Сара!

Сара!

-Сара! Сара!

Полноватый мужчина надрывался, стоя на ветхом деревянном балконе.

-Сара!

Очки съехали на бок, оголяя правый глаз и застенчиво спрятавшись в левый. Руки, стыдливо прикрываемые манжетами перепачканной в чернилах рубашке, судорожно взлетали и опускались, в тщетных попытках поправить перекошенную оправу.

- Сара!

Из окна на этаж ниже  показалась швабра. По - шпионски прижимаясь к стене дома, она продвигалась вверх, понукаемая женской рукой с ярко-красным облезлым маникюром. Ей отчаянно не хотелось обниматься с дряхлой стеной, что была старше ее на полвека минимум, а после тыкаться в плешивую голову старого рассеянного еврея. Еще на фабрике, впервые осознав себя как личность, она мечтала о певческой карьере. Повзрослев на Привозе, в годы отрочества, поутихла и надеялась, что попадет в интиллегентую семью, где молодая хозяйка будет петь и танцевать в обнимку с ней. Сейчас, в годы зрелости, за счастье она почитала уже возможность тихо и спокойно дремать в углу. И - главное – чтобы в доме не было тещи.

Что это за зверь такой мифический – теща – она представляла с трудом. Однако хозяин из раза в раз, когда в квартире раздавался звонок, после которого хозяйка яростно начинала вычищать дом и вдвое усерднее пилить мужа, интересовался, прилетала ли эта старая кошелка и как она до сих пор не раздавила метлу.

Эх, сейчас бы в темный закуток да позаигрывать с пауком. Но упрямая хозяйкина рука неумолимо толкает ее к плешивой макушке. Смирившись с неизбежным, швабра поражает цель, и цепкая рука тут же утаскивает ее обратно.

Мужчина растерянно оглядывается по сторонам, пытаясь осознать, что с ним, собственно, произошло. После чего начинает вдвое жалобнее стенать:

-Сараааа!

Пробегающая под окнами девочка лет десяти задирает голову и деловито вопрошает:

-Добр ден, дядьизь, - именно так, слитно, будто конфету, проглатывает его имя. – Что случить?

- Уже время обеда, а Сары все еще нет. Кто-то, позовите мне Сару.!

Девочка была из Сербии и плохо знала одесский язык. Они в школе учили только украинский и английский.

Сломя голову, она побежала домой, где срывающимся голосом сказала маме, что у дядьизи дома беда - он стоит на балконе, вопит как на пожар и зовет тетю Сару на помощь. Деловитая мама тут же позвонила пожарным и директору рынка, сообщив, что у Сары муж сгорает.

Директор рынка позвонил в скорую и отправил секретаршу искать тетю Сару. Он был старым и мудрым человеком, и понимал, что для немолодой тети Сары это может стать ударом. А если еще, не приведи Господь, муж сгорит?

Все это он объяснил секретарше. Секретарша, занятая тучная девушка лет сорока, одним ухом позвонила своей знакомой торговке и попросила как-то помягче передать тете Саре, что у нее муж сгорает от страсти к молодой любовнице и уходит к ней. Ей было не до того, чтоб самой передать поручение директора. Она переписывалась в чате с тридцатипятилетним немцем, и ей самой было всего 28.

Торговки всплеснули руками, одна передала другой, на рынке поднялся невообразимый гам. Как это так - взрослого мужчину накрыло цунами страстей?

Ближняя к тете Саре торговка была туговата на ухо и расслышала только про цунами:

-Сара, Сара, беги домой, там у тебя потоп!
тетя Сара, бросив на глуховатую соседку свой лоток с рыбой, побежала домой. Во дворе под их балконом валялись какие-то деревяшки и грустный муж сидел на пол балкона, просунув голову сквозь прутья. На голове у него наливалась цветом здоровая шишка.
Женщина влетела в свою квартиру и, задыхаясь от спешки, спросила у мужа:

-Где потоп?

-Сарочка, не заговаривай мне зубы своим потопом, где обед?

Ее ответ потонул в вое въезжающих во двор пожарной машины, скорой и милицейского уазика. Торговки, хорошо знающие темпераментную Сару, решили подстраховаться.

А обломки, бывшие некогда шваброй, лежали на земле, и в предсмертной агонии им чудилось, что все эти сирены – фонограмма под швабрину суперпопулярную песню, и они поскрипывали в такт.