Сегодня я Лола

Глава 11

Свет прожекторов, направленных в небо видно еще из города. Обычные горожане смотрят на него и удивляются, что и где может так ярко светить? Более просвещённые уже мчатся в своих авто по направлению к ярким лучам, которые бьют из того места, где совсем недавно жизнь, кажется, остановилась.

На гладком асфальте между проходной и цехами мужчины, облаченные в кожу и металл, творят на байках что-то невообразимое. Сильные и красивые как дьяволы, они укрощают своих ревущих железных коней. Улицу застилает дым, который ритмично разрезают всполохи подсветки.

В помещении заброшенного цеха звучит ритмичная музыка и прямо у входа гостей встречают официанты с подносами, уставленными сверкающими бокалами с шампанским и бутербродами с икрой.

Проходя далее, зрители оказываются среди лабиринта из картин, парящих в воздухе и будто выхваченных из пустоты яркими лучами света.

У проходной паркуются все больше и больше машин. Практически все – премиум класса.

Из авто выходят парни и девушки, мужчины и женщины. Они сверкают дорогими украшениями, часами, красуются в стильных нарядах, пахнут изысканными духами.

Мужчины с накачанными торсами или проседью в волосах, в замшевых мокасинах или строгих костюмах, но все непременно с пронзительным, оценивающим взглядом. Женщины на высоких каблуках или без, с декольте или в мужской рубашке, с длинными волосами или стильной стрижкой – все выглядят изысканно, но смотрят тем же взглядом, что и мужчины. Все пришли сюда на охоту. Кто-то охотится за картиной, кто-то ищет себе выгодную пару.

Все щеголяют своим статусом, норовят подчеркнуть наличие счета в банке с кругленькой суммой. И все они нравятся мне. Обожаю богачей! Причем не за их деньги, а за их отношение к жизни. Они берут от нее все и сразу. Все самое лучшее. В таких людях есть стержень, харизма и воля. По крайней мере, в большинстве из них. И сегодня все они – МОИ гости.

Сердце бьется настолько часто, что я его практически не чувствую. Дыхание то и дело перехватывает. Вдох и выдох такой короткий, что мне не хватает воздуха. Но мне хорошо. Я стою среди толпы, смотрю на множество людей вокруг, и меня одолевают эмоции.

Радость, счастье, облегчение. И сразу же за ними волнение, восторг, адреналин, покалывание в кончиках пальцев и едва заметные слезы на глазах.

Прямо сейчас открывается моя выставка.

За спиной остались несколько недель подготовки, нервотрепки и ночей без сна. Кажется, что теперь можно выдохнуть, но выдох не получается – я все еще не верю, что это происходит со мной. Лола где-то занята, и я стою одна лицом к лицу с незнакомцами, которые пришли увидеть мое творчество.

Ко мне то и дело подходят журналисты, но не местных газет, на которые я уповала в самом начале, а журналов, частных изданий и интернет-порталов. Они задают вопросы обо мне, о картинах, о том, почему я решила их написать и выбрала это место, чтобы представить их на суд зрителей.

Когда я говорю, у меня по спине пробегают мурашки. Сладкое чувство, когда тобой восхищаются и хотят узнать о тебе как можно больше. При этом я не без гордости любуюсь на саму выставку.

Картины висят на прозрачных лесках и, кажется, будто парят прямо в воздухе. Из-за этого создается какое-то иллюзорное восприятие, но когда подходишь поближе, то видишь на холсте умиротворенный пейзаж с церковным куполом или ласковое голубое небо и на душе становится спокойно. Именно этого эффекта мы с Лолой и добивались. Старые воспоминания, как путевые столбы не дают потеряться в огромном пространстве жизни. Контраст бетонных стен заброшенного завода и по-детски добрых пейзажей и натюрмортов понравился гостям выставки.

Прошло еще немного времени, все гости рассмотрели экспонаты и ведущая мероприятия, которую мы специально наняли, объявила о начале аукциона.

У меня внутри все сжалось. А что, если никто ничего не купит? Зачем им вообще тратить свои деньги? Вдруг все эти люди пришли сюда, чтобы просто потусоваться? Внезапно я ощутила на плече теплое прикосновение. Это Лола. Наконец-то.

– Послушай. Сейчас самый ответственный момент. Не волнуйся, – ее тон был одновременно и мягким и безапелляционным. К ней нельзя было не прислушаться, – Была ни была, Алиса. Назад дороги нет.  

– Мне страшно, – ведущая на сцене уже вовсю рассказывала о натюрморте «Малина для дочки», проекция которого светилась на большой бетонной стене.

– Раньше надо было бояться. Пойдем, выпьем шампанского. У меня в горле пересохло, пока я твоих гостей встречала.

Мы взяли шампанское и расположились в самом отдаленном месте импровизированной галереи, откуда было видно всех собравшихся.

– Итак, дорогие друзья! – голос ведущей был бодрый, красивый и какой-то торжественный, – «Малина для дочки», начальная стоимость картины пятьдесят тысяч, шаг аукциона – десять тысяч.

Я зажмурилась и сжалась, кажется, уменьшившись в два раза. Сейчас люди должны откликнуться на мое творчество самым искренним отзывом – своими деньгами.

Тишина. Я слышу свое сердце.

– Пятьдесят тысяч! Холст «Малина для дочки», – ведущая заметила паузу, и решила действовать.

В зале пролетел легкий шепоток.

Тук. Тук. Бум. Бум. Бум! Сердце стучит по барабанным перепонкам как шаман в гонг.

Лола, вытянулась, словно струна, стоит рядом и, кажется, не дышит.

– Шестьдесят тысяч! – приятный мужской голос из противоположного от меня угла начал аукцион.

Я выдохнула и тело обмякло словно растаявший пластилин. Лола бросилась меня обнимать.

– Йесс! – она громко шептала, – Алиса, начало положено. Я знала, что так будет.

С разных концов зала стали доноситься голоса, повышающие цену. Ведущая показывала молоточком то в одну сторону, то в другую.