Семейные ценности

Глава 25

Глава 25

      Лорд Рейнальд Мальсибер был максимально собран и сосредоточен. Тихая молчаливая жена пугала больше, чем шумная эксцентричная мать. Спустя пару недель Гризельда Саливан убедила сноху отвечать мужу «Да, Рейнальд!» вместо «Да, Милорд!», больше ничего достичь не удалось. Других слов молодая Леди Мальсибер супругу не говорила, улыбалась и кланялась.
      Мальсибер, придя в ярость от поведения супруги, кричал, махал руками, но девчонка не реагировала. Он даже начал недопонимать на что купился каким образом сумел заделать ей ребёнка.
      Принц снова пришёл на помощь, притащив квалифицированного специалиста.       Альфарад Керроу отвёл Леди Мальсибер в сторонку и тут же разобрался в проблеме.
      — Рей, ты ещё хуже Поттера! — обрадовал Принц.
      — Мальсибер, ты вот натуральный Мальсибер! — ещё сильнее прояснил ситуацию Керроу, — даже твоему покойному батюшке такое было не под силу! Я не знаю как ты этого добился, но твоя жена уверена, что за любое неугодное тебе слово, ты выгонишь её на улицу, отберёшь ребёнка и отправишь Тома Гилмара в приют.
      — С чего она это взяла?
      — А ты с ней хоть раз нормально поговорил?
      — Не знаю!
      — А ты попробуй. Просто по-человечески поговори. Оливия сильно напугана, но далеко не дура. Девчонка с четырнадцати лет тащила на себе хозяйство: дом и брата. Это уже потом отчим другую бабу привёл и девчонку выгнали.
      — А у них что, дом цел что ли?
      — А это ты у жены спрашивай…
      Беседа с женой, в присутствии Принца и Керроу, неожиданно помогла.
      Оливия не получила приглашения в Хогвардц и долгое время считала себя сквибом, пока дар раскрываться не начал. Поэтому молчать старается, чтобы не проклясть по случайности…
      Эвелин Гилмар никогда не была замужем, её дети: Оливия и Том, оба были незаконнорожденными. После смерти деда, который со слов матери был волшебником, Эвелин осталась одна в мире магглов и жила как умела. А умела она всё очень плохо: плохо готовила, плохо понимала реалии окружающего мира и плохо помнила свою жизнь. Анализируя рассказ Оливии об её матери, Керроу и Принц склонялись к варианту «Олбивейта» и блокировки магии. За что? Вряд ли Эвелин могла совершить тяжкое преступление, значить могла что-то знать…
      Принц хорошо помнил 1976 год, ознаменовавшийся закрытием ткацкой фабрики в Куокворде. Тогда Тобиас Снейп остался без работы и начал спиваться. Именно в этот год умер владелец фабрики. Именно в этот год при неустановленных обстоятельствах умер и Лорд Генрих Гилмар, не оставив Наследников.

      Куокворд встретил непривычно белым снегом. Белым чистым снегом были запорошены неухоженные дороги и заброшенные дома. Искать дом Гилмаров было в таких условиях невозможно. Судя по внешнему виду, близ фабрики был только один жилой дом. Так как здание администрации было закрыто на большой амбарный замок, то проводить какие-либо поиски было бессмысленно.
      Дверь покосившегося домишки открыла толстая неряшливая женщина неопределённого возраста. Мальсибер представился менеджером от лондонской администрации. Дом был осмотрен.
      — Кому принадлежит этот дом, миссис?
      — Мне! Это дом моего мужа Пита Джеферсона.
      — Могу я видеть документы?
      — Так идите в администрацию. Пит умер, а кроме меня в этой развалюхе жить не кому. Я вообще одна живу на этой стороне. И коммунальные платежи всегда плачу вовремя!
      — А где Браяны, Полкинсы, Джонсоны? — неожиданно спросил Принц.
      — Так это ж… Пожар был в Тупике Прядильщика в 1998 году осенью. Огонь аж на соседние улицы перекинулся, посчитай что до нас дошёл… Вот и уехали все…
      Мальсибер догнал Принца уже на улице.
      — Сев, а Сев, а ты откуда местных знаешь?
