Сердца Четверых

Глава 67 ОТКРЫТИЕ ОТЕЛЯ

Толик старался изо всех сил находиться в центре внимания. В этом ему немало подыгрывала Инга. Девушку нельзя было назвать красивой, зато она умело пользовалась косметикой и с помощью асимметричной блузы и просторных брюк, которые сначала все приняли за юбку, сгладила все  недостатки фигуры, а именно – чрезмерную худобу. Ингу можно было назвать  словом «яркая». Вот именно эта ее яркая внешность и повышенная ухоженность заставили судачить ошарашенных таким явлением Катерину и Гулю. Нужно отдать должное, Гуля с Катей так быстро и органично сошлись, что могли разговаривать  уже через несколько часов знакомства обо всем. Василиса больше молчала, предпочитая слушать и незаметно изучать девушку Егора. Но чем дольше она наблюдала за Катей, тем ее сердце все больше радовалось за Егора.

Если бы Василиса знала, что Толик пожалует и, естественно, займет с подружкой свою комнату, она бы поселилась в гостевой, отдав Егору с Катей свою светлую мансарду. Теперь же им с Лешкой пришлось слушать скрип Толикового дивана. И как тут уснешь? Василиса делала вид, что спит, но на самом деле ее влюбленная душа сгорала от ревности. Василиса не была наивной девочкой и понимала, что после Анжелики у Толика были женщины, но их она не видела и о них не знала. А Инга - вот она, эффектная и впечатляющая. И она сейчас с Толиком знамо чем занимается в соседней комнате.  А еще Василису пилило противное чувство собственничества. Она понимала, что если Толик привез Ингу, а также познакомил с родителями и всей родней, значит эта девушка не какая-то проходная, временная. Василиса боялась себе признаться, но второй свадьбы Толика она не пережила бы.

- Слушай, а не слишком мы переусердствовали, а? – Инга лукаво подмигнула Толику. Девушка была одета в спортивный костюм, потому как в комнате было прохладно, Толик тоже в  футболке и просторных спортивных брюках.

- Нормально. Не переживай, правдоподобно, - диван реально был старым, поэтому при малейшем движении скрипел громко. Толик приложил палец к своим губам, давая понять, чтобы  девушка говорила шепотом.

- Ты думаешь, там слышно?

- Уверен. И уверен, что там слушают.

- За те деньги, что ты мне отвалил за этот вояж, я могла бы и не имитировать секс, заставляя диван скрипеть. Все могло быть реально, - Инга не намекала, а откровенно предлагала нескучно провести остаток ночи.

- И тебя не смущает, что мы знакомы всего несколько дней? – спросил Толик.

- Если с презиком, то нет. Ты  мужик ничо, но мне почему-то жалко ее, которая за этой стенкой.

-  Твоя работа состоит не в том, чтобы ее жалеть, - грубо напомнил Толик.

- Я помню, - сухо и безразлично ответила Инга. – Спать совсем не будем? Опять скрипеть?

- Спи. Достаточно наскрипели. На завтра большая развлекательная программа  намечается. Я у Игната узнавал, - ответил  Толик и уселся изучать прихваченные в спешке счета. Не то, чтобы он не доверял своему помощнику, но так ему было спокойнее. Он видел, как Инга обиженно отвернулась к стенке и долго лежала, пока уснула. Толик понимал, что отвергая Ингу как женщину, он сильно задел ее самолюбие, но реально  все его мысли были лишь о Василисе. Уже месяц, как он почти одержим ее образом. Раньше его сдерживала уверенность, что страсть односторонняя, лишь с его стороны, потом барьером служили Анжелика, Лешка, Тишка, Федька. Со временем препятствий стало так мало, что Толику все сложнее становилось себя сдерживать. Но с того дня, как  он понял, что у Василисы в его сторону тоже есть чувства, все изменилось очень сильно. Несмотря на  угрозы Василисы не появляться ей перед глазами и не следить за ней, Толик первое как-то еще выполнял, но вот со вторым – проблема. Специально нанятый человек ежедневно вечером привозил Толику отчет о проведенных наблюдениях за день. Толик знал, что делала Василиса  целый день почти поминутно, где была, что покупала, с кем говорила. Теперь Толик мог позволить себе такое «удовольствие», как слежка за любимой женщиной, но, к сожалению, не мог позволить себе эту женщину отнять у лучшего друга. Именно Лешка, его трепетно-нежное отношение к Лисе, их семья - служили слабым, но все же еще удерживающим от последнего шага  тормозом. Каждый вечер Толик, как молитву, просил у высших сил подарить ему ту, которая была в каждой его клеточке, словно вирус, не позволяющий нормально думать, дышать, жить.

