Саша

Саша

  ― Саша, а ты веришь в Деда Мороза? ― это был уже пятый ребенок, которому я задавал этот вопрос сегодня. Все искал тех, кто верит в чудо и новогоднее волшебство. Задание редактора.

  ― Нет, это детские сказки.

  Ожидаемый ответ, все остальные дети твердили почти то же самое. И это не удивительно. Ребятишкам было по пять лет, но большую часть жизни все они провели здесь, в детском доме.

  Репортаж не клеился.

  ― Но ведь ты тоже ребенок, ― из последних сил я старался исправить ситуацию.

  ― Я не ребенок, я выродок. Так наша воспитательница говорит. И директриса.

  Этот ответ поразил меня до глубины души. И не столько содержанием, хотя оно было просто чудовищным, сколько интонациями. В голосе не было ни детской наивности, с которой ребенок повторяет незнакомое слово, ни обиды. Только знание. Саша знал, что взрослые правы.

  В конце концов, удалось найти несколько детей, который согласились на камеру сказать, как они ждут Новый год. Мы смонтировали ролик и выпустили в эфир. И я постарался забыть поход в детдом, как страшный сон. Но глаза мальчика Саши не давали мне спать всю неделю.

  И тридцать первого декабря я не выдержал. Сходил к знакомой, у нее был собственный магазин игрушек. Коротко описал ситуацию, и мы вместе с ней, переодевшись в Деда Мороза и Снегурочку и собрав мешок подарков, отправились в детский дом, дарить детям маленькое чудо.

  Ребятня облепила нас со всех сторон, радуясь неожиданному вниманию. Саша сидел в сторонке. Я сам подошел к нему и протянул большую машинку, о таких мечтают все мальчишки. Саша ее не взял.

  ― Ты не хочешь игрушку?

  ― Хочу. Но ее все равно отберут.

  ― Другие дети?

  ― Воспитатели. Нам неделю назад одежду новую дарили. Джинсы настоящие и футболки. Такие красивые. А на следующий день все забрали. Директриса сказала, что мы до таких еще не доросли, и они денег стоят.

  Я был в шоке. Решив для себя, что устрою выволочку директрисе перед уходом, я снова заговорил с ребенком:

  ― Я же волшебник, и игрушки волшебные. Я тебе обещаю, их никто не заберет. Только ты не забывай делиться с друзьями.

  ― Волшебников не бывает. И вы мне врете.

  Меня поразило упорство мальчика. Что же случилось в его жизни, что он стал таким недоверчивым, в пять-то лет? Мне так захотелось подарить ему чудо. Только пластиковой машинки для этого явно было мало.

  ― В волшебников надо верить, тогда мы будем приходить к тебе чаще.

  Мальчик только недовольно посмотрел на меня.

  ― Какой ты недоверчивый, ― я даже ухмыльнулся в ватную бороду. Это был вызов мне. Что же нужно сделать, чтобы мальчик поверил в волшебство?

  ― А что бы ты хотел получить на Новый Год? Я выполню твое желание, может, тогда ты мне поверишь. ― Если бы я тогда знал, что ответит мальчик, я, может быть, и не задал бы этот вопрос, хотя сейчас я ни о чем не жалею.

  Глаза Саши в первый раз вспыхнули.

  ― Папу. Папу и маму.

  В этот момент я понял, что загнал себя в тупик. Как выполнить такое обещание? Молчал я секунд пять, не меньше.

  ― Серьезное желание, на него надо время. Если ты будешь хорошим мальчиком, я исполню его, через год.

  Боже, как он хотел в это поверить. И как боялся.

  ― Я буду. Я буду хорошим мальчиком. Обещаю, ― говорил он быстро и сбивчиво, а на глазах мальчика навернулись слезы. Он подскочил со стульчика и обнял меня.

  ― Ну-ну, не плачь, ― я гладил его по голове, и понимал, что, во что бы то ни стало, выполню его желание. Уже тогда я думал, как уговорить Марину, свою жену. ― Машинку возьми.

  Мальчик взял игрушку одной рукой, а второй вытирал слезы с розовых пухлых щек.

  ― Я буду хорошим, ― сказал он и убежал к ребятам, хвастаться подарком.

  А я пошел к директрисе. Разговор был тяжелым. Я пообещал, что приду еще раз, и если игрушек, принесенных сегодня, не окажется на месте, репортаж об этом выйдет в эфир по всем крупным телеканалам. Игрушки не отобрали.

  Я ходил к Саше довольно часто. И уговаривал Марину. Восемь месяцев я уговаривал ее взять мальчика из детского дома, рассказывал, какой он хороший и добрый, что он будет замечательным сыном, что ему нужно только показать, что мир может быть добрым. Согласилась она только после того, как я почти силой притащил ее к Сашке. А тот теплел прямо на глазах, и называл меня папой.

  Марина сдалась.

  Еще почти четыре месяца мы собирали документы и доказывали, что можем дать ребенку больше, чем нищий детдом. Так получилось, что разрешение мы получили только в конце декабря.

  Новый год отмечали всей семьей и с друзьями. И Пашка, оператор, который ездил тогда со мной в детский дом, и знал, как мы познакомились с Сашей, решил пошутить. Подошел к мальчику и спросил:

 ― Ты веришь в Деда Мороза?

― Верю! Он подарил мне папу.