      — Жил тут. В Тупике Прядильщика. Не ты ли случаем мой дом сжёг, Рей?
      — Твой дом? Тупик Прядильщика? Я приказ отдал… Сев, я же не знал, что это твой дом! От Министерства заказ был. Лично от Шелкбота.
      Принц постоял возле сгоревшего остова своего дома. В этот присыпанном снегом месте остались детство и юность. И молча разбил нос Мальсиберу.
      Керроу и Мальсибер растерянно смотрели в след аппарировавшему Принцу.
      — Альфарад, как же так? Чего сразу в морду-то бить?
      — А ты ему ещё денег за сожжённый дом предложи, идиот!
      — Виноват я! Виноват! Пошли его найдём?
      — Не зли человека, Рей. Ты ведь знаешь Сева, не зли его! Этот мстительный гадёныш ничего не прощает… Не при напролом. Блэк-Поттера попроси лучше.
      — Сам справлюсь!
      — Конечно справишься. Смотри, как бы от твоего «справишься» твои потомки на Снейпа не стали похожими…
      — Тьфу на тебя, малефик-недоучка! — рявкнул Мальсибер, аппарируя к себе в менор.
Септимус Принц ещё долго сидел на скамейке на территории кладбища Коукворда возле могил Эйлин и Тобиаса Снейпов.

      Лорд Кассиус Лейстрандж сидел за столом на кухне. Взрослый мальчик. Высокий, широкоплечий, небритый… Словно из него вынули внутренний стержень. Он оглядел Лорда Блэк-Поттера пустым взглядом мутных глаз и уставился на свои руки со сбитыми костяшками.
      — Кас, ты чего это? — напугался Гарольд, получив вместо наглого насмешливого парня какую-то непонятную телесную оболочку.
      — Наставник, я виноват! Я не достоин быть Мастером! Я пришёл просить прощения и прошу определить мне виру во искупление вины.
      — Рошаль, скотина ты безродная, чего это с ним?
      — А уже месяц так! — ответил Рошаль и поспешил покинуть Блэк-менор.
      — Я их убил. Всех пятерых. Мне этот ребёнок по ночам снится. Я его на руки беру, а он мёртвый и тяжёлый, к земле меня тянет… Я жить не достоин…
      Лорд Блэк-Поттер сел рядом с Учеником и приобнял его за плечи. Кассиус за последние два года сильно вырос, став на голову выше Наставника, но видимо, в душе, так и не повзрослел.
      — Кас, ты эти мысли брось! Это хорошо, что ты к сердцу близко принимаешь. Значит — ты человек. Хороший человек. Не достойный даже не понял бы. Ты же уже Мастер. Хороший Мастер. Я знаю. Как только доступ к Гильдиям будет на аттестацию пойдёшь. Я вот тоже дурак — с кулаками накинулся. Не прав был. Ты же понимаешь, чем значимей ты — тем больше у тебя ответственность. Ты — Лорд, Кассиус. Каждая твоя ошибка будет нести смерть. И за каждую ошибку ты ответишь. И перед собой тоже. Перед собой труднее всего. Труднее всего остаться человеком, не став бездушной скотиной. Как только перестанешь чувствовать — тогда ты уже ничего не достоин. Я знаю. Я знаю как это, ничего не чувствовать…
      — Наставник, я хотел спросить. Ты не обижайся, только… Ты вот когда Волдеморта убил, что ты чувствовал? Нет, я не то говорю… Как ты это пережил?
      — А я его не убивал. И никогда не хотел убивать. Думал, что осудят его, в Азкабан там посадят, или куда-нибудь ещё. Он меня тогда на дуэль вызвал. А перед этим на Снейпа змею натравил. Я ведь считал, что Северус у меня на руках умер. И тут эта тварь змеемордая дуэли требует. И меня такая обида взяла. За всё. За Снейпа, за Дамблдора, за то, что взрослые мужики за моей спиной спрятались. «Ни один не может жить, пока жив другой». Так как-то. А я дуэль всего один раз видел. Учебную. В Хогвардце: Снейп против Локхарда. Решил, что жить мне уже не зачем, пусть меня убивает, раз так надо. А он взял и сам умер. Просто на куски рассыпался. Как я в штаны от страха не наложил не знаю даже… А потом… стали подсчитывать погибших. Трупы прямо в Большом Зале рядами складывали. Ремус, Тонкс, Фред, Колин… Они все погибли. Понимаешь, погибли дети. Вместо взрослых обученных бойцов сражались дети. И только после прибыли авроры. Я погибших каждую ночь видел и умирал с ними. А тут суды над Пожирателями начались. Представляешь: самый виновный Пожиратель Драко Малфой. Тот самый тощий Хорь, который дрожал от страха, но меня в упор не узнавал. А когда назначили слушание по делу Северуса Снейпа — вот тут меня и накрыло. Пришлось из страны бежать… Ничего я не пережил, Кас. Я с ними всеми умер. Это пережить нельзя.
Наставник и Ученик просидели на кухне до самого утра.
Кассиус Лейстрандж остался на следующих условиях:
— не проводить никаких испытаний в одиночку.
— не рисковать своей жизнью.
— ничего никогда не испытывать на себе.

      Оливия Мальсибер была тиха и меланхолична. Казалось, ничто не может вывести её из равновесия. Молодая Леди застыла в своём мирке словно муха в янтаре.
      Удалось выпросить защиты и покровительства у Лорда Лютного — хорошо. Сумела брата в Хогвардц собрать — хорошо. Стала в шестнадцать лет любовницей своего покровителя — тоже хорошо. Ребёнка родила — из дома не выгнали, ну и слава всем богам…
      После рождения сына Оливия лишь ещё сильнее замкнулась в себе. И старалась быть полезной своему покровителю: поместье в порядок приводила, за наличием продуктов следила…
      Оливия чётко определила свои приоритеты в жизни: брата выучить и сына вырастить. А всё остальное не важно.
      А потом Лорд Мальсибер изволил на ней жениться. Конечно, Оливия его любила… Кого ей ещё любить-то было? На основании того что есть, напридумывала себе всякого и старалась быть хорошей. Со всех сил старалась… Уже вот научилась супруга по имени звать. Главное — безопасность и защита, а это муж обеспечивал.
      А ещё Оливия точно знала, что Род Гилмар станет погибелью для её мужа, муж умрёт за её сына. Она каждый раз задыхалась от счастья, когда властный и жестокий супруг являлся домой живым и невредимым. Оливия так и не рискнула сказать мужу, что станет причиной его смерти.
      Вернувшийся и Куокворда, будь неладен тот городок, Лорд Мальсибер, ни на кого не гладя, сразу же помчался в комнату сына. Он разбудил мальчишку, схватил его на руки и стал разглядывать.
      — Нет, Генри, наврал-таки Керроу! Ты на мою мать похож, а глазёнки «мальсиберские» голубые! Вот ни хрена ты не «снейпёнок»! Маленький мой…
      — Папа! — чётко и уверенно сказал ребёнок, ухватив родителя за нос.
      Едва подлеченный нос не выдержал хватки детской ручонкой. Генри напугался хлынувшей крови и громко заплакал.
      Оливия прибежала тут же, сунула ребёнка эльфу и заревела.
      Рейнальд Мальсибер зажимал рукой нос и нервно хихикал.
      Прибежавший на вызов колдомедик отругал за ложный вызов Лорда и Леди Мальсибер, Мерлина, Моргану, всех сразу оптом и в розницу и тут же аппарировал обратно в Мунго.
      — Рей, Генри не хотел… Не сердись…
      — Папа! — снова потянул руки к злополучному носу ребёнок.
      Обеспокоенная и суетливая жена выглядела куда лучше и интереснее…

      Дадли Эванс очень удивился, когда его попросили придти в кабинет Лорда Блэк-Поттера. Он так и не смог придумать причину по которой брат не пришёл сам. Дадли передал журнал приёма дежурному ветеринару и поспешил в Блэк-менор.
      — Гарри, я пришёл, что случилось?
      — Ты заходи, брат, присаживайся…
      — С мамой что-нибудь?
      — А? Нет!
      — С ребятишками? Школу взорвали?