- Я думал, только мне не спится, - услышал Толик голос Игната, когда вышел в прохладу осеннего сада.

- А тебе хоть чего? – недоумевал Толик.

- Старые болячки дают знать. Язва, падло редкое. А мы с твоим батей еще выпили чего-то заморского. Язве это не понравилось. А ты что, такую кралю привез и бросил? Не зажигает? – пыхтя сигаретой, осторожно спросил Игнат.

- Это так бутафория. Не зажигает, дядя Игнат.

- Чего там Анжелика? Как съездил? Батя ж переживает, а ты и сам не едешь, и не рассказываешь. Сын твой как?

- Проблемно там все, Игнат. Вроде бы мой сын и уже не мой. Дядей называл. По сердцу так шкребло, что  не знаю, как и выдержал.

- Тишку ж не обижают? – Игнат попал в самое яблочко.

- Нет, не обижают, - еле выдавил Толик. Скажи он Игнату о проблемах с Анжеликой,  тот сразу же  начал бы предпринимать кардинальные меры. Обязательно рассказал бы  отцу и матери, а им только этих волнений и не хватало. У Владимира, Толик это знал от матери, начало пошаливать сердце, у матери – скакать давление. К сожалению, родители со временем стареют, и это  Толик ощутил сполна.  Еще лет пять назад он, узнав бы, что Анжелика поднимает на ребенка руку, безапелляционно отобрал бы у нее сына. Теперь он встретился с Дени в одном из французских кафе и, выслушав  мужа своей бывшей жены, понял, что рубить с плеча не стоит.

- Ты можешь забрать Тишку, и я тебя пойму, - располагающе начал разговор Дени. – Но  после этого она  не сможет вернуться к нормальной жизни. Анжелик – сложная женщина, ее психология не однозначна. Ей нужен Тихон. Это ее ребенок и такое отношение к нему у нее не постоянно,  со временем должно пройти. Ты думаешь, я не поднял на уши всех психологов, способных ей помочь? И няня нужна, чтобы  Тихон не оставался с Анжелик наедине. Мальчик любит ее. Я тоже к нему привык.  Многие психологи говорят, что ситуацию исправит  беременность. Она просто грезит вторым ребенком.

- У тебя на это год. Если  за это время Анжелика не перестанет бить Тихона, я сына заберу, - категорически  сказал  Толик, хотя понимал, что Дени  реально со своей стороны делает все, что может.

- А как у них там во Франции? Капитализм? – вернул из воспоминаний  Толика Игнат.

- Ага, полный капитализм. Телефоны у многих  карманные. Ходят, массово болтают, - перевел тему Толик.

- Это как? – Игнат даже представить такое не мог.

- Вот так. На расстоянии могут звонить друг дружке даже в дороге. Заряжают от  сети периодически. Дорогое, но ценное удовольствие. Жаль, что у нас такого нет. Можно связаться с кем угодно в любое время.

- И не будет у нас такого. Не  в ту сторону наши головы повернуты, - рассуждал Игнат.

- А я бы не против перенять такое ноу-хау у буржуев, - оставался при своем мнении Толик.

Разошлись  спать Толик с Игнатом  где-то в третьем часу. И хотя поспать Толику удалось  всего четыре часа, он не чувствовал усталости.

***
Воскресенье выдалось светлым и солнечным. Несмотря на то, что на улице была глубокая осень, все листья  деревья еще не успели сбросить, поэтому яблони перед входом в новый отель смотрелись ярко и празднично. В воздухе стоял горьковато-терпкий аромат увядания. Из открытого окошка на первом этаже, где разместили  мощные колонки, раздавались  нежные, красивые мелодии. На одной из яблонь, почти на самой верхушке, красовалось  одинокое, поэтому и слишком заметное желтое, почти прозрачное от налитого сока яблоко.

