Семь шагов в никуда

Семь шагов в никуда

Старик, молча оглядевшись, не спеша вытащил нож из-за пояса и, сделав шаг вперёд, вскинул вверх левую руку. Всё вокруг замерло...

Поляна, за мгновенье до этого, утопавшая в весёлой разноголосице голосов и напоминавшая собой, зажатый в тисках гигантского леса муравейник, застыла, не в силах отвести сотен встревоженных глаз с ладони старика.

Резко оборвался беспечный смех малышни, вмиг забывшей о своих играх, нахмурившись, обернулся пожилой старейшина, за мгновенье до этого что-то энергично втолковывающий небольшой группке подростков, смолк, не допев, заезжий сказитель, уронив на землю жалобно тренькнувший инструмент. Даже неугомонные кхолты прекратили своё весёлое щебетание, словно почувствовав витающее в воздухе напряжение и, свесившись с веток, с любопытством смотрели на замершую толпу.

Старик не спешил. Обычай не одобрял спешки. Его взгляд медленно скользил по помрачневшим лицам соплеменников, замирал на мгновение, двигался дальше, вновь замирал, заставляя болезненно напрячься очередного обозреваемого и, наконец, окончательно остановился на Зоуне. Выбор был сделан...

Молодой роланин затрепетал, не в силах поверить в неизбежное. Этого просто не может быть!!! Я не готов!!!! Почему именно я!!! Он в смятении огляделся вокруг, безумно надеясь непонятно на что, но увидел лишь стыдливо опущенные головы друзей, старательно прятавших охватившее их облегчение. Выбор был сделан...

Кто-то негромко затянул «песнь прощания». Сородичи, образовав к этому моменту небольшой полукруг, центром которого являлись старик и Зоун, подхватили печальный мотив, слегка покачиваясь в такт песне. Сказитель, чуть помедлив, поднял дрожащими руками оброненный на землю кворан, и в нестройный хор голосов чуть слышно вплелась грустная мелодия древних. Ритуал начался...

Старик, крепко сжимая вспотевшими пальцами рукоять ножа, терпеливо ждал, не сводя тяжёлого взгляда с Зоуна и, еле заметно, шевеля губами: то ли тоже шепча слова незатейливой песни, то ли обращаясь к давно ушедшим предкам, прося принять к себе ещё одного сородича. Песнь, между тем, крепчала, набирая силу и, становясь всё громче и настойчивее, постепенно вовлекая в ритуал всех обитателей становища. Толпа уплотнилась, превратившись в монолитную стену, начавшую чуть заметно сжиматься, словно подталкивая Зоуна навстречу к старику. Отчаянным усилием воли молодой охотник подавил охватившее его смятение, устыдившись минутной слабости. Обычай не поощрял спешки, но и не допускал слишком долгого промедления.

— Я готов, — прохрипел сквозь сжатые губы Зоун и взглянул старику прямо в глаза.

В следующее мгновение, старик сделал семь шагов навстречу Зоуну. Ровно семь, как того и требовал ритуал. Пальцы, сжимавшие нож, разжались, позволяя ему нырнуть в густой коричневый мох. Следом, под горестный вздох окружающих, соскользнул расстёгнутый пояс. Молча наступив на него ногой, старик гордо выпрямился и поднял вверх уже обе руки, обнажая для удара грудь. Толпа простонала, оплакивая предстоящую утрату и тут же стихла в напряжённом ожидании. Сказитель, прижав кворан к груди, что-то беззвучно шептал, глотая набегающие слёзы. Напряжение достигло своего апогея.

Зоун нетвёрдой походкой подошёл к старику, покачнулся, удержался на ногах, что-то неразборчиво прохрипел и, судорожно выхватив нож, с силой ударил старика в грудь. Тот дёрнулся, обмяк и сломанной куклой рухнул на землю. Ритуал был завершен...

Ни на кого больше не глядя, Зоун повернулся и медленно побрёл в сторону видневшегося невдалеке леса. Толпа, молча, пропустила его...

— Нужно на что-то решаться, капитан. — Костя отвернулся от огромного экрана, занимавшего собой добрую половину стены в кают-компании, и вопросительно посмотрел на капитана. — Мы уже почти три месяца тут болтаемся и до сих пор шагу на планету ступить боимся.

— Скорей всего и не ступим, — Андерсон поморщился как от зубной боли и со стуком опустил, на многострадальную панель управления, чашку дымящегося кофе.

— Почему Свен? — Костя вскочил с кресла и, нервно взъерошив волосы, прошёлся по каюте. — Мы столько мечтали о контакте, уже отчаялись и теперь, когда вот они — братья по разуму, трусливо бежать?

Андерсон тяжело вздохнул. Во многом он был согласен со вторым пилотом. С тех пор как человечество вырвалось за пределы солнечной системы и приступило к изучению галактических просторов, прошло более трёхсот лет. Были исследованы сотни звёздных систем, обследованы тысячи планет. Иногда исследователям везло, и они находили планету пригодную для дальнейшего исследования и создания базы, изредка очень везло, и на очередной планете, в той или иной форме, обнаруживалась жизнь или куча полезных и легкодоступных ископаемых, а чаще всего не везло вообще, и унылый экипаж, наскоро обследовав затерянный в космосе газовый гигант или ледяной шарик, ни с чем возвращался восвояси. Но ещё ни разу за весь период космической экспансии, не удалось обнаружить ни одной инопланетной цивилизации. Каждый космонавт, уходя к звездам, мечтал, что это открытие суждено именно ему, но проходили годы, десятилетия, столетия, а очередные первопроходцы возвращались на землю ни с чем. И постепенно человечество пришло к выводу об уникальности разумной жизни и почти смирилось со своим одиночеством. И вдруг... Вот она! Инопланетная цивилизация!!! Ну, почти цивилизация. Во всяком случае, наличие разума у этих, почти голышом бегающих по лесам гуманоидов, никто отрицать не будет.

— Не передёргивай, — нахмурился капитан. — И сядь спокойно. Что за привычка мелькать перед глазами? Всё-таки не мальчишка уже, а пилот косморазведки.

Костя демонстративно поднял глаза к потолку и вернулся в кресло.

— Ты пойми, — Свен заставил себя говорить спокойно. Этот спор в последнее время возобновлялся у них постоянно и откровенно ему надоел. — Мы с тобой разведчики. Наше дело найти подходящую планету, заснять, взять образцы и сообщить на Землю. Всё. На этом наша миссия исчерпана. Здесь нужны специалисты. У нас просто нет опыта контактов с другими цивилизациями.