Сердце

Сердце

Тем вечером, как и каждый вечер в последние несколько месяцев, она медленно и трудно поднималась по специально сделанному для неё покатому трапику на диван, где постелил себе постель её хозяин. Каждый шаг по этому небольшому уклону давался ей с трудом, но она упорно шла, шажочек за шажочком преодолевая этот путь. Иногда эти перемещения были настолько малы, что, казалось, она перебирает лапками на месте.

Сначала он каждый раз вставал и поднимал её на диван, когда видел, как трудно ей подниматься, но она всегда, в таких случаях, после того, когда он относил её обратно в её тёплый домик, потом опять настойчиво сама шла по трапику к нему. И каждый вечер, после того, как ей удавалось, наконец-то, самой преодолеть ставший теперь для неё таким трудным этот небольшой путь наверх, она подходила к нему и прижималась своим холодным носом к его щеке, а потом, после того, как он несколько раз гладил её по спинке и называл по имени, так же медленно и с трудом шла к себе в домик. Это был какой-то ежедневный ритуал и ему казалось, что она каждый вечер так просила его о помощи, просила спасти её, но он знал, что уже ничего нельзя в этом изменить и он уже ничем не сможет ей помочь. Сердце. Диагноз был бесповоротным и безысходным. Опытный врач-ветеринар долго обследовал его собаку, прежде, чем поставить бескомпромиссный диагноз. Всевозможные