      — Нет. Другое, Дад… Тут вот… Крюкохват со мной связался. Гоблины тебя искали.
      — На фига? Зверушку какую лечить надо? Ты им сразу скажи, что к тому, что меня сожрёт, я подходить ни за какие деньги не буду!
      — Дадли, нет! Гоблины искали тебя, чтобы передать документы от нотариуса. В конце сентября умерла Марджори Дурсль, в её завещании — ты единственный наследник.
      Дадли молча взял завещание в руки. Все свои небольшие сбережения тётя Марж оставила своему любимому племяннику Дадли Дурслю, сыну Вернона Дурсля и Петуньи Эванс. В своём завещании Маржори назвала Дадли своим единственным родным человеком, признав, что кроме своего Дадлика никого и никогда не любила.
      Петунья выслушала сына и согласилась с его решением вступить в наследство. Дадли не нуждался в тех деньгах, что остались после смерти мисс Дурсль, он за год в ветеринарной клинике зарабатывал больше. Но отказаться от наследства было неуважением к воле покойной.
      Несмотря на то, что после развода Петуньи и Вернона, вернее после того, как Вернон ушёл в другую семью, Марджори обвинила во всем Петунью и общение с ней прекратилось. Но были и хорошие времена. Практически вся одежда и игрушки Дадли были куплены Мардж. Она с неприязнью относилась к Петунье и презирала «ненормального урода» Гарри, но в Дадли души не чаяла. Едва в магазинах появлялось что-то новенькое, это сразу же было у Дадли: кроссовки, велосипед, игровая приставка…
      Так вот получилось. С детства нелюбимая родителями девочка выросла, стала толстой неприятной в общении женщиной, быстро превратившись в никому не нужную старуху. Марджори Дурсль считала самыми лучшими существами на свете собак и ненавидела людей. Собаки её ни разу не предали. Когда брат женился на Петунье, сноха ей тут же не понравилась. А вот Дадлик… Дадли стал объектом обожания. Самый лучший на свете малыш был достоин иметь всё самое лучшее, всё чего никогда не было у самой Мардж. Мисс Дурсль экономила на всём, но у любимого племянника было всё самое лучшее. На фоне вечно болезненной Петуньи и замкнутого асоциального мальчишки Поттера, которого Вернон из милости оставил жить с женой, не сдав в приют, Дадлик казался ещё лучше. Забота Петуньи о «ненормальном» племяннике раздражала Марджори. Ещё больше раздражал брат, живущий на две семьи. Лора умудрилась родить от Вернона третьего ребёнка и Петунья оказалась не нужна. Мардж во всём обвинила Петунью, которая не смогла удержать возле себя Вернона. Дадли, что было неожиданно, проявил характер и поддержал свою мать Петунью. Больше Дадлика она не видела. В её жизни остались только собаки. До самой смерти. Только собаки и воспоминания.
      Петунья и Дадли Эвансы вместе посетили нотариуса в Лондоне, уладив все вопросы связанные с наследством. Дадли решил навестить место жительства покойной тётки.
Гарри и Дадли аппарировали в пригород Лондона, сразу направившись в администрацию городка.
      Марджори Дурсль — была крайне неприятной ворчливой старой женщиной и умерла в полном одиночестве. Её сосед полковник Фабстер заметил, что бульдоги мисс Дурсль уже несколько дней не выходят из дома и вызвал полицию.
      Дом мисс Дурсль арендовала, а потом, после её смерти, собак передали в приют.
Гарольд остался в администрации, решать вопросы связанные с покойной мисс Дурсль, связался с похоронным агенством и заказал памятник на безымянную могилу тётки своего брата. Бедная мисс Дурсль никогда в своей жизни не смогла бы предположить, что памятник на её могилу будет ставить «мелкий ненормальный паршивец Поттер».
      Дадли Эванс, схватив завещание тётки, объехал все близлежащие собачьи приюты. Увы, но оставленная всеми тётя Мардж в последние годы своей жизни еле-еле ходила и за собаками ухаживала мало. Бульдоги были старыми и истощенными. Пристроить таких собак было не реально и их усыпили. Дадли, принявший как данность смерть тётки, был очень расстроен потерей собак. Он, как и покойная мисс Дурсль, любил животных и был равнодушен к людям.
