Сэллара. Путь Воина

Глава 6

Отец сказал, что будет ждать на входе в его замок, чтобы отправить меня на станцию, с которой отходит поезд до академии. Сказал это через письмо, доставленное гонцом на другой конец деревни. Ведь генерал не может пройтись своими прекрасными ножками пару километров. Но сейчас надо успокоиться, а то во второй раз он моей неконтролированной вспышки гнева не переживет. Я вышла из дома, когда до встречи оставалось двадцать минут и зашла к Солтодару.

⁃ Доброе утро! Я вот уже собираюсь идти. Зашла попрощаться до следующего лета.

⁃ Ты очень хорошая ученица. Береги себя! Пиши письма почаще, не забывай старика, - сказал он это с небольшим смешком.

⁃ Конечно, буду! Каждую неделю! Ты стал для меня настоящим отцом, которого мне так не хватало...

⁃ Молчи, - он перебил меня, - терпеть не могу такие моменты, - он просто подошёл и обнял меня, как родитель, который отпускает своё дитя, как птицу, в свободный полет.

Я обняла в ответ. Так и стояли минуты две, после чего я молча пошла к двери.

⁃ До встречи, Папа, - сказала напоследок и вышла за дверь.

Я направлялась на другой конец деревни и на этот раз решила пройти сквозь неё. Жители постепенно оправлялись от недавнего нападения, защитные круги вокруг селения были восстановлены, так что в ближайшее время, если и будут нападения, то серьезного ущерба они не нанесут, ведь воины успеют подготовиться. Они должны были чему-то научиться, например, быть всегда начеку. В лазарете становилось все меньше постояльцев: кто-то доживал последние часы, в ожидании, когда же смерть уже избавит их от ужасных мучений, а кто-то все-таки превозмогал ранения и другие травмы и уходил от врачей обновлённым, но с камнем в сердце. Многие дети остались сиротами, многие родители потеряли своих чад. Недалёко от меня, в одном из домов, непохожем на другие, судя по запаху гнили, пепла и дыма, жители устроили крематорий. Чёрный дым от погребальных костров непрерывным густым потоком валил из трубы, омрачая голубое безоблачное небо. Распыляясь над деревней, он, будто растворял истошные крики погибших в пространстве. Обычно такие костры не устраивают в домах, но, судя по строению, материалу и огромному дымоходу почти на всю крышу, это здание было специализировано под крематорий. В небольшом храме неподалеку был слышен хор, а подойдя ближе, сквозь окна можно было заметить молящихся у алтарей, посвящённых древним эльфийским божествам. Напротив храма, на достаточном расстоянии от него, чтобы соблюсти все правила и не обидеть эльфийских богов, находилась небольшая часовенка. Там святые отцы отпевали родственников и близких тех, кто принял единого Бога.

Ко мне подбежала маленькая девочка. У нее были длинные кучерявые чёрные волосы, а одета она была в простое белое платьице.

⁃ Спасибо! Ты спасла моих родителей из-под обломков. Я все видела. Когда я выросту, я хочу стать такой же сильной как ты, - она положила мне за ремень маленькую белую розу и убежала играть с другими детьми, резвящимися прямо на дороге.

Пройдя дальше, можно было увидеть заброшенные торговые точки, а за ними - пустующий рынок. Позади оставались жилые домики, и рядам их конца и края видно не было. Разного размера, из белого и серого камня, с соломенными, деревянными, а кое-где даже с черепичными крышами. Именно за этой деревушкой начиналась густая лесистая местность. Я сошла с главной дороги, повернув налево, и пошла по пыльной протоптанной тропе, поднимаясь на возвышенность, на которой гордо тянулся к небу величественный замок из крупного белого гранита. Две высокие башни стремились разрезать своими шпилями мягкую вату облаков, большие застекленные окна жаждали пропустить солнечный свет сквозь себя, черепичные крыши приглашали пролетающих мимо птиц погостить на себе, а кирпичный дымоход так и манил зайти в это здание и погреться у камина холодным зимним вечером. Тем временем, неровная каменистая дорожка стала дорогой, аккуратно вымощенной желтым кирпичом. Уже отсюда, издалека, можно было заметить двух золотых львов на постаментах по обе стороны от главного входа. А чуть правее от входа стояла карета с запряженными в неё лошадьми и совершенно безэмоциональным кучером. Затем из-за двери показался отец. Честно говоря, я была удивлена, что он изволил спуститься самостоятельно.

Он кивнул головой в сторону кареты, помахал мне рукой и вновь скрылся за массивной дубовой дверью. Я подошла к карете. Она была довольно большой, темного коричневого оттенка, с позолоченными деталями. Выдвижная лестница сверкала на солнышке. Тяжеловозы породы Клейдесдаль дремали в упряжке, склонив голову и дожидаясь команд эльфа-кучера, одетого в черный костюм и цилиндр, из-под которого смешно торчали острые уши, а до лопаток спадали белые прямые волосы. Неудивительно, что породу лошадей подобрали именно из классификации тяжеловозов, ведь другие с трудом сдвинули бы эту карету с места, не говоря уже о том, чтобы провезти ее на большое расстояние. А сама порода – одна из самых дорогих и надежных, еще бы мой отец ее не выбрал. В наших краях таких благородных лошадей не водится, их заказали издалека. Кучер с огромным хлыстом в правой руке сидел на мягком бархатном диване. Открыв дверь, наощупь напоминающую шершавые ткани, я поднялась по лестнице внутрь конного экипажа. Внутри он выглядел еще больше и роскошнее: весь салон был обит красным мягким бархатом, такие же занавески, очень плотно прикрывающие окна от попадания любого света, хотя тот все равно сочился из любой доступной щели, а справа и слева от меня находились два таких же диванчика, как тот, на котором сидел кучер. Повернувшись налево, я смогла получше рассмотреть конструкцию дивана: он был лишь верхним слоем, приподняв который, я обнаружила пустое пространство, вероятно, отпущенное под вещи пассажиров. Там нашлось достаточно места и для моего чемодана. Затем я опустила диван и села сверху. Он действительно был очень мягким и у меня появилось ощущение, будто я в чьих-то очень теплых объятиях. Сняв со спины рюкзак, я достала из него блокнот и карандаш и, отодвинув шторку, решила запечатлеть пейзаж за окном. Половину обзора закрывал угол здания, за которым виднелся густой лес. Я начала водить по листку грифелем и уже через пару минут из-под моей руки вышел эскиз. С детства, когда я еще жила с мамочкой, я училась читать, писать и рисовать. Она помогала мне научиться правильно рисовать тени и понимать перспективу. Всю свою последующую жизнь я совершенствовала эти навыки посредством наблюдения и подражания.