Семь дней уходящего года

День четвёртый. Эпический

День вчера закончился неоднозначно. Впервые за долгое время я не могу сосредоточиться на работе. Как говорится, «смотрю в книгу, а вижу фигу». Смотрю пустыми глазами в монитор и не шевелюсь, наверное, уже полчаса. Ловлю косой взгляд Шефа. Ладно-ладно, тряпка сейчас соберётся и ка-а-ак выдаст!

Изображаю бурную деятельность, и даже что-то у меня начинает получаться. Но перед глазами – фрагменты вчерашней жизни.

Из театра мы с Сергеем добирались на такси. Ничего такого романтичного, мы больше делились впечатлениями от спектакля – два увлечённых фаната. Но, но, но…

Он не стал подвозить меня к самому дому – мы вышли на остановке. На той самой, где столкнулись два дня назад. И снова шёл снег – удивительный, тихий, завораживающий. Крупные хлопья падали с неба, танцуя в свете фонарей.

– Ты удивительная девушка, Настя, – сказал он мне, улыбаясь. Глаза его светились мягко и… что-то такое было во взгляде, что невольно бросило в дрожь. А ещё я засмущалась. Когда в последний раз мне говорили подобные слова? Что-то и не припомню.

– Это ещё почему? – пробормотала я, пытаясь забрать из его рук пакет с туфлями. Как-то неправильно это – словно мы сто лет знакомы или школьники, а он – тот самый мальчик, что гордо несёт мой портфель.

– Потому что ты плакала там, в театре. Спасибо тебе за эти слёзы.

– Я вообще-то не всегда такая, – пытаюсь оправдаться, – обычно я собранная и серьёзная, в меру эмоциональная, но иногда прорывается, когда чувствуешь по-настоящему.

– Это главное, – не спорит он. – Нашёлся твой кот? – переводит разговор на другое.

– Нет, – горестно вздыхаю я и некстати вспоминаю, что загадала кота на встречу с ним. И опять щёки мои полыхают жаром. Как хорошо, что вечером почти ничего не видно. – Он домашний, – оправдываюсь почему-то, – привык хорошо питаться. Не знаю, что случилось, но нет причин, чтобы Петя отсутствовал так долго. Я уже и объявления по всему микрорайону развесила, и все дворы рядом обходила.

– А тот человек, что звонил?.. – в голосе его искренняя заинтересованность. Не похоже, что это простые вопросы из вежливости. И это приятно: вот, вроде бы чужой человек, а переживает, интересуется. К слову, Соня, например, ни разу не спросила о Пете, всё беспокоилась, как я выгляжу да как пройдёт мой выход в свет.

– Пропал, как и Петя. Телефон отключён. Наверное, это была не очень удачная шутка. Кто-то подшутить захотел, а я не на ту остановку пришла.

– А знаете, я рад, что… В общем, рад.

Он снова улыбается. Мы уже у моего подъезда. Он не спешит отдавать мой пакет. Стоит, обласканный тусклым светом. Это так красиво – светлая дымка почти ауры вокруг его фигуры и падающий снег. Похож на инопланетянина. И ничего в его лице нет такого – обычный, немного носатый, но таким теплом веет, что глаз не оторвать.

– Можно я позвоню тебе, Настя? – спрашивает этот потомок внеземного разума, протягивая мне пакет. А если я скажу «нет»? И в гости не напрашивается, и телефон просит так, что из вредности хочется то ли поломаться, то ли фыркнуть и уйти.

– Я вообще девушка строгая, – всё же решаюсь понабивать себе цену.

– А я юноша из приличной семьи, – подхватывает он и улыбается ещё шире. И тут меня такие подозрения охватывают со всех сторон, что делаю стойку, как охотничья собака, учуявшая дичь.

– А тебе случайно имя Соня ни о чём не говорит?

Он поднимает брови. Если и играет, то искусно. По лицу – очень даже удивлён.

– Что-то не припоминаю, – морщит он лоб. Между бровями пролегает глубокая складка. – Это отвлекающий маневр, чтобы не дать мне номер телефона? – светлеет лицом и достаёт свой гаджет.

– Это тест на правдивость, – говорю я и, вздыхая, называю цифры. Наблюдаю, как ловкие пальцы быстро порхают над экраном, а затем делают вызов. В сумочке раздаётся звонок.

– Я позвоню тебе, Настя, – обещает он и машет рукой. Ждёт, пока я скроюсь за дверью подъезда.

Я ползу к лифту, а перед глазами – его фигура и улыбка. Вот же… маячит, как привидение. И стоит большого труда избавиться от его образа.

Я привычно смотрю на коврик возле порога собственной квартиры. Пети нет. Вздыхаю. В сумочке разрывается телефон, но я не спешу отвечать. Вначале раздеваюсь, а уж потом. Я знаю, кто звонит с настойчивостью бультерьера, что вцепился зубами в жертву: на Соню у меня особый звонок стоит.

– Ну как? – спрашивает она нетерпеливо. – Как спектакль? Впечатления? И чем порадуешь?

Что-то для флегматика она чересчур возбуждена.

– Спектакль отличный, игра актёров – замечательная. Я в восторге.

– И всё? – слышу в её голосе разочарование. И снова подозрения вспыхивают синим пламенем до небес.

– А что должно было быть ещё?