Сердца. Сказ 3.

Женщина

Осторожно открываю дверь в ванную комнату и тенью продвигаюсь к мужчине, что зачитывается книгой, сидя в купели. Золотой кранчик дребезжит, пуская воду, в воздухе витают ароматы масел, распахнутая дверь ведёт на балкон, и занавеска летает от сквозняка, едва не касаясь головы купающегося. Кажется, с первого этажа играет пластинка, но отчего-то мелодия повторяется и повторяется. Прокрадываюсь совсем близко к ванне и, вцепившись в книгу, убираю её от лица зачитавшегося.

– Не верю, что ты не позвал меня.

– Не хотелось тревожить твой сон, – улыбается Бог Солнца и откладывает книгу вовсе.

Сажусь на край ванны и пускаю руку под воду, чтобы раздразнить и без того распаренную кожу.

– Что мешает присоединиться сейчас? – спрашивает Гелиос.

– Ты прав, равно как и всегда.

Соскальзываю бедром и падаю поверх мужчины: вода обнимает платье, в котором я пришла. Грудь и бёдра вырисовываются отчётливыми линиями, талия оказывается схвачена мужскими руками.

– Думалось, ты сначала разденешься.

– Раздевать – твоя привилегия.

Аккуратно берёт за лицо и притягивает для поцелуя. 

Как вдруг я просыпаюсь.

Просыпаюсь и взглядом ударяюсь в монастырский потолок. Поднимаюсь на локтях и осматриваюсь: спальню укрывает ночь и шторы, а из ванной комнаты бежит вода. Должно быть, Ян ушёл мыться. Вот откуда вода во сне…

Врезавшись в подушку затылком, закрываю глаза и пытаюсь притянуть Бога Солнца обратно; мне хочется оказаться в его объятиях.

Вода в душевой замолкает, мгновение спустя объявляется Ян. Обращает внимание на меня и говорит:

– Разбудил? Прости.

Молча отворачиваюсь и ощущаю сминающуюся постель. Хозяин Монастыря прикладывается на другую часть кровати и накрывается одеялом. Между нами встаёт подушка.

– Иди на диван, в кабинет, – отторгаю я.

– Не начинай, Луна, – вздыхает мужчина.

– От тебя пахнет мылом, это сбивает сон.

– Не потом, так что благодари.

– Иди прочь.

– Прекрати.

Он давно не спит в кабинете на диване. Подтапливает вторую сторону кровати и поворачивается спиной; я часто просыпаюсь и вижу его сбитый курчавый затылок.

– Я голодна.

Мужчина привстаёт и бросает на меня спесивый взгляд.

– Повтори?

– Ты запутался в двух словах? То же мне божок, не знающий грамоты. Я не ела сегодня, хочу.

– Пошли на кухню.

Хозяин Монастыря встаёт и набрасывает на себя банный халат, а мне протягивает накидку, которую я надеваю на некоторые платья. Вскидываю её поверх спальной сорочки и следую за мужчиной. Мы проходим этаж и по винтовой лестнице спускаемся в столовую, даже в тёмное время суток изрыгающую запах горелого масла. Обеденные столы пустуют, крошки на некоторых из них выдают недобросовестную послушницу, что предпочла не нести дежурство, сваленные в мойку котлы выдают недобросовестную повариху – одну из. Ян предлагает завтра же сделать им выговор и лишить приёма пищи, на что я согласно пожимаю плечами и с полки беру оставленный початок кукурузы.

– Есть каша из кукурузы, – предлагает Хозяин Монастыря.

Скусываю зёрна и отмахиваюсь.

Часть региона, на которой расположен Монастырь, более сухая, а потому располагающиеся на территории поля вынашивают только засухоустойчивые культуры. За ними следят люди Яна, люди Яна собирают урожаи и люди Яна доставляют их на конвоях. Всё, о чём не задумываешься при косвенной принадлежности, являет себя, когда погружаешься в общий котёл.

А чтобы содержать десятки послушниц, потребно множество средств.

Хозяин Монастыря берёт из корзины подле стола дыню, спиливает макушку и ножом постёгивает жёлтые, сахаром напитанные кусочки.

– Сахарная, отлично.

– Может, построим купели? – предлагаю я.

Долька дыни встаёт поперёк горла Хозяина Монастыря, и он с проклятиями кашляет.

– Нет так нет, – спокойно пожимаю плечами, приняв бурную реакцию за отказ.

– Какие купели? Ты о чём, Луна? Скоро нам будет нечего есть, потому что поля некому обслуживать, а ты про новое строительство?

– Кухню и столовую отсюда можно перенести и собрать купели: ванные и искусственные водопады, в которых приходящих богов будут чествовать излучающие красоту и молодость девы. Здесь же они могут предаваться распутству.

– А как же интимность обстановки, конфиденциальность?

–  Комнаты за красным балдахином останутся как классика. А уж про интимность и конфиденциальность не тебе рассказывать, Хозяин Монастыря, ибо однажды я нашла тебя в резиденции Бога Жизни в руках женщины, а подле вас кружились ещё и ещё руки и ноги. 

–  В этом смысл резиденции Жизни.

–  В оргиях?

Прямолинейность ставит поперёк горла Яна очередную дольку дыни. Мужчина встряхивает плечами и подбирает слова, отторгает одну мысль и выдаёт другую: