Семья Эскалант. Книга 1. Злата

ГЛАВА 43 Я решила умереть

Я пришла в себя от ноющей боли во всём теле. Солоноватый привкус во рту

вызывал тошноту. Одежда на мне была разорвана и испачкана кровью. Не только

моей.

Я пришла в себя иную. Сломленную. Избитую. Изнасилованную.

– Очнулась? – откуда-то появился мой насильник. – Сейчас у меня дела с твоим

папашей. Сообщу ему радостную весть. А потом вернусь к тебе. Ты мне очень даже

понравилась!

Не мужчина и не человек похотливо улыбался и застегивал свои брюки:

– Но если не будешь более сговорчивой, отдам тебя солдатам! Это и так

произойдёт, конечно. Но для тебя лучше стараться изо всех сил, чтобы оттянуть этот

момент.

Он ушёл. Оставив меня, сломанную забаву для мужчин, одну в своей комнате.

Здесь я спала с трёх лет.

Мама читала мне сказки на ночь и пела колыбельные, лежа со мной вот на той

кровати, где меня только что изнасиловал ублюдок.

Меня стошнило. Прямо на постель.

Пошатываясь, я встала и пошла в ванную комнату. Я чувствовала грязь, меня

воротило от самой себя. Стала под душ прямо в остатках одежды.

Я вещь. Я не человек. Меня ставят на кон. Мне придумывают роль. С лёгкостью

обманывают и предают, как забытую игрушку, уже выросший ребёнок. У меня нет

сердца, нет души. Даже моё тело взяли силой…

Я стала срывать себя окровавленные тряпки. Кажется, мои раны на лице и

царапины по телу стали болеть сильнее от горячей воды и мыла, которым я

беспощадно терла себя. Пена смешалась с моей кровью. Пол в душе приобрёл

розовый оттенок. Но я не переставала с силой мыть свою кожу, раздирая раны ещё

сильнее.

Мне не стало легче, когда я вышла из-под воды.

Открыла гардероб. Он был почти пуст. Мне на глаза попалось платье мамы.

Такое забытое и одинокое. Как символично…

Надев его, я подошла к зеркалу. Моё изуродованное от побоев лицо было

бледным, глаза выдавали моё безумное состояние. Платье белое в нежный розовый

цветок было большим для меня. Но оно словно бальзам для израненной меня.

Мама, мамочка! Спаси меня! Забери меня к себе! Я не хочу больше ничего,

только обнять тебя… Твоя дочка очень слабая, она не может выносить эту боль.

Я совсем одна! Теперь, совсем одна…

Я сдаюсь. Помоги мне, будь со мной в этот миг. Встречай меня, мамочка. Я иду

к тебе!

Интересно, будут ли обо мне вспоминать? А если да, то, как именно? Столько

всего произошло в моей жизни за это время… и ничего хорошего мне на ум не

приходит. Может, всё из-за того, что я лишилась рассудка? Не мудрено… Хотя разве сумасшедшим бывает так больно? Словно кто-то потрошит всё внутри и без

анестезии. Разве безумные люди не получают покой в своём личном адском мирке?

В своём больном спокойствии я вытащила шнурки, которые держали гардины, и

связала их. Потом скрутила петлю и сразу надела её на шею.

Скоро моим мучениям будет конец. Скоро станет легче.

Никогда не думала о самоубийстве до этого периода своей жизни. Но мои

действия были чёткими и слаженными, будто мне кто-то проговаривал, что делать.

Я перенесла все свои книги и вырвала из них бесценные страницы, когда-то

любимых историй. Я сложила всё, подобно кострищу, под свою кровать. Её

окровавленные смятые простыни, словно напоминали, зачем я должна это

совершить.

Потом вышла в коридор и привязала самодельную верёвку на перила лестницы.

Мои босые ноги были почти бесшумны.