      Несколько лет назад, едва получив диплом ветеринара, Дадли Эванс ни по одному разу обошёл эти самые приюты для животных, но его нигде не взяли на работу. Теперь же перед ним заискивали и грубо намекали на оказание помощи приютам от ветеринарной клиники Эванса.
      Одна из сотрудниц приюта воспользовалась ситуацией и вручила мистеру Эвансу щенка бульдога, привезённого в клинику волонтерми неделю назад, на лечение которого средств не было. Так в ветеринарной клинике Эванса появился ещё один постоянно проживающий четвероногий пациент.

      Элайджа Паркинсон весь ушёл в работу. Он или упорно трудился или страдал в обществе Петуньи. А в обществе Петуньи потому, что больше никто не соглашался выслушивать его стенания о несчастной доле его дочери Персефоны и его самого. Элайджа достал всех. Даже Панси пряталась от него. Но наличие постоянного слушателя положительно сказывалось на результатах работы. А с тех пор, как Лорд Блэк-Поттер своим единоличным указанием назначил Петунью этим самым постоянным слушателем, доходы от предприятий начали стремительно расти.
      — Ох, бедная моя девочка, горе-то какое! — как всегда завывал Паркинсон, откусывая от куска пирога, — опять этот гадкий Принц ушёл…
      Место нахождение зятя было самым большим вопросом у Паркинсона. Элайджа свято верил, что зять «скачет по бабам» каждую свободную минуту. Петунья неоднократно выстраивала многоходовые многоступенчатые конструкции защиты Принца, но Паркинсон был неумолим.
      — Отдал я, старый дурак, мою девочку замуж. А Сев её обижает…
      — Да чего он опять-то натворил?
      — Третий день где-то шляется!
      — Он у тебя и на той неделе где-то шлялся, а нашёлся в лаборатории!
      — Ты ничего не понимаешь, глупая женщина! Моя Панси такая хорошая девочка! Такая слабая и беззащитная! Я её так люблю, цветочек мой драгоценный…
      — Элайджа, Панси взрослая замужняя Леди.
      — Это для других! А для меня она — моя маленькая крошка. Знаешь, когда Панс родилась мне дали её в руки. Она была такая крошечная, такая хорошенькая. Самый лучший ребёнок на свете. Мы с Тинки её на пару нянчили, и кормили, и купали, и пелёнки меняли… Она была такая громкая, крепенькая и так хорошо кушала! А потом этот гад носатый нарисовался и…всё! Я ведь как лучше хотел. Думал, ладно, пусть будет Принц, раз он моей девочке так нравится, справимся как-нибудь. А вот, поди же, справишься с ним… А моя девочка несчастна!
      Элайджа с жаром доказывал, что в деле личной жизни дочери его помощь крайне важна, пока не схватил лежащий на столе номер «Ежедневного Пророка». А открыта была эта несчастная газета на разделе светской хроники. И на колдографии держались за руки и улыбались друг другу Драко Малфой и его Панси.
      — Петунья, — прошептал побледневший Паркинсон, — а Септимус «Ежедневный Пророк» читает?
      — Да! — не увидела сути проблемы Петунья, — он тут газету и бросил…

      Общий сбор в пятницу был посвящён Лорду Розье. Николас Розье несколько дней не выходил на связь, после чего был найден в усмерть пьяным и притащен в Блэк-менор Кассиусом Лейстранджем.
      Розье умудрился напиться, аппарировать в своё поместье и уснуть на крыльце дома, где и был найден ткачихами, спешившими на работу в мастерские.
      Розье всю ночь просидел на крыльце в одной тонкой мантии и безбожно простыл.
      Почти двое суток Рошаль и Принц сражались за здоровье Ника, а когда тот пришёл в сознание, опознал присутствующих, то признался, что мечтал умереть.
      Эта пятница была посвящена проблемам Роза Розье в лице его единственного представителя.
      — Слышь ты, Лорд, пальцем деланный, ты какого себе позволяешь? — рявкнул Лорд Блэк-Поттер на забившегося в угол Розье.
