Секрет хозяйки Роуз Холла 2

Глава 1

Знай я, как измениться моя жизнь, никогда бы не стала варить это зелье! Сейчас я стояла у дверей столовой, вслушиваясь в доносящиеся оттуда голоса. Решившись, коснулась дверной ручки, входя в комнату.

Алексей и Николай Иванович стояли друг против друга, их разделял лишь обеденный стол. Лицо Сыромятина было бледным, словно мел, полицейский, напротив, утирал ладонью раскрасневшийся лоб. Сейчас, в эту минуту, с трудом верилось, что они друзья.

Когда я вошла, Алексей что-то устало доказывал, его голос был едва слышен. Николай Иванович перебивал его, втолковывая своё. Они даже не сразу меня заметили, а когда увидели, Николай Иванович кивнул в мою сторону и заявил:

- Пусть вон она решает!

- Что решает? – опешила я. – Ничего ни за кого я решать не собираюсь! И вообще: вы пугаете мою прислугу, не пора ли вам по домам? Я указала вам на пути решения проблемы, дальше вы и сами справитесь. Кстати, хотела бы просить вас об одной услуге, вот, это зелье, вы не могли бы передать его господину капралу? Вдруг, оно спасёт чью-то жизнь. Всего-то нужно добавить сюда каплю крови проклятого.

Я поставила бутылочку с зельем на стол, оно, переливаясь, блеснуло перламутровым боком.

Подняв голову, я ожидала ответа начальника полицейской управы, краем глаза заметив сбоку какое-то движение. Вздрогнув, обернулась, не сразу понимая, что произошло. А вот Николай Иванович тут же понял, что случилось.

- Алексей! Алёша! Не надо! Есть другой путь, я подберу самого отъявленного негодяя, он заберёт твоё проклятье и ты будешь свободен!

- Нет! Я не смогу жить, забрав жизнь другого человека, каким бы негодяем он не был!

- Ну, хочешь, я дам ему в руки оружие! Это будет поединок чести!

- Нет, - упрямо мотнул головой Алексей, - не хочу, чтобы ты до конца дней носил эту тяжесть у себя на сердце!

Он вцепился зубами в пробку, вытаскивая её и отплёвывая в сторону. Схватив со стола нож, рубанул им по своей ладони. Алые струйки крови тут же запачкали белоснежную скатерть, несколько капель попали прямо в бутылочку с зельем. Мы, словно заворожённые, смотрели, как Алексей подносит пузырёк к своим губам.

Глоток, другой, и он падает, словно подкошенный.

Дорогу мне преграждал стол, обежав его, склонилась над распростёртым на полу телом. Николай Иванович и вовсе, не долго думая, перемахнул над столом и опустился рядом.

- Что с ним? Он жив? – полицейский протянул руку, но я успела перехватить её.

- Не трогайте! Я сама!

Рванув на груди Алексея рубашку, взглянула на его проклятие. Оно вертелось, крутилось, кажется, даже шипело, становясь всё светлее и меньше. Когда исчезла последняя тёмная точка, мою ладонь прострелило острой болью.

- Ай! – я замахала рукой. – Больно!

Подув на ладонь, увидела, как прямо на глазах рядом с меткой моего ученика появляется ещё одна.

- Что это? – Николай Иванович указывал на медленно проявляющуюся печать в том самом месте, где до этого обитало проклятие.

- Метка. Теперь Алексей полностью здоров, но его душа навсегда связана с моей, - пояснила я полицейскому.

Именно этого я пыталась избежать, как только поняла, какую ответственность накладывает на меня эта связь. А ещё, мне в голову всё чаще приходила мысль, что Алексей пошёл на это, чтобы быть рядом с так обожаемой им Анной.

Меня снова используют. Горячая слеза скатилась по щеке и упала на грудь Сыромятина. Алексей вздрогнул и открыл глаза.

*

Уголки его губ медленно потянулись вверх, он не отрывал взгляда от моего лица и загадочно улыбался.

- Лёшка! Как ты!

Николай Иванович, словно пушинку, отодвинул меня в сторону, склоняясь над другом. Алесей до последнего не сводил с меня глаз, пока обзор ему не перекрыла широченная спина начальника полицейской управы.

Сыромятин словно очнулся, тряхнул головой и, заметив порванную на груди рубаху, провёл ладонью по тому месту, где до этого располагалась убивающее его проклятье.

- Надо же, даже шрама не осталось! – Всё удивлялся Николай Иванович. – Помогло ваше зелье! – он подхватил друга за плечи, помогая ему сесть.

- Позаботьтесь, чтобы Алексей добрался до комнаты, думаю, сегодня ему показан покой, - посоветовала я и, крутанувшись так, что подол длинной юбки хлестнул по ногам, вышла из комнаты.

Всё ускоряя шаг, я шла в свою спальню. Последние метры буквально бежала. Упав ничком на кровать, чуть не разревелась. Я и сама не понимала, что со мной происходит. Пока Алексей, такой беспомощный, лежал в постели, мне всеми силами хотелось ему помочь. Но когда он очнулся и взял в руки карандаш и бумагу, я снова и снова представляла, как он рисует Анну.

Перед глазами вставали те самые, рассыпавшиеся по полу картинки, даже невооружённым взглядом было видно, с какой любовью они были нарисованы, а некоторые из них так и вовсе фривольного содержания. Так изображают только горячо обожаемую женщину!

- Нася? – Лапушка проснулась и перебралась ко мне на кровать.

Тоненькие веточки мандрагоры ласково гладили меня по голове, выпутывая из волос шпильки. Рыжие локоны водопадом рассыпались по подушкам. С каждой минутой мне становилось всё лучше, словно Лапушка прогнала прочь все мои страхи и тревоги.

До конца дня я так и не вышла из комнаты, сославшись на плохое самочувствие. Алёна несколько раз приносила мне пахнущий ромашкой чай и свежую выпечку.

Вечером, когда совсем стемнело, я не пошла на занятия, забравшись в постель. А когда в комнате повеяло потусторонним холодом и прабабка подошла к кровати, я притворилась, что сплю. Перед закрытыми глазами так и стоял образ Анны, прикрытой лишь тонкой простынёй, отрывающей одно плечо и нежно округлую грудь. Именно этот рисунок больше всего запал мне в душу, преследуя вот уж три дня кряду.