Сердца. Сказ 3.

Женщина

Хозяин Монастыря, припоминая спор о Боге Мира и Ману, находит для меня уловку.

– Если тебя нельзя поощрить – можно спровоцировать, - говорит он. – Ни одна плата не подвигнет тебя на дело, но изъятие платы с другого – более чем.

– И что же ты пытаешься этим сказать? – не без скуки протягиваю я и следом потягиваю бокал игристого.

– Если не избавишься от Бога Мира – я избавлюсь от Ману.

Не верю и потому отмахиваюсь от злобных речей. Однако Хозяин Монастыря спешит заверить меня в серьёзности его намерений.

– Буду считать это отказом, Луна, - подчёркивает он. – И дарую второй шанс. Я предоставлю тебе доказательства, после чего ты вынесешь окончательное решение. Ты исполнишь мою просьбу, иначе пантеон поредеет, лишившись старой кошки Ману.

И доказательством выступает принесённая мне на следующий день коса (одна из десятков) упомянутой женщины.

Я просыпаюсь: открываю глаза и взглядом препираюсь с соседствующими на подушке сплетёнными волосами. Отправляю Яна на старом наречии к старому чёрту и швыряю в него принадлежащим Ману.

– В следующий раз, - грозит мужчина и отпивает багряной воды, - нож чиркнет не по её волосам, а по её горлу.

– И чем же я заслужила это? Ты знаешь – Ману невиновата и споров наших касаться не должна.

– Чтобы ты поняла, Луна, - цокает Хозяин Монастыря, - с богами препираться – их гнев на себя обращать. Ты слишком долго пребывала в абсолютной безнаказанности, теперь же – искупай любые речи.

– Но я могу и не выполнять твоё поручение.

– Можешь, но не рискнёшь так поступать. Человеческая жизнь пока ещё что-то для тебя да значит. А жизнь небезразличного человека – в особенности.

– Хочешь, чтобы руки свои я окропила чужой кровью?

– А разве они у тебя не в крови? Кого ты обманываешь?

– Когда мне это сделать? – серьёзно вопрошаю я (приняв и политику, и дело Яна).

– По времени ты не ограничена, радость моя. В этом преимущество нашей с тобой дружбы.

Мы расходимся, как вдруг опомнившись, мужчина добавляет:

– Одно условие.

– Внимательно тебя слушаю, - без желания отторгаю я.

– Вне стен Монастыря. Они, как уже отмечалось ещё одним твоим другом, - то обида в интонации, дерзость обыкновенная или же ревность? – Стены Монастыря – неприступны. Не марай их. Здесь приветствуется кровь иная.

Послушно киваю и покидаю душный кабинет Хозяина Монастыря. Осталось выведать через являющихся к нам божков необходимую информацию касательно Бога Мира: местонахождение его поместья, часы домашнего досуга, работу и прочую занятость.