      — Мы тут его приняли, деньги в него вложили, а что получаем в итоге? За что такая неблагодарность? — пожелал узнать Малфой.
      — Розье, или ты поясняешь суть проблему и мы по итогам расходимся мирно, или я буду беседовать с тобой лично! — обрадовал Принц.
      Розье пришлось отпаивать успокоительным.
      — Ник, я требую отчёт и не хочу слышать это твоё «всё пропало»! Почему счета Рода Розье заморожены?
      — Мальчик, из-за тебя мы терпим убытки и я хочу знать, куда ты дел мои деньги. Ты же понимаешь, что не вернуть долги МНЕ тебе не удастся? — заинтересованно чесал нос волшебной палочкой Мальсибер.
      — Всё пропало! — выдал Розье и сснова скатился в истерику.
      — Какого хрена ты остановил производство? — рявкнул Лорд Блэк-Поттер.- Помимо моих, ты используешь средства моего крестника!
      — Я не останавливал! Я четыре новых ткацких станка в новом здании запустил! А в старом здании вязальные машины устанавливать начал! Я уже людей нанял! У меня штат полный: двести четыре человека…
      — Подтверждаю! — пояснил слова Розье Лейстрандж. — В поместье Розье людей размещать негде, там в пожаре почти что всё выгорело, а восстанавливать накладно. Я у себя в поместье пустые дома в аренду сдал. Люди каждый день камином на работу ходят. Вот его бабы утром и нашли.
      — Это не объясняет «заморозки» расчетных счетов. Два магазина не получили товар на реализацию. А я за эти договора поставки отвечаю своей репутацией.
      — Я не знал! Я не знал, что у меня родня живая есть! Когда была нужна помощь никого не было! А как дела пошли — дядя появился. В Визенгамот обратился, требует долю имущества. Визенгамот арест на счета наложил. Всё пропало! Лучше бы я умер!
      — Так, пацан, чего за «дядя» наших денег хочет?
      — Браян Розье. Двоюродный племянник моего деда.
      — А чего я его не знаю? — удивились сразу Принц, Мальсибер и Паркинсон.
      — А он в Америке жил. В 2000 году вернулся…
      — Погодите, Лорды, я сейчас! — Драко Малфой энергично перелистывал справочник по прецедентам в сфере экономики.
      — Дай-ка мне, мальчик, адресок этого «дяди», я с ним побеседую…
      — Вот! Нашёл! Когда в Визенгамоте слушание?
      — Не помню…
      — Не ной, Розье, тут тебе не в игры играть! Чего этот «дядя» требует?
      — Передать ему в управление имущество Рода Розье в связи с недееспособностью Лорда.
      — А чего это за «недееспособность» такая? — не понял Лорд Блэк-Поттер.
      — Гарри, — печально выдохнул Малфой, — я тебе сейчас всё объясню. Согласно Кодексу Рода Розье Лорд обязан быть женатым. Пока Наследник не женат, делами управляет Регент — старший мужчина в Роду. Браян Розье в своём праве.
      — А как тогда Ник стал Лордом?
      Николас Розье тупо уставился на своё Кольцо Лорда, осмотрел его и даже обнюхал.
      — Розье, ты женат?
      — Нет! Не женат! Я уверен!
      — Крюкохват! — заорал в камин Лорд Блэк-Поттер. — Срочно проверку Лорду Розье. Он желает знать, не женат ли случайно… Через полчаса он ваш!
      — Проблем не вижу. Женат — предъявим жену. Нет, значит женим! — определил свою позицию Мальсибер.
      — На ком? — напугался Розье. — Дядя Браян требует жениться на его сестре Клариссе. Ей 72 года.
      — Нет! Клариссу не надо! — отклонил кандидатуру невесты Мальсибер. — С такой женой тебя точно недееспособным признают. Найдём тебе жену детородного возраста. Меня же вот женили как-то…
      Принц тихонечко пересел подальше, ёжась от заинтересованных взглядов в свою сторону.

      Гоблинская проверка подтвердила право Николаса Розье на Кольцо Лорда и выявило заключённую в детстве помолвку.
