Боль.
Ну, разумеется, куда же без нее.
Голова раскалывается, покореженные ребра, кажется, царапают легкие.
Вот только даже боль не отвлекает от картин перед глазами.
“Маленькая девчушка бежит по лугу босиком и ее каштановые кудряшки задорно развеваются на ветру, так и маня провести по ним ладонью. Явно, коротенькое платьице, не скрывает босых ножек. Звонкий смех ребенка вызывает у двух, недалеко стоящих, взрослых невольные улыбки.
- Она будущая леди дома Каррад, Леон, а ты позволяешь ей бегать босиком! - С показной серьезностью отзывается леди Сибилла.
- Драгоценнейшая моя, а вспомни-ка, как мы познакомились!? - Герцог Элевийский притягивает жену ближе к себе, и не обращая внимания на ее зардевшиеся щеки, продолжает. - И, помнится мне, лет тебе было поболее...”
“Имперского вестника не смущает непогода. Глаза его пусты, и медленно стекающие капли с его ресниц ему совсем не мешают.
- Вы сами понимаете, - Каким-то тусклым безжизненным голосом разъясняет служивый, совершенно не обращая внимания на то, что в столь поздний час в кабинете с мужчинами стоит испуганная девочка лет тринадцати. - Его Величество король Аталии владеет лишь шестью герцогствами, этого недостаточно для войны с Дарагваем. Согласие на вступление в состав Тар-Илирийской Империи уже дано. Но это не отменяет Вашей клятвы. Вы с вашими людьми должны выступить немедленно.
Герцог Элевийский, лорд Каррад лишь молча сжимает послание, заверенное гербами Аталии и Тар-Илирии.
- Папа... - Не выдерживает маленькая леди Каррад. - Ты ведь не оставишь меня? Не оставишь... - Слово “одну” так и остается недосказанным.
Леди Сибилла Каррад скончалась несколько месяцев назад, и, если, лорд Леон Каррад погибнет на войне...
Нет! С его девочкой все будет хорошо! О ней позаботятся…”
“ Уже не девочка, а юная леди, тихонько подкрадывается к бывшему кабинету отца. Там уже ничего не напоминает о любимом родителе. Дядя поменял все. Даже красивые дорогие панели. Как будто хотел уничтожить абсолютно все, что оставалось от двоюродного брата.
Только что, не смотря на поздний час, приехал имперский вестник и что-то передал ее опекуну. Тар-Илирийские эполеты ни с чем хорошим у леди Каррад не ассоциировались. Она видела вестников дважды: первый забрал отца на войну, второй, уже под конец этой проклятой войны, сообщил, что отца больше нет. Вот и сейчас сердце сжималось тревогой и плохим предчувствием.
В кабинете же ведется разговор на повышенных тонах.
- … Это значит, что мы потеряем все! Как же ты не понимаешь!? - Ревет ее дядя, лорд Каррад, граф Геронский.
- Понимаю. - Тоже возмущенно, но почти не изменяя своей ленивой манере, отвечает его сын Индар.
- Но что мы можем поделать!? Ее в жены отдают анималару!
Анималар!? В жены!?
Да, Тар-Илирия связывает Атилийскую знать с Империей семейными узами, но почему же она глупая не задумалась, что это коснется и ее? Ведь она единственная дочь герцога Элевийского...
Но анималар? Как это возможно? Это малочисленная раса не связывает себя договорными браками. Ведь они могут иметь наследников только от своих истинных..
- Анималар или нет, но никто не возьмет в жену беременную! - Никак не меняет тональности граф. - А еще лучше прямо сегодня же ночью мы обвенчаем вас обоих! И ты постараешься обрюхать ее как можно быстрее!
- Но мы вызовем гнев Империи... Да и анималар будет здесь со дня на день.
- Ой, прекрати! Молодые влюбленные, давно предались греху, обвенчать вас было моим долгом! Приплатим священнику, будет более ранняя дата венчания... К тому же ты знаешь, как наша церковь относится к анималарам! Священник нам и без доплаты поможет, чтобы спасти чистую душу бедняжки!
Но леди Каррад уже в ужасе пятится от кабинета.
Нет-нет! Замуж за Индара? За этого высокомерного, обрюзгшего, ленивого индюка!? Да ни в жизнь!
Она не помнила, как выскочила на улицу. Как оказалась в конюшне, как забралась на неоседланного вороного. Кажется, кто-то кричал и бежал за ней, когда она выезжала за ворота поместья.
Ведь в голове бьется лишь одна мысль “Никто не поможет”.
Разумеется, она не думает о том, что в темноте конь может оступиться... Вот только тьма наступает позже. Сначала приходит боль...”
И эта самая боль все никак не собирается меня отпускать.
Казалось, иногда я слышу чьи-то голоса. Вот эта ужасная тональность графа Геронского, ленивая манера его сына, незнакомый голос какой-то женщины, брюзжавший старческий и лишь, через вечность, чистый, волнующий, мужской:
- Посмотри на меня.
И я смотрю. Смотрю и цепляюсь за его облик, как утопающий за круг. За самые синие глаза, которые я видела в своей жизни, за несколько шрамов на лице, за острые скулы и пухлую нижнюю губу мужчины...
- Магия почти не действует. Чем вы ее накачали!?
- Неразумное дитя оступилось, но не отвернулось от воли Всевышнего! - Старческий голос вновь дает о себе знать. - Я решил, что леди достойна даров Господних и Святой воды...
- Вы напоили ее Италийской Святой водой!? - Возмущенный рык. - И чем, по-вашему, может помочь вода с антимагическими даллонами сильнейшему сотрясению, сломанным ребрам и обширным внутренним повреждениям!?
- Даст Господь, будет жить, дитя его...
- Киррин. - Уже не рык, а какое-то звенящее спокойствие в голосе, от которого в разы страшнее. - Вытащи священника во двор и принеси берийские щипцы, надо снять с нее треклятый браслет.
- Это может убить ее...
#5500 в Любовные романы
#1702 в Любовное фэнтези
#1249 в Короткий любовный роман
Отредактировано: 02.06.2024