- Я же говорил, Вован, что эти яблони выкорчевывать нельзя, - вспомнил Игнат, как целую неделю решалась судьба  шести яблонь. – Видишь, как красиво смотрятся?  То была бы голая площадка. Ужас!

- Ой, типа мое слово что-то решало, - шутя ответил Владимир Красовский,  пытаясь вспомнить речь, которую писал  месяц назад и уже так заучил, что почти забыл. Действительно,  кроны деревьев  закрывали окна первого этажа. Но потом, когда весь первый этаж превратился в  компьютерный клуб, это даже стало плюсом, поскольку компьютерам не рекомендованы солнечные лучи. Владимир вспомнил, как устав спорить с Игнатом, заявил, что оставит эти яблони, если яблоки будут вкусные.  В качестве независимого дегустатора выступала Елизавета. Яблоки реально оказались вкусными, но Игнат  проявил свою фирменную хитрость: он знал, что  Елизавета любит пепин шафранный.

Зыркнув на одинокое яблоко, Игнат решил вспомнить молодость (сколько садов было обнесено!) и потрясти дерево. С четвертого раза яблоко упало на траву и  с одного бока немного примялось. Игнат все равно  вручил его, как ценный трофей, Елизавете, кутающейся в  меховое манто.

- Игнат, ты чего-то перепутал. Это женщины мужикам яблочко подарили. Я о Еве и Адаме. За это всех скопом из рая и турнули, - решил осадить Владимир Игната. Но тому было достаточно видеть радость на лице Елизаветы. В ее  милом: «Ой, спасибо, какое большое и  сочное!» Игнат купался, как  бродящий по  пустыне в озере оазиса. Толик с восхищением наблюдал за Игнатом. Этот мужчина оставался для него загадкой: он мог любить тихо и без претензий. Толик так не мог. Ему хотелось обладать любимой женщиной. Сбить и подарить последнее яблочко на дереве он бы Василисе смог, но так покорно уйти после этого, одарив лишь  ненавязчивой улыбкой – нет.

Открытие отеля прошло торжественно. Глава администрации города Карлов Дмитрий Петрович рассыпался в комплиментах Красовскому и его команде почти пятнадцать минут. Владимир  Красовский после такой речи отстрелялся парочкой ярких предложений, поблагодарив всех тех, кто помогал и тех, кто не мешал. Затем был проведен перенятый неизвестно откуда обряд перерезания ленточки и еще более феерический запуск  гирлянды шаров. Владимир Красовский приглашал всех на экскурсию по отелю, но так, как главе администрации нужно было ехать в регионы на очередную агитацию – чай выборы на носу, то решили сначала  засесть в ресторан, а затем уже и до экскурсии дело довести.

Все было организовано с изыском: от  сервировки столов до  развлекательной программы.  Владимир Красовский сидел на почетном месте за столом и  понимал, насколько ему повезло в жизни иметь такую большую  и  дружную семью. И пусть в ней были не только родственники, но все  стали такими родными. Красовскому было чем гордиться: успешными сыновьями, красавицей приемной дочерью, талантливой невесткой Гюльчатай, песни в исполнении которой доставали до глубин души.  Не преминул Красовский похвастаться  изюминкой отеля  - номером для новобрачных.

- Там такие хоромы, что  мы вот с Лизой ждем юбилея, чтобы отметить и провести там пару ночек, - уже захмелевший, не удержался Владимир. – Но главное, я ж надеюсь еще поплясать на свадьбе  Егора и Толика.

Феденька начал капризничать, поэтому Лешка отвез Василису с сыном  в дом Красовских. Немного погодя  приехал Игнат за оставшимся ящиком вина. Почему-то сначала не захватили все, решив, что так много пить гости не будут. Ошиблись.

- Вась, я не хочу в ресторан возвращаться, - признался Лешка жене.

- Что-то болит? – заволновалась Василиса. Бледное лицо мужа ей откровенно не нравилось. – Ты что-то съел не то или выпил?

- Все нормально. Даже переел. Столько вкусного. Я  просто не выспался.  У Толика очень скрипучий диван. И я ему об этом  сказал. Мы тут с Федькой покимарим.  Ты, если хочешь, езжай, Игнат отвезет.