      — Была у меня невеста! — сознался Розье. Я тогда только в Хогвардц пошёл. Отец сунул мне в руки новорожденную девочку — дочку директора нашей фабрики — и объявил её моей невестой. Я ещё тогда подумал, что у других нормальные невесты, а у меня странное ссатое существо в подгузнике. Меня долго успокаивали, обещая, что она вырастет.
      — А где сейчас сия девица?
      — Так это…погибли все. Я когда зимой на последнем курсе на каникулы в поместье вернулся, уже все были похоронены. И дом наш разрушен и Мастерские… Всё сожгли…сволочи.
      — Погоди, пацан! Если бы девчонка померла, помолвка была бы расторгнута за смертью невесты. Я точно знаю. Отец мой, Лорд Мальсибер, мне двух невест находил, обе померли в детском возрасте.
      — Жива?
      — Ник, ты вообще, девочку-то искал?
      — Нет. Я и не вспоминал про неё…
      — И чего, откатом «не бьёт»? Радуйся, что только «дядя» из Америки появился. Девка где?
      — Не знаю… Думал — умерла со всеми…
      — Соседей спрашивай! Кто там у тебя ближе всего? Пруэтты? МакМиланы?
      — Лейстранджи ближе всего…
      — У нас точно чужих девчонок нет. Я бы знал! — чётко ответил Кассиус. — Пруэтты могли взять. Они же Скорпиуса у себя прятали, могли ещё кого-нибудь прятать…
      — А лет девчонке сколько?
      — Не помню… Может десять, а может уже двенадцать.
      — Ладно! — прервал Принц. — Розье идёт к Пруэттам, хоть в поместье, хоть в Гринготтс. А я поговорю с Макгонагал, должна же она пойти учиться. Как невесту зовут?
      — Катерина её зовут. Кейт Стенфорт.
      — Зачем Макгонагал раньше времени беспокоить? Поттер, звони Джеймсу. Неужели твой сын девочек своего возраста не знает? — выдал идею Малфой.
      — Лучше я у Скорпиуса спрошу! — схватил переговорное зеркало Лорд Блэк-Поттер.
      — Скорпиус! Нет, не надо звать Джеймса, я с ним уже сегодня говорил. Нет, у нас ничего не случилось. Я спросить хочу. Ты знаешь девочку по имени Кейт Стенфорт?
      — Да! Первый курс Слизерина. А чего?
      — Жених у неё нашёлся. Ты не говори пока ни кому. Я в понедельник сам приду и разберусь.

      Встречался Лорд Розье с девочкой по имени Кейт Стенфорт в переговорном зале Гринготтса в присутствии директора Хогвардца Минервы Макгонагал и Рональда Уизли — со стороны девочки, Лорда Мальсибера и Лорда Блэк-Поттера — со своей стороны.
      Перепуганная Кейт жалась к Уизли и общаться не желала.
      Рональд Уизли отказался передавать несовершеннолетнюю девочку Лорду Розье в любом качестве.
      Розье опустился на колени перед девочкой.
      — Кейт! Кейт! Это же я — Ник! Ты меня не узнала? Я тебе зайца дарил плюшевого, розового, с серыми ушами… Помнишь?
      Девочка уже не так испуганно глядела на взрослого мужчину, но от Уизли не отцеплялась.
      — Кейт! Ну что же ты? Я же не знал, что ты живая! Пойдём жить ко мне. Я твой жених и я буду о тебе заботиться. Твои родители отдали тебя мне. Ну, что ты, Кейт, рыжуха ты моя конопатая…
      — Ник? — вздрогнула девочка и дотронулась пальцем до лица жениха.
      — Ага. Я это!
      — Зачем? Зачем ты пришёл? Лорд Пруэтт расторгнет помолвку.
      — Почему?
      — Потому что Лорды на нищих безродных сиротах не женятся! А у меня денег нет. И ничего у меня нет. Зачем тебе такая невеста?
      — Дура ты моя! — рявкнул Розье, с силой подтаскивая к себе упирающуюся девочку. — Заработаю я деньги! Сколько надо — столько и заработаю! Фабрику открывать буду. Уже пять Мастерских заработали.
