Сделка. Я тебе верю

Пролог

– Тебя можно поздравить с будущим материнством? – нечитаемый взгляд темно-синих глаз медленно соскальзывает на мой плоский живот, а затем вновь возвращает внимание лицу.
Губы сами собой дергаются в легкой усмешке.
– Меня – нет. Можешь поздравить с этим знаменательным событием моего мужа и его любовницу, – веду подбородком в сторону голубков, стоящих в компании моего свекра.
– Разве Ольга не суррогатная мать?
Иван прищуривается, а мне хочется рассмеяться в голос. Громко, от души. Но я себе этого не позволяю, слишком крепкие прутья у клетки, в которой меня держат. Один неверный шаг в сторону – моментально последуют санкции.
Так рисковать я не готова…

****************************

ДАРЬЯ

За три года до начала событий…

– Даша, у вас с Яриком точно всё в порядке? – интересуется мама, оборачиваясь с переднего пассажирского сидения.

Когда отец за рулем, она всегда сидит с ним рядом. Они вообще идеальная пара, умеющая пусть не любить друг друга до гробовой доски, но отлично понимать и ладить, как и положено тем, кто женился не по любви, а ради объединения капиталов.

Так же и меня пару лет назад выдали замуж… ради капиталов. Хотя, если быть до конца откровенной, не совсем так же.

Мной сыграли, как глупой доверчивой куклой, но это уже не имеет значения. Ничего не имеет значения, потому что развод с моим мужем всё равно не предусмотрен. Даже если всё плохо, очень плохо, бизнес превыше всего.

– Да, в порядке, – озвучиваю то, что хочет услышать отец, и что успокоит маму.

Все равно она никоим образом не сможет повлиять на ситуацию. Тихая, спокойная, привыкшая во всем подчиняться мужу, она не ввяжется в конфликт. А я…

Начни я сейчас жаловаться и проситься да хоть в монастырь принять постриг, ничего не изменится. Лишь мама расстроится зазря, а папа и пальцем не пошевелит… потому что капиталы, раз, и я сама виновата, два.

Не вру.

Такое в моем прошлом уже было, просила, рыдала, умоляла отца оградить от Ярослава, копнуть поглубже, задуматься, подарить мне свободу, но результатов не принесло. Воз и ныне там. Точнее, я как получила навязанную подлостью фамилию Шаталова, так с ней и живу, и буду жить до конца своих дней…

Хочу – не хочу, никого не волнует.

Нет, есть еще один вариант освободиться – если Ярик или его папочка вдруг решат, что я им больше не подхожу. Но пока, к сожалению, моя кандидатура их вполне устраивает. И лучших нет.

– Тогда почему он отказался лететь с тобой в Испанию? – не унимается мама, наивно полагая, что мне без Шаталова скучно. – Вчетвером нам было бы веселее.

«Да нам и втроем замечательно! Неужели не замечаешь?»

Проглатываю готовую сорваться с губ фразу и произношу иное, опять же, чтобы поскорее сменить тему.

– Он не отказался, не волнуйся, – отвечаю, стараясь звучать ровно, без ехидства. – У них с его отцом возникли какие-то срочные дела. Обещал решить всё в течение нескольких дней и обязательно прилететь.

Прилететь, м-да… он действительно обещал так сделать. Разве ж можно оставлять молодую супругу без надзора? Нет, конечно. Даже если с родителями. И смех, и грех.

Я же лелею мечту, что у Ярослава там всё затянется как минимум на три недели, что мы будем здесь отдыхать. А если и не затянется, то из-за непогоды или другого какого-нибудь ЧП закроют все аэропорты и перестанут сажать самолеты.

Должна же я пусть иногда отдыхать от персоны, которую никогда не приму и не полюблю, что бы он не делал.

– Прекрасно! – радуется мама, напоминая беззаботного ребенка, которому пообещали скорый подарок.

Я же никак не реагирую. Лишь на секунду пересекаюсь с внимательным взглядом отца в зеркале заднего вида, а потом резко отворачиваюсь к стеклу, транслируя желание любоваться грозовым небом.

На улице уже стемнело, и мы возвращаемся с прогулки по пустынному влажному серпантину в отель.

Едем, но не доезжаем. Потому что на очередном витке со встречной полосы на нашу вылетает бензоцистерна.

Я даже испугаться не успеваю. Вообще ничего не успеваю.

Все происходит как в замедленной съемке, которую нельзя поставить на «стоп» или изменить.

Я просто беспомощно смотрю, как огромная машина смещается к центру трассы, постепенно покидая свою полосу движения и, слепя фарами, стремительно сокращает между нами расстояние.

Сто метров.

Пятьдесят.

Пара десятков.

«Лобовое… это конец…», – малоэмоционально проносится в голове.

Последнее, что помню, отец выкручивает руль. Нашу машину заносит боком. Водительской стороной под большегруз.