Scarlet storm

Ртуть

Настоящее чудо — как выдох, коснувшийся век,

Как звенящая песня, что тихо поет Борей.

И когда утром августа выпадет белый снег,

Ты найдешь свое чудо.

Поэтому будь храбрей.

…Вот он я — ты не видишь? — за правым плечом стою.

Я пойду за тобой до последнего, до конца.

И когда-нибудь, теплым августом, летним днём,

Я укрою тебя белым снегом, рассыплю лёд.

Это будет моим подарком. И ты поймешь.

Ты найдешь свое чудо.

И Чудо тебя спасёт.

(Джио Россо)

Волны красного света вокруг нее, исходят от нее, рождают огонь. Дом горит, и у пламени такой яркий оттенок красного — или это игра воображения? Ей страшно, ей так страшно! От собственного крика, больше похожего на звериный, чем на человеческий, кровь в жилах стынет. Вокруг нее хор людских голосов:

«Ведьма! Ведьма! Ведьма!»

Ее брат без сознания, а может, и мертв, она не знает, и от этого ужас окутывает ее еще больше. Из дома выбегает человек, охваченный пламенем, — тот, кто час назад избил Пьетро. Она злилась, но злость материализовалась в огонь, и это все не ее фантазии — все происходит по-настоящему. Крик обрывается, голос сорван. Хриплое «мама, мамочка…» едва различимо. Вдруг чьи-то ладони опускаются на ее плечи.

— Не бойся, — незнакомый мужской голос звучит мягко, по-доброму, — твой брат жив. Он поправится. — Красный свет вдруг исчезает. Она будто очнулась и теперь видит догорающий дом, толпу перепуганных людей и мужчину, которого все называют герр Штрукер и который сидит прямо перед ней на коленях — дорогие брюки в пыли. — С твоим братом все будет хорошо, но вы должны пойти со мной. Если ты позволишь, у вас обоих будет дом и много игрушек, а главное — никто не тронет вас. Мой сын немногим старше вас. Верь мне, Ванда, верь мне…

— Помоги мне… — Лицо вдруг меняет свои очертания, становится моложе, оно уже не такое худощавое (на первый взгляд Вернер фон Штрукер очень похож на своего отца, но в его внешности нет ничего отталкивающего), а улица и дом в огне сменяются привычными стенами ее комнаты. — Помоги, спаси ее, чего бы это ни стоило. Он прикажет убить меня — значит, убей…

Ванда резко распахивает глаза, и крик едва не срывается с губ: герр Штрукер склонился над ней, его лицо пугающе близко. Она увеличивает расстояние, садясь на кровать, и бросает мимолетный взгляд на монитор компьютера. Слава богу, черный экран.

— Плохой сон, Ванда? — интересуется барон с заботой, в которой Ванде легко распознать фальшь — научилась за четырнадцать лет. — Тем, чья совесть чиста, не снятся дурные сны.

Ей хочется рассмеяться: уж ему ли говорить о совести… Но Ванда лишь небрежно роняет, опуская ноги с кровати:

— Просто эпизод из детства.

— Где твой брат? Найди Пьетро. Он мне нужен, срочно! — велит Штрукер и выходит из комнаты. Ванда вздыхает с облегчением, едва за ним закрывается дверь, и бросается к компьютеру, дергая мышку. Ей повезло, что был включен режим ожидания и барон ничего не заметил. Забыть закрыть вкладку и задремать — непростительная ошибка.

Ванда обновляет страницу — форум бостонских птицеводов, но в созданной ею теме обновлений нет, и так уже четыре года. Четыре года она ждет ответ, ругая собственную глупость, но что-то заставляет заходить на форум снова и снова. Кажется, у обычных людей это называется надеждой, но копаться в этом Ванде не хочется.

«Я подумаю об этом завтра».

На рынке много народа — сегодня поет Кристалл. У певички приятная внешность — по-детски наивные глаза, белокурые волосы — и красивый голос. А одета она в смутно знакомое платье. Где еще искать Пьетро, если не здесь? Он приходит слушать Кристалл вот уже четыре года, но держится в стороне от публики, стараясь остаться незамеченным. Ванда знает, что Кристалл ищет его глазами среди толпы, но знает также, что Пьетро не позволит себе быть узнанным. Этой хорошенькой девушке в его жизни места нет. Ванде не жаль — она не в силах представить, что все может быть по-другому. Она, как и ее брат, прекрасно понимает, что месть Старку они вряд ли переживут.

— Ты рискуешь, знаешь это? — Пьетро оборачивается за мгновение до того, как звучит ее голос, — интуитивно почувствовал присутствие сестры. Хмурится, понимая, что Ванда опять собралась учить и что она совершенно права.

— Никто не узнает. Барон ничего не узнает.

— Он велел срочно тебя найти.

Пьетро понятия не имеет, зачем барон ищет его. Ванда улавливает в мыслях брата интерес и недоумение.

Ее на эту беседу пригласить забыли, остается только подслушивать.

— Пьетро! — Барон торжествует. Ванда видит его глазами брата. — Я позвал тебя сюда, потому что хочу спросить: на что ты готов ради своей мести?

— Вы же знаете, герр Штрукер, на все. — В голосе и мыслях брата столько уверенности, он никогда не колеблется. «Гидра» — все, что у него есть, путь к желанному, его оружие. Как поступил бы Пьетро, узнай, во что играет его сестра?