Семья Б

Семья Б

На одном из многочисленных участков посёлка З стоял дом, с историей, не менее длинной чему у любого другого дома. И жила в том доме многодетная семья Б во главе со строгим отцом. Даже более, чем просто строгим: глава семейства то и дело воспитывает детей, не брезгуя «берёзовой кашей».

Поначалу дети думали, что так и должно быть, и что отец всё знает. Они пытались ему подражать и думали вырасти суровыми мужиками и послушными жёнами, даже не догадываясь, что становятся замкнутыми и озлобленными.

Но однажды чада начали ходить в гости к соседям, и увидели, что те живут без излишней строгости и непонятных правил. Оказалось, что чужие отцы и зарабатывали больше, и дома у них были шикарнее, а некоторые соседские сверстники даже карманные деньги получали просто так.

Со временем дети задумались: а может, папаня знает далеко не всё и прав далеко не всегда, раз даже со своими обязанностями не справляется и отпрыскам на карманные расходы средства выделить не способен? Позвала детвора маму и сказала: «Матушка, нам не нравится, что отче нас лупит. Может, мы прогоним его и найдём себе нового папу, который будет нас любить и зарабатывает больше?»

Матушка опешила. Она хоть и любила детей больше всего на свете, но не могла не заступиться за мужа. Как она могла согласиться, если была с ним с самого начала? И даже подмечая излишнюю жестокость она точно помнила, что был он таким не всегда, что раньше он был добр и мил.

Она попыталась объяснить, что терпение окупится, что отец плохо справляется со своими обязанностями, только потому, что соседи ему мешают из зависти и желания отхапать часть их территории. Она привела в пример дом в конце деревни, где дела обстояли куда хуже: отпрысков пороли куда чаще и буквально ни за что. А тут, в их родном гнёздышке всё было не так уж и плохо: в последнее время отец злился только когда дети не слушались, сомневались в его решениях или начинали жаловаться. Она напомнила, что в соседних домах даже в богатых семьях родители втихомолку дают ремня каждому провинившемуся.

«И так уж вам нужны эти карманные деньги? Посмотрите, на какую дрянь их тратят ваши сверстники. Мы не хотим, чтобы вы стали безвольными потребителями-раздолбаями».

Дети молча переглядывались, не зная, что возразить. К тому же в их памяти была свежа история их бабушки, которая выгнала первого мужа, но новый оказался ничуть не лучше.

– Да и пёс с ним, с этими деньгами, – высказался средний из сыновей, – я просто не хочу, чтобы на меня поднимали руку каждый раз, как я открою рот. И то, что у других тоже принято наказывать, не значит, что это правильно! А дом в конце деревни – отличный пример того, во что мы превратимся, если ничего не сделать.

– А мы уже сыты по горло тем, что к нам относятся как к служанкам, – вспыхнула старшая из дочерей. – Чем мы хуже?

– А я больше не хочу делать бессмысленную работу по хозяйству! Садить по папиной указке культуры, которые попросту не приживаются. Перетаскивать металлолом с места на место, только потому что кто-то считает, что этот мусор ещё может пригодиться.

– Да, и где это видано, чтобы удобрять голубику навозом? Все же знают, что кусты сгорят, но нет, разве Он станет слушать.

– Что вы такое говорите! – всплеснула руками мать. – Разве у нас нечего есть, разве у нас нет крыши над головой?

Дети на секунду умолкли.

– …Есть, – тишину нарушил девичий голос. – У нас много чего есть, только вот это не его заслуга. Мы работаем не меньше него. Деньги, которые нам удаётся заработать продавая наши овощи и ягоды, он забирает на ремонт дома. Только вот ремонта мы не замечаем, а отче даже не может обустроить участок и начать зарабатывать как наши ближайшие соседи.

– Верно, – поддержали сестру остальные, – чего уж нам бояться, что новый отец будет хуже? Хуже-то некуда, а если и так, мы и его прогоним!

– Да и нужен ли нам отец в принципе? Мы ведь и сами справимся. Старшие уже могут сами найти работу, младшие останутся на хозяйстве. Если каждый будет заниматься делом в котором разбирается, то мы заживём не хуже соседей.

Дети загалдели. Все, кроме одного: старший сын поднялся и хлопнул ладонью по столу, призывая к тишине. Это было неожиданно – на него смотрели с беспокойством. Тогда старший, криво усмехнувшись, сказал:

– Э нет, ребятки, я не намерен пахать на мелюзгу, в надежде, что в будущем они найдут заработок и вернут мне должок. На самом деле, папка втихую даёт мне пару копеек на расходы, чтобы я за вами приглядывал, и ему не понравится то, о чём тут идёт речь. Так что лучше укладывайтесь спать, иначе мне придётся всё ему рассказать, и это очень сильно его разозлит. А ведь мы не хотим его злить, не так ли?

Мама ахнула, братья и сёстры отпрянули, напряглись. Было видно, как воодушевление и азарт в глазах детей постепенно вытесняется страхом. Хозяйке дома было неприятно на это смотреть, больно. Не нравилась ей и ухмылка старшего, за которой скрывалась неуверенность. Что сказать? Предал ли он братьев и сестёр, или попросту поддержал отца?

Матери ничего говорить не пришлось. Второй по старшинству сын тоже встал из-за стола, бросил извиняющийся взгляд на младших, после встретился взглядом со старшим – не дрогнул.

– Вообще-то, – слова явно были адресованы старшему, – мне папаня тоже давал пару копеек, чтобы я приглядывал за остальными. Но я согласен, что нужно что-то менять. Ты не можешь пугать нас наказанием в надежде, что мы будем терпеть это всё и дальше.