- А ты не обидишься? Я с Гулей хотела бы наговориться. И Катя у Егора такая классная.

- Чересчур. Это ж надо было так на тебя похожую девицу отрыть где-то.

- Ты все еще ревнуешь? – погладив по бритой щеке мужа, спросила Василиса.

- Нет. Уже нет. Егор эту девушку реально любит, это видно по глазам, по жестам, по поведению, - Лешка чуть не сказал, что ревнует, но теперь уже к другому из братьев Красовских. На мгновение ему пришла в голову мысль, что  в ресторане  остался Толик, но он отогнал дурные предчувствия, понадеявшись на то, что  у Толика под рукой Инга. И судя по  регулярному ночному скрипу из-за стенки, у этих двоих хотя бы в сексуальном плане все было хорошо.

Когда Василиса вернулась в ресторан, там остались преимущественно только свои. Гуля с Надей, сестрой Катерины, пели в два голоса. У девочки был красивый тембр, поэтому пение не выглядело аматорским, скорее, наоборот – для слегка выпившей аудитории – идеальный вариант. На танцевальной площадке кружились, очарованные друг дружкой,  Егор и Катя. Они не замечали никого вокруг. Инга  одиноко скучала, сидя за крайним от окна столиком, а Толик что-то настойчиво доказывал  отцу, сидя полуоборотом за барной стойкой, и поглощая дорогое вино небольшими порциями.
Василиса скорее ощутила на себе его взгляд, чем увидела, как он смотрит. Не удивилась, когда  Толик  подошел и предложил потанцевать.

- Вон Инга скучает, с ней и танцуй! – скорее раздраженно, чем  зло, ответила Василиса, пытаясь не смотреть ему в глаза.

- Она устала. Ты меня боишься или себя? – с вызовом и нажимом спросил Толик, поняв причину Василисиной неприязни.

- Иди к своей девушке, - медленно, но уверенно ответила Василиса и очень обрадовалась, увидев, как со сцены к ней на помощь спешит Гуля.

При Гуле Толик не стал настаивать. Он выдернул Ингу из-за столика, не дав ей доесть десерт, и специально демонстративно откровенно танцевал с девушкой.

Василиса же старалась изображать полное безразличие, не понимая, что именно этим еще больше распаляла мужское эго Толика.

Беседа с Гулей велась в русле «в школе работать тяжело и этот труд неблагодарный, но интересный». Говорила преимущественно Гуля. Василиса только  поддакивала, в то время, как все ее мысли были сосредоточены на Толике. Как никто другой, она понимала, что вернулась в ресторан, потому что хотела встретиться с ним. Она подсознательно надеялась, что  он пригласит ее на танец и дальше по сценарию, который судьба пишет, обычно не спрашивая человека, но щедро награждая испытаниями. А ведь она откровенно провоцировала Толика, даже не понимая этого, не отдавая себе отчета. Зачем? Чтобы сделать неприятно? Показать свой статус замужней и  неприступной? Вряд ли. Под всеми этими действиями  можно было увидеть желание расшевелить мужчину. Зачем? Она не знала. Василиса давно уже себя не понимала. Английская пословица приблизительно так гласит: « Если ткнуть медведю в глаз, он не только не обрадуется, но и что-то сделает в ответ».

- А экскурсию по новому отелю так и не провели, - опомнился  Владимир Красовский. – Или никому не интересно, чего мы там настроили?

Всем было интересно, поэтому, набросив верхнюю одежду,  приличная делегация направились в стоящий рядом с рестораном отель. Владимир в качестве гида был убедительным. Он  начал обзор  своего детища с ресепшина, оборудованного компьютером, потом был осмотр номеров первого класса, второго и на закуску на втором этаже все ахнули, увидев номер для новобрачных.  Игнат даже присел на широкую кровать, застланную белым шелковым покрывалом. Василиса подошла к окну и залюбовалась видом вечернего городка с многочисленными фонарями вдоль дороги, по которой нет да и проедет автомобиль. Она опомнилась, что в помещении одна, когда все уже пошли дальше – Владимир Красовский обещал показать отделанную по последней моде электросауну – замануху всего отеля. Но ушли не все.