      Розье бульдожьей хваткой прирождённого торгажа вцепился в имеющуюся невесту. Невеста была идеальна. Маленькая, глупая и ни на что не претендующая. В его ситуации он бы и на мантикоре женился, не то что на безродной сироте. Оно было и понятно…
      Рональд Уизли и Минерва Макгонагал отказались передать свою несовершеннолетнюю воспитанницу совершеннолетнему жениху. Спустя нескольких часов ожесточённых торгов за невесту, гоблины сдались и предложили вариант с заключением брака по праву последнего в Роду Розье. Магия брак признала. Гарантами выступили Лорд Блэк-Поттер и Директор Макгонагал. Лорд Розье был обязан обеспечить супруге полный курс обучения в Хогвардце. Лорд Блэк-Поттер взял на себя заботу о Леди Розье на каникулах. Лорд Розье поклялся не прикасаться к своей супруге до её совершеннолетия.

      «Ежедневный Пророк» продолжал печатать колдографии Панси и Драко. Иногда они были вдвоём, но чаще с ними был Николас Розье — молодой амбициозный предприниматель, пытающийся занять слишком много места в лёгкой промышленности магической части страны.
      В Англии волшебники производили одежду мелким оптом и изготовляли на заказ. Лишь Лорд Розье в 1900 году открыл первую ткацкую фабрику, состоящую из двух ткацких мастерских на четыре ткацких станка и двух прядильных мастерских. В 1946 году Лорд Розье закупил вязальные машины и начал производство чулочно-носочной продукции, под гербом своего Рода. К 2000 году не стало ни фабрики, ни Рода.
       Николаса Розье никто не воспринимал всерьёз. Многие считали затею с восстановлением фабрики бредовой идеей глупого мальчишки. И лишь тогда, когда стало известно о вассалитете Рода Розье у Лорда Блэк-Поттера, стали присматриваться. Розье не унимался. И вот уже вместо одного Розье с его идеями образовалась целая группа заинтересованных лиц: Малфои, Забини и даже Мальсибер.
      «Ежедневный Пророк» печатал самые свежие сплетни из жизни общества, а сплетни про молодого Лорда Розье стали очень востребованными…
      Элайджа Паркинсон перечитал светскую хронику за последние месяцы. Он даже не мог работать под впечатлением от прочитанного. Он мог лишь сидеть и смотреть на входную дверь, ожидая возвращения дочери. Ему внезапно стала понятна постоянная занятость Панси и вечное отсутствие зятя. Принц-то ведь не слепой дурак…
      На глазах Элайджи Паркинсона рушились две семьи. Две дорогих ему семьи. Он не понимал. Но факты были на лицо, вернее в газете: его дочь встречается с Драко Малфоем. С женатым Драко Малфоем. Будучи замужем. Он так задумался, что не заметил, как мимо него несколько раз прошёл его зять.
      Панси и Драко пришли поздно вечером. Из Министерства. Вместе. Они держались за руки и смеялись. Панси держала в руках портфель с документами, а Драко… На нём был одет шарф его дочери.
      — Ну? — раздался заинтересованный голос Принца.
      — Есть! — обрадовал Малфой.- Обе лицензии. На производство мантий и иной верхней одежды. И на зелья класса «А».
      Элайджа с ужасом смотрел на довольного Принца, обнимающего Панси и Драко. И тут до него начало доходить, что всё происходящее не реально. Драко Малфой не может самостоятельно ходить. А кто может с наибольшей достоверностью изобразить здорового и жизнерадостного Драко Малфоя? Только его жена Астория — грамотная и пробивная девчонка, взвалившая на себя получение лицензий. Драко разрабатывал все проекты дома, а Астория по его видом, реализовывала.
      Паркинсон почувствовал облегчение и жуткую усталость. Слава Богу, что всё не так, как он себе понапридумывал. Хорошо хоть не поделился ни с кем своими подозрениями…
      — Астория! Крёстный! Да где же вы все? — кричал настоящий Драко Малфой, влетая на кресле-коляске в прихожую.
      — Что? — испугалась Панси и выронила документы на пол.
      Драко был безобразно бледен и с силой сжимал подлокотники своего кресла.
      — Дафна умерла. Я не могу оттащить от неё Блейза. Помогите!