Сапфировые глаза

Сапфировые глаза

Omnia vincit amor et noc cedamus amori.
Любовь побеждает все, и мы покоряемся любви.

Честно признаться, я адски устала. Столько дел требуют моего незамедлительного внимания, что я просто не успеваю реагировать на каждое. Дом, учеба, работа, дом… и так по кругу каждый божий день. Серьезно, я уже ничего не хочу от этой жизни. День за днем суета не меняется, я перестаю видеть смысл в моем существовании, теряю тягу к жизни.

Неспешно шагаю по заснеженным тропкам. По вечерам я завела привычку гулять в парке возле моего дома. Тишина, царящая здесь, помогает отрешиться от реальности. Предпочитаю я гулять именно в лесистой части, перебираясь через сугробы и кочки. Парк, в котором я сейчас стараюсь не свернуть шею, случайно угодив в овраг, можно условно разделить на две составляющие: собственно, парковая с очищенными от снега аллеями, обустроенными детскими площадками и памятниками военного времени. А также труднопроходимый лес, куда обычные люди совались крайне неохотно. И благодаря этому, в лесу всегда уютнее. Я с наслаждением бродила по этим поистине непроходимым зарослям, даже не заботясь о возможности потеряться. Это просто невозможно. Хожу я здесь, сколько себя помню, и потом — парк окружен кольцом автострад, что полностью исключает шансы заблудиться.

Мимо пробегает белка, и я невольно засматриваюсь на пушистый серовато-белый хвост, напомнивший мне разноцветную щетку для пыли. Комочек меха останавливается, взмахнув своим веником, и резво разгребает маленькими лапками снег. Искала ли она там орешек или же наоборот прятала — останется для меня секретом. Подсознательно хочу накормить несчастного зверька, но, как назло, закончились орешки. Я всегда брала с собой провиант для белочек и прочей местной фауны, но вот сегодня совсем забыла проверить карманы.

Вздыхаю и стараюсь уйти подальше. Белочку жалко, а помочь нечем. Мою совесть всегда подгрызали страдания окружающих, будь он человеком, бездомным животным или еще кем. Хоть привычки тащить в дом всю подряд несчастную живность я не имела, но и пройти мимо не могла. А кусок мяса, горсть сухофруктов и сухарей всегда спасали положение, удачно спрятанные в моем постоянном спутнике — рюкзачке. Окружающие частенько качали головами, некоторые даже посылали проклятия в спину, но такие мелочи меня не заботят. Пусть как хотят, так относятся к этому.

Чуть не падаю в очередной промерзший ручеек, споткнувшись о торчащую корягу. Чертыхнувшись, осторожно ступаю по бревнышкам, стараясь не свалиться. Несколько раз мне посчастливилось вымочить ноги в подобном мокром овраге. И теперь я знаю, что и в разгар зимы не все канавы и ручьи промерзают насквозь. Не хочется и сегодня бегом нестись домой и развешивать вымокшие вещи на батарее, окоченевая от холода. Все-таки поскальзываюсь, но, на удачу, удерживаю равновесие. Еще бы чуть-чуть.

Перебираюсь через овраг с вонючей жижей, который я тактично называю ручейком, и топаю дальше уже по проложенной кем-то тропке. Мысли упрямо возвращаются к домашним делам, хоть я всеми силами стараюсь гнать их подальше. Несколько лет назад я переехала от родителей в съемную квартиру, искренне уверенная, что справлюсь со всем без посторонней помощи. Ошиблась, конечно, но суть не в этом. Из-за моей самоуверенности и гордости я не могу вернуться домой и признать ошибку. Несмотря на то, что сегодня, перед выходными, я могу ничего не делать, а просто позволить себе погулять подольше. Но запланированные на завтра дела не дают покоя.

Холодно. Растираю заледеневшие пальцы — перчаток я принципиально не ношу, противное ощущение, — и дую. Горячее дыхание чуть возвращает чувствительность в подушечках, но все равно не могу их даже согнуть. Организм намекает на возвращение, и я послушно следую его указаниям. Вечерело, а оставаться в парке в темноте — самая отвратительная идея из всех. Не раз в газетах находила заметки, вроде «найден труп с десятью ножевыми ранениями», и больше я не горю желанием бродить в потемках.

Снег приятно хрустит под ногами, и мне вспоминаются аналогии из моей учебной жизни. Врачи, в принципе, люди творческие, и как сейчас помню супер-фразу моей преподавательницы: «шум трения плевры подобен хрусту снега по дороге в деревенский туалет». Почему она сказала именно так, мы до сих пор не понимаем. Но прислушиваясь к скрипучему хрумканию после каждого шага, я таки готова признать ее правоту. Действительно похоже.

***

Где-то сверху в колючей кроне сосен раздается подозрительный грохот. Вскидываю голову, ожидая увидеть скачущую по ветвям белку или вспорхнувших в испуге птиц. Но обнаруженное приковывает меня к месту своей нереальностью: с диким карканьем вороны разлетаются в разные стороны, а буквально к моим ногам, ломая сучья и еловые лапы, грузным мешком падает нечто черное и бесформенное, утопая в пуховом снегу.

Минут пять стою как истукан и пытаюсь понять: а что вообще произошло? Снег медленно оседает, открывая моему взору объект, устроивший столько шума. «Нечто» не шевелилось, и мне на мгновение показалось, что это огромное птичье гнездо или вроде того. Хотя внешне оно напоминает именно мешок. Кляня себя за излишнее любопытство, я склоняюсь над сомнительным предметом и тут же отскакиваю, практически падая в сугроб. Человек! Не может быть! Как? Что он делал на том дереве? Мысли сменяют одна другую, а я в панике таращусь на «нечто». Инстинкты будущего врача призывают помочь этому несчастному. Но, в силу врожденной брезгливости, я всегда видела себя терапевтом или уж кардиологом. А тут… медицина катастроф никогда не прельщала меня, однако бросить человека в беде я тоже не могу. Что мне с ним делать?

Подкравшись так тихо, насколько возможно, я в нерешительности тянусь к его лицу. Боже, он ведь совсем черный! Сухие потрескавшиеся корочки явственно намекают на закопченные ожоги. Мелькает шальная мысль, что спасать уже некого, но рука уже дотягивается до шеи, и пальцы осторожно ищут жилку пульса. Сонная артерия где-то тут, но… здесь пусто. Он еще теплый, хоть я не улавливаю сердцебиения. Если он выпал из горящего самолета, то поиски вряд ли принесут какие-то плоды. Крови тоже нет… странно, он ведь сильно обгорел. Обыскиваю в последний раз и неожиданно натыкаюсь на слабое биение под кожей почти у самого основания шеи. Живой! Хм, не думала, что найду так низко…