- Дай пройти! – почти командным тоном потребовала Василиса возникшему в дверях Толику. Видимо, он давно ждал момента, когда они останутся наедине – и вот такой момент подгадан, грех не воспользоваться.

- Опять убежишь. Естественно. Тебе приятно, когда я мучаюсь, да? – Василиса слышала его  тяжелое дыхание и изо всех сил пыталась не потерять контроль над собой.

- Я не хочу, чтобы ты мучился, -  пыталась уверить Лиса и хотела сказать еще  что-то  в свое оправдание, но…

Толик резко шагнул к ней и, притянув ее к себе властным движением,  сильно поцеловал! Он увлек, зная, что Василиса не сможет воспротивиться. Она действительно ухнула в насильственный, но  очень чувственный поцелуй, как в пропасть. Василиса ругала себя последними словами за такое помешательство, но одновременно и понимала, что ждала этого, хотела. В отличие от предыдущего поцелуя, на этот раз  Толик не был нежным и медлительным, скорее он наказывал, желал подчинить и показать, что он главный! Но Василисе и это казалось сладкой пыткой, делающей тело безвольным, податливым. Она не заметила, как ответила на этот безумный напор, более того, обняла Толика за шею и застонала…  Этот стон распалил двоих до такой степени, что  они принялись целоваться с большим энтузиазмом  и напором. Они и сами себе поражались.

- Кто-то утверждал, что не любит, - позволил себе комментарий в коротком перерыве Толик. Но Василиса  говорить и рассуждать ему не дала, закрыв рот страстным поцелуем. Толик перехватил инициативу, подхватил легкую Лису  и опрокинул на спину на широкое ложе для новобрачных.  Пока Толик пытался расстегнуть Василисины джинсы в обтяжку, она успела опомниться от любовной лихорадки, оттолкнуть его и умчаться по коридору, куда глаза глядят. Василиса плохо ориентировалась в строении, поэтому  после пятиминутного бега уперлась в  тупиковую дверь. Дверь была закрыта. Обернувшись, Лиса увидела Толика.

- Почему «нет»? Ведь мы с тобой хотим одного и того же, - Толик стоял в нескольких метрах от Василисы. Она не могла ответить, да и не знала что отвечать, поскольку сама себе поражалась, удивлялась тому сексуальному помутнению, какое на нее нашло. Скрыть от него она могла, но от себя нет: помутнение было  сладким, безумным, потрясающим и ей очень хотелось пережить его сначала. Еще один шаг – и она отдастся на  волю его рук и губ.

- Ау, кто здесь остался? Все ушли, отель нужно закрыть, - это был голос  Елизаветы. Толик инстинктивно, желая защитить Василису, выкрикнул:

- Ма, это я здесь. Сейчас иду! – и, услышав неспешные удаляющиеся  шаги матери, схватил Василису за руку и увел через черный ход. – Постой здесь. Я заберу одежду, оставленную на ресепшене, и вернусь. Он вернулся с одеждой и ключами от запасного хода. Одевая Василисе на плечи пальто, Толик нежно шептал:

- Давай останемся и продолжим начатое…

- Мне нужно к Лешке и Феденьке, - как кипятком по совести, полоснула Василиса Толика.

- Но ведь мы любим друг друга! – не унимался Толик.

- Но Лешу я тоже люблю. У меня есть семья. Я Светлане Валерьевне обещала. Я не могу его бросить, а любовницей твоей быть – не хочу!

-  И я не хочу, чтобы любовницей. Хочу, чтобы моя навсегда. Неужели ты хочешь, чтобы мы расстались, чтобы я жил с другой женщиной, а ты – с Лешкой?

- Наверное, - с трудом выдавила из себя Василиса и попыталась найти глупое оправдание: - Я пока не знаю…

- И что,  с Лешкой ты так стонешь от удовольствия и заводишься от  наименьшего касания? – было заметно, что Толик разозлился, потому что преднамеренно пытался грубить. Его лицо сделалось жестким, а прищуренные глаза сулили  опасность.

- Нет, - спокойно призналась Василиса.

- Вот и я нет! – повысил он раздраженный голос. – Почему мы должны отказываться от счастья? Я уверен, что в постели нам будет волшебно. Ведь это не любовная интрижка! Боже, я ж в тебя еще маленькую влюбился. Какого хрена ты  постоянно бежишь?

