Сатисфакция

Сатисфакция

О, эти лихие 90-е, кто их не помнит? Хотя, те, кому сейчас двадцать-двадцать пять, мало что знают о них. А для нас это были годы стремлений, надежд, суеты, мечтаний... Каждый мечтал о «своем бизнесе», быстром заработке, все, кому не лень, бросались в плаванье по морю свободного рынка, в котором одни выплывали, другие тонули.

Мы с друзьями решили открыть издательство. В начале 90-х страна еще испытывала книжный голод, и на издательском деле можно было неплохо заработать. В свое время я окончил Московский полиграфический институт и имел некое представление о процессе книгоиздания. По специальности я, правда, никогда не работал, да и заканчивал вечернее отделение, поскольку с дневного меня выперли в конце первого курса за прогулы.

Дело мы начали втроем. За директора и одновременно за бухгалтера был один мой приятель, который имел возможность раздобыть финансовые средства. Коммерческим директором он назначил другого нашего друга, у которого кое-что было «схвачено» в торговле, мне же досталась роль редактора и технического директора.

Первую книгу мы решили посвятить аквариумным рыбкам. Автор нашелся быстро. Это был опытный аквариумист и хороший фотограф. Он подготовил и текст, и слайды. Мне оставалось только выправить орфографические ошибки, подправить стилистику и сделать макет будущей книги. Этот этап не встретил затруднений. Следующий шаг оказался сложнее — книгу надо напечатать. Я занялся поиском типографии. В те времена полиграфисты встречали новых издателей далеко не с распростертыми объятиями. Да и не каждое производство обладало возможностями качественно печатать цветные иллюстрации. Вооружившись телефонным справочником, я начал обзванивать ближайшие полиграфкомбинаты. Тот, который меня более-менее устроил, находился примерно в ста километрах от города. Оседлав свою «Ниву», я взял макет и поехал туда.

Я сидел в приемной в огромном кожаном кресле и разглядывал золоченую табличку на двери кабинета заведующего производством, в сотый раз прочитывая: «Левашова Ирина Сергеевна». Наконец, секретарша пригласила меня в кабинет. Я вошел и обомлел: Ирка. Это же Ирка. А почему Левашова, а не Федотова? Ну ясно почему — вышла замуж, сменила фамилию… Семнадцать лет прошло, но я ее сразу узнал. Конечно, это не та девчонка-первокурсница, но привлекательности и сексуальности в ней стало еще больше. А со вкусом сделанный легкий макияж, модная стрижка (вместо когда-то длинной косы), элегантный костюм — делали ее просто неотразимой. Я хотел распахнуть объятия и броситься к ней с криками «Ирка! Ирка!» но сдержался — уж очень строга и прекрасна была эта дама.

— Здравствуй… те, — пролепетал я.

Узнала ли она меня? Возможно, и нет. Ведь и я совсем не тот цыплёнок-первокурсник. Я отпустил бороду и отрастил живот, а на лбу наметилась лысина. Для солидности на мне тоже был надет деловой костюм с белой рубашкой и галстуком, а во времена оны в институт я всегда ходил затрапезно — в свитере и джинсах, купленных родителями по большому блату.

— Присаживайтесь, — Ирка… пардон, Ирина Сергеевна указала глазами на ряд стульев у переговорного стола. — Какой у вас вопрос?

Я присел, пожирая Ирку глазами. В голове моей носились воспоминания семнадцатилетней давности. На механическом факультете учились в большинстве своём парни, а девчонок в нашей группе было всего три. Из этих трех граций самой красивой считалась Светка — длинноногая голубоглазая блондинка. Однако меня как раз пугала вычурность её красоты и некая эпатажность поведения. В нее была влюблена вся группа, а мне больше нравилась скромняшка Ирка. Третья, Ленка, держалась как-то обособленно и была совершенно не в моём вкусе.

Как я уже упоминал, на дневном отделении я проучился всего два семестра. А в Ирку я был влюблен исключительно тайно, подружиться с ней так и не смог. Кроме того, один случай оттолкнул ее от меня.

Это случилось на студенческой вечеринке. Клим пригласил нас на новоселье. Клим сам из Барнаула, он жил в общаге и подрабатывал дворником в каком-то ЖЭКе. А по весне ему выделили служебную жилплощадь. Квартирка была в полуподвале «сталинского» дома, там имелись две смежные комнаты и туалет с душевой. А под кухню была оборудована прихожая. Мебели у него практически не было.  В дальней комнате софа, на которой он спал, в проходной — стол, сервант для посуды, кресло и две табуретки, а в кухне плита, холодильник и тумбочка, она же разделочный стол.

У Клима в тот вечер собрались я, Эдик, Светка и Ирка. Он звал еще и Ленку, но она не пришла. Клим сидел в кресле во главе стола, а на табуретки мы положили доску и уселись там вчетвером. Мое место было, конечно, рядом с Иркой. Я подкладывал ей закуски и наливал вина, а еще из-за тесноты прижимался ногой к ее ноге.

Закуски на студенческих вечеринках были нехитрыми: салат оливье и отдельно его ингредиенты — вареная картошка, соленые огурцы, колбаса по два двадцать. Еще рыбные консервы. Консервного ножа у Клима не оказалось. Открывая банку бычков в томате кухонным ножом, я проткнул крышку, и оттуда брызнул соус прямо Ирке на платье, прямо на бюст. Ирка взвизгнула.

— Солью надо, — посоветовал кто-то.

Я слизал с платья соус и насыпал на пятно соль. А Ирка от расстройства даже не прореагировала на это.

Застолье начали, как обычно, с шампанского, а когда поверх него накатилась третья рюмка водки, рука как-то сама легла на Иркино бедро. Ирка мою руку не скинула, но плотно сдвинула колени и натянула на них подол платья.

Светка пила много, и ее эпатажность постепенно превращалась в полную развязность. Она громко смеялась, в ее речь, порой, вклинивались слова-паразиты из лексикона сантехников. Эдик рассказывал сальные анекдоты, тоже произнося некоторые непечатные слова открытым текстом. Ирка при этом смущалась и краснела.



Отредактировано: 09.11.2018