Сентябрь в двух частях

Часть 1. Слон, паштет, гашиш и другие зарисовки первой половины месяца

На Маню сел Слон. Это событие ознаменовало завершение сезона катания на лошадях.

Осталась фотография - Маня верхом на Слоне, за мгновение до того, как у Слона подкосились ноги, и конь повалился чесать спину седлом. Маня отпрыгнула, успев выдернуть из-под Слона ногу.

К фотографии прилагался синяк.

Так закончилось лето, и наступил сентябрь.

 

Последние дни мы с Маней видимся часто. И нам вдвоем спокойно.

Мы говорим о парнях, причастных к нам. И спрашиваем себя – за что??

 

Когда в очередной последний раз я была дома у Жу-Жу, со мной была Маня. Жу-Жу привычно копался в комнате с компьютером, а нам вздумалось выпить. Хотя бы чай.

Голод (с утра навещали Стаса и его сувенирную палатку на Стрелке, где нам достался истекающий водой стаканчик в мокрой вафле), а не умысел объесть Жу-Жу заставил нас заглянуть в холодильник (в один из трех под завязку набитых холодильников). С нижней полки мы извлекли маленький паштет из груды паштетов.

Унюхав, в кухню внесся взбешенный Жу-Жу с воплем:

- Положи на место! Немедленно! Это любимый паштет мамы.

Схватил со стола паштет, пытался его закрывать и гневно зыркал на скромный бутерброд, который мы уже любовно намазали.

- Спокойно, буйный идиот. Холодильник от пашетов треснул.

- Они дорогущие! – орал невменяемый, - Если мама узнает, что ты съела ее паштет – тебе не поздоровится!

Затолкал паштет обратно в холодильник и убрался к себе. Бутерброд остался лежать.

Я и Маня с трепетом разделили и проглотили бутерброд, лишь разбередив чувство жора.

И выудили банку с вареньем, безмолвно открыв и закрыв холодильник. Но гад услышал.

- Что? Что ты взяла оттуда? Я все слышал! Что у тебя за спиной? – орал несчастный, выхватывая банку, - Она закрытая -  ее нельзя открывать! Положи на место!

Нас вынудили покинуть бенефис одного урода с бессменным нашим вопросом: «За что?». 

 

Жу-Жу разочаровывал всех, кому попадался.

 Поход с палатками в честь моего дня рождения был отменен мамой Жу-Жу с формулировкой: «Жу-Жу простудится».

В ответ я уехала праздновать на дачу с родителями.

А виновник сидел бы дома с градусником в жопе .

Нет. Под ночь Жу-Жу привез себя.

Весь ужин с моими родителями и маминой подругой конфузливый вид Жу-Жу услаждал меня. Само стеснение и робость вглядывался изо всех сил в тарелку и нечленораздельно бубнил себе под нос в ответ на попытки разговорить его. И от скромности ничего толком не проглотил.

Когда же улегся ко мне в кровать (уступила ему и кровать, и комнату, и тигренка), заявил, что желает жрать. Так и изрек, подтянув одеяло под подбородок и облапив тигренка: «Хочу жрать».

Меня передергивало от отвращения при виде как он жрет, хлебает, чавкает, хлюпает, смакует, и под конец смачно подлизывает тарелку. Тошнотворное зрелище.  

Мама и ее подруга надо мной потешались, пока я собирала поднос со «жратвой», и спрашивали: «Ну, где ты такого нашла? Поразительно, бывают же такие самородки!»

За что?

 

Жу-Жу погано. Жу-Жу хворает всем, что сумел осилить из мед.справочника. И всему, с чем он взаимодействует, в том числе и я, - всему погано и беспросветно.

Как меня угораздило с ним связаться?

Как меня угораздило терпеть его?

И как мне избавить себя от него?

Но я борюсь. Хотя борьба ни к чему не ведет.

Жу-Жу переехал со всеми вещами в виртуальное существование. Что от него останется, если шнур выдернуть из розетки.

Зачем он настолько несчастный, бедный и больной?

За что?

 

Жу-Жу открыл дверь. Я замерла на пороге:

- Жу-Жу, я предупредила, что приду?

- Ну, это, да.. – промямлил заспанный Жу-Жу, почесываясь.

- Тогда почему на тебе эти штаны?

Ненавистные штаны – синие ползунки с петельками.

- Я просила их не надевать при мне.

Жу-Жу убрался в комнату, где перебрался в другие штаны, бросив ползунки на диван. Судя по духоте, взъерошенной постели и зевающему Жу-Жу к вечеру его утро едва наступило.

На столе под виноградными косточками завалялась записка:

 «Котёня! Разогрей себе суп (он в кладовке), котлеты в холодильнике (в коридоре). Ешь фрукты! И йогурт – в холодильнике, который на кухне. Не забудь принять витамины! Целую, мама!»

- Трогательно.

Жу-Жу заворожено уставился в компьютер.

- Жу-Жу, я здесь.

- Секундочку…

- Хорошо, подожду. Даже приберусь, – заявила я и схватила ползунки, вводившие меня в бешенство. Жу-Жу не отреагировал.

Он заподозрил неладное лишь, когда я уже стояла на подоконнике и проталкивала его штаны в форточку.

- Не смей! Отдай мои штаны! – заорал Жу-Жу, подскочив к окну, но не успел – ползунки в компании летающих пакетов уже спланировали на дно двора-колодца. Прямиком в мусорные баки.

- А-а-а-а-ах! – завопил Жу-Жу в припадке, выскакивая из комнаты - Что ты наделала! А-а-а-а-ах! Любимые треники!

- Вернись, паразит. Не смей их возвращать! – крикнула я ему вслед, но входная дверь уже захлопнулась

Жу-Жу вернулся, насупившись и прижимая к себе свои ползунки.

- Ладно, не истери, идиот, - успокоила я его.

 

 

Жу-Жу сидел на диване. Я сидела рядом. На Жу-Жу были натянуты синие треники с растянутыми коленями.

- Жу-Жу, выражай свой протест, как хочешь, но только не ползунками.

- Они мои любимые.

- Да ты посмотри - они дырявые, – уговаривала я Жу-Жу мирно, поглаживая его по ноге.

- Одна маленькая дырочка, – разглядел Жу-Жу дырочку на коленке, - могла бы и зашить!



Отредактировано: 02.10.2016