- Вот тогда, маленькую, и нужно было зацеловывать и обещать вечную любовь. Я бы поверила. А сейчас – поздно. Потому что мы не сможем быть счастливыми, если предадим Лешку. Ты и я. Ты сможешь посмотреть ему в глаза после того, как разрушишь его семью? Вот и я не смогу. Я буду  всегда чувствовать себя предательницей. Это будет таким наказанием, которое разрушит любые отношения. Прости, но я так не смогу. Я не смогу у Федьки отобрать отца, - Василиса  хотела броситься в темноту, но Толик удержал:

- Я понял. Стой. Я найду Игната, он тебя домой отвезет. Я  бы сам, но выпил.

Усадив Василису  в машину вместе с  Ингой,  Гулей, Ванькой и Надей ( Егор с Катериной давно где-то нашли уединение), Толик вернулся в ресторан помочь матери. Елизавета уловила печаль сына.

- Прости, сынок, не разглядела я твоей великой любви. И, видимо, опять, помешала. Прости!

- Я и сам, ма, ее не очень разглядел, свою великую любовь.  Как-то будет. Радует, что муж у нее хороший, крестник у меня классный. А с собой я справлюсь. Наверно.

- Ты ведь не женишься сдуру на этой… Инге?

- С чего ты взяла, ма?

- Потому что твоя женщина – не она.

- Знаю я, кто моя женщина. Давай я аппаратуру снесу в подсобку с Витькой  и тогда поговорим.

Спустя полчаса Толик сидел за столиком с  Елизаветой и откровенно любовался матерью. Как он раньше не замечал, насколько она красива для своих лет!

- Надеюсь, батя доволен  мероприятием?

- Выглядел довольным. Правда, все Игната ковырял за то чертово яблоко. С возрастом становится все более подозрительным.

- Я б тоже на месте бати дико ревновал. Знать, что Игнат к тебе не равнодушен, живет под боком. А тебе он ни капельки не нравится? – задал провокационный вопрос  Толик.

- Как мужчина мне нравится только Вова. Так было всегда и, надеюсь, будет, - как отрезала Лиза. – Сына, я знаю, что это прозвучит странно, но тебе просто нужно подождать. Вам суждено быть вместе. Позже.

- Она не хочет разрушать семью. Я побывал в этой шкуре.  Желать такое Лешке  не могу, но и без нее уже не могу. Если кого-то терять, то, скорее всего, Лешку.

-  Иногда жизненные ситуации так складываются, что все  само собой решается. Поверь мне. Я знаю. Вы будете вместе, но нужно подождать.

- Сколько ждать, ма? Так и жизнь пройдет.

- Дай ей возможность самой определиться. Я к  Софии ходила, - полушепотом  проговорила Елизавета.

- Ма, ну ты же разумная женщина, и в эти забобоны веришь? Софья наврала тебе, поди, в три короба, а ты и рада уши развесить. Много денег взяла?

- В том –то и суть, что не брала. А все, что сказала, сбылось.

- И что ж она тебе такого сказала? – Толик  считал эти походы к ведуньям бабскими развлечениями.

- Что будет у меня две невестки похожие. И говорила это она до того,  как Егор Катю привез. А ведь она на Василису похожа.

- То есть, никто уже в свадьбе Егора с этой Катей не сомневается? – забросил провокационный вопрос Толик.

- Так любит же. Пусть женится. Я его таким счастливым никогда не видела. Сложно им будет жить, маленькая девчонка эта, Надя. Идеального счастья не бывает, пусть свыкаются жить вместе. Надо бы конечно доучиться, а потом  жениться, но, с другой стороны, Ванька вон как рано женился, и хорошо живут с Гулей.

И Толик решил не изобличать Катерину в глазах своих родителей. Ради их спокойствия и будущего счастья Егора. Ведь чем черт не шутит, а вдруг Софья права?  То ли с отчаяния, то ли до конца не совсем веруя в предречение, Толик сам себе дал слово, что  если Василиса станет когда-то его женой, Софье отстроит  хороший маленький домик под сруб вместо ее полуразрушенной хибарки. А еще он решил ждать, не форсируя событий.