Сердца. Сказ 3.

Женщина

Проходят месяцы. Или годы? Пантеон успевает смириться с шокирующими новостями, а я успеваю смириться с возлагаемой ныне ответственностью.

В один из ничем не отличающихся друг от друга дней объявляется она. Сумасшедшая подносит своё уставшее тело тяжёлым шагом, и никто не может воспрепятствовать надвигающейся буре: девочка отбивает о закрытые Монастырские ставни и требует встречи с Хозяйкой.

– Госпожа, – обращается она ко мне, когда я распахиваю кабинетную дверь и взглядом велю заходить.

Девочка встаёт напротив рабочего стола (как бы ожидая приёма и слушания) и преспокойно наблюдает за моими тягучими движениями по кабинету.

Я распахиваю окно и, запустив поток удушливого ветра, присматриваюсь к подоспевшей незнакомке. Нежно-розовые волосы едва доходят до плеч, а игривая чёлка едва добирается до выкрашенных бровей; улыбка обкусанных губ – невероятной красоты и дурмана; одежда скромная, но подчёркивающая фигуру: от долгого – вот, что её выдаёт – пути кайму белоснежной юбки облизала рыжая пыль, а гольфики – по той же причине – сползли к щиколоткам.

– До чего ты сладкая, – протягиваю я и, вызволив из ящика стола портсигар, закуриваю. – Прямо-таки облако из зефира и пыльцы.

Девочка смущённо пятится и утаивает взор ясных глаз в – не менее провокационном – вырезе рубахи на мне.

– Рассказывай, конфета, – придирчиво улыбаюсь я и, затянувшись, протягиваю сигаретную спицу девочке.

Она прикусывает губу и осторожно тянет руку; я отстраняю сигарету и восклицаю поперёк:

– Ты ведь знаешь, кто я?

– Хозяйка Монастыря, – довольно объявляет девочка. – Разрешите?

Догадливая!

Так я требовала послушания; так однажды подшутил предлагавший выпивку Ян.

Закладываю острую спицу в прекрасно сложенные губки и ловлю направленный мне в лицо клуб дыма. О, боги, да...

– Меня зовут Райм, – представляется девочка. – И я пришла к вам на службу, госпожа.

– Очень самоуверенно, – заключаю я и приглаживаю бедром столешницу; девочка же стоит напротив. – А кто тебя, собственно, звал? Может, ты или твоя семья предлагали мне тебя в письме, а я его не углядела?

– Я сирота, – спокойно объявляет Райм. – И я пришла к вам из резиденции Бога Жизни.

– Интересно, – закидывая ногу на ногу и очередную сигарету в рот, причитаю я, – ложь из этого – всё? или только часть?

Девочка пускает облако и говорит, что моё недоверие к ней оправдано, однако врать или привирать при знакомстве она не хотела вовсе, ибо рассчитывала на счастливое и долгосрочное сотрудничество.

– Я верю, что ты сирота. Но я не верю, что ты пришла из резиденции Бога Жизни, просто потому что Бога этого нет, не было и быть не может.

Райм сжимает губки и пускается в объяснения: она была в числе слуг, которые следили за порядком дома и проводимых там вечеров. За некоторую плату девочка составляла приятные компании важным господам и госпожам; так и скопила на дорогу. И теперь хочет нести службу мне.

То, что она преодолела такой путь, говорило многое о её характере и намерениях. Однако можно ли доверять сладкоголосой красавице?

– Хорошо, конфета...Скажи, а зачем ты мне в числе послушниц? Думаешь, в Монастыре недостаточно одобренных мной красот?

Но ни единая (и даже из числа сказанных до этого) провокаций не касаются бойкой девицы.

– Я пришла к вам не за ролью послушницы, – довольно улыбается Райм и протягивает почти дотлевшую сигарету. – Я хочу быть вашей помощницей.

Вздыхаю и смеюсь, а девочка приправляет:

– Вы не разочаруетесь! Вот увидите: я вам понравлюсь.

– Уже.

И румянец в очередной раз щиплет её миловидное личико.

– Тогда скажи, зачем мне помощница?

– У вас много работы: я догадывалась; а, увидев Монастырь воочию, лишь убедилась в том. К тому же...на одном из недавних вечеров я подслушала разговор некоторых Богов. Они обсуждали вас, госпожа, и ваши дела: бесконечные и многие. Они говорили, что вы вобрали в себя силу двух богов, а потому и работы у вас столько же. За себя, за бога Солнца, за бога Удовольствий. Это правда?

– Тебе виднее, – забавляюсь я и перебираюсь в кресло. – Садись.

Девочка послушно приземляется на диван.

– Кем ты послана?

– Не понимаю...

– Кто отправил тебя в Монастырь?

– Никто. Я сама решила...

Девочка встряхивает розовой гривой и убедительно глядит.

С ведением дел, когда на твоей стороне никого нет, начинаешь обрастать синдромом Яна: синдромом вечного преследования и губительных дел извне.