Ведь я его всегда любила, да люблю и сейчас. А теперь прощайте. И удачи.