Семейная легенда: рождение легенды

Глава 1

Окрестности г. Жешува, Речь

Посполитая, весна 1571г.

Город Жешув. Развалины древнерусского городища. Именно там расположился уединенный дом, похожий своими размерами на маленькую деревеньку. Господский дом был огромен, его построили в конце прошлого века из серого камня предки теперешнего хозяина, Богуслава Полонского. Откуда берут свое начало легенды? Чаще всего из истории рода, если он помнит свои истоки. А именно эта легенда ткалась на глазах современников и продолжила жить в памяти потомков, надеясь обрести свои законченные очертания. Но не надеясь стать явью.

До столицы воеводства ехать не близко, вот Полонские озаботились всем необходимым для жизни. У них была своя кузнеца, два поля пшеницы с мельницей. В хозяйстве хватало работы, и дворяне радостно давали простому люду заработать на кусок хлеба. Небольшие бедные домишки были разбросаны по долине.

Рядом с господским домом протекал Вислок. Горная речка быстро несла свои воды, беря начало в Карпатах, несущих в себе свои истории и ужасы. Чем ближе Вислок подходил к устью, тем спокойнее и мельче становились его воды. А владения Полонских удачно расположилось рядом с Восточными Карпатами, через горы лежало княжество Трансильвания, в начале века признавшее себя самостоятельным. Но земли помнили другое: люди помнили князя Влада Дракулу, его казни дворян и завоевание Валахии. Молва не скупилась на приукрашивания, и даже после смерти Влада истории становились лишь ужаснее. Небылицами пугали непослушных детей. Только отец Янек качал головой и молился в маленькой часовенке на окраине земель Полонских, не одобряя поведение паствы.

Семья Полонских происходила из привилегированного сословия шляхтичей. На протяжении многих поколений они воевали на стороне Польского Королевства, а потом уже и Речи Посполитой. Глава семьи, Богуслав Полонский, участвовал в боевых операциях с русскими, но сейчас находился у себя дома, наслаждаясь минутами мирной жизни, уйдя от политики. Если, конечно, наличие шести детей от восемнадцати до трех лет можно назвать покоем. Злата, его жена, была другого мнения, считая, что бедлам в доме способен свести с ума любого нормального человека.

Правда, сейчас стало спокойнее, когда Войтек отправился служить. Но не для семьи, которая волновалась за отца, а теперь за первенца. Василий, второй по старшинству из детей, тоже примерял на себя военную форму. Но его час не наступил. Пока.

Сейчас Василий бежал по редколесью, перепрыгивая через кочки и ветви деревьев, упавшие после снежной зимы. Вислок бурно нес свои воды, река разлилась после таяния снегов, питая землю живительной влагой. Юноша был высок и гибок. Его фигура еще не обрела мужскую кряжистость. Это придет позже с возрастом и тренировками на плацу. Конечно, отец занимался воинским ремеслом с сыновьями, и мальчики умели пользоваться кинжалом, который всегда висел в ножнах на поясе. Старшие сыновья уже освоили лук, пистолет и саблю и были подготовлены к войне, но ни одному не пришлось побывать в настоящем сражении.

Василий был одет в жупан[1] и длинный делию[2], приталенный со стоячим воротником. Его талию украшал богато расшитый пояс, под верхней одеждой виднелись брюки и сапоги из мягкой кожи с узкими носами. Голова юноши осталась непокрытой, и короткие русые волосы развевал шаловливый ветерок. Молодое лицо только робко пробивалось светлым мягким пушком, едва заметным на обветренной смугловатой коже. На шее под рубахой висел нательный крестик на золотой цепочке. Василий замедлил бег, добравшись до плоскогорья. Здесь, среди невысоких каменных плат, расположились пещеры с невысокими потолками. Вдалеке вздымались пики Карпат со своей страшной и притягательной историей, к которой мало кто хотел иметь отношение.

Юноша присел на нагретый солнцем камень, он знал, что один. Он ждал, поглядывая на небо, где по голубому склону катилось желтое солнце. Вдруг он вздрогнул, когда из-за поворота скалы появился старец. Дешевая изношенная одежда грязного серого цвета знавала лучшие времена. Истоптанные сапоги прокрывал слой пыли. Длинный жупан был подпоясан обыкновенным куском ткани, и невозможно было определить, к какой семье принадлежит незнакомец. Необычным было то, что на голову он накинул капюшон, закрывающий лицо от прямых солнечных лучей. Сухая, морщинистая ладонь сжимала палку-посох. Он тяжело опирался на нее, осторожно передвигая ноги. Старик действительно был стар. Создавалось впечатление, что от ветра он просто рассыпется.

Василий резво вскочил на ноги и бросился к путнику, осторожно беря его под руку.

- Присядь, дедушка, - заботливо подвел он его к камню. – Чем я могу помочь?

- Наполни бурдюк водой, - проскрипел он. – Пить хочется, а спина не гнется.

- Сколько же тебе лет? – вырвалось у мальчика, когда он взял тару из старческой руки.

- Столько не живут, - признался он.

Юноша спустился к реке, присев на корточки, он наполнил водой бурдюк и завязал его. Он вернулся к старику, отдыхающему возле вековых камней. И вздрогнул при виде его лица, старик опустил капюшон. Длинные белые волосы до плеч, белая борода, белые густые брови. Вся кожа покрылась сетью морщин и тоже отдавала белизной, а глаза – они казались старше, чем сам мир.

- Попей.

- Спасибо, - поблагодарил он. На удивление руки уверенно взяли бурдюк, и он принялся жадно пить.

- Куда держишь путь?

- Вышел прогуляться, - вытер он влагу с усов. – Меня зовут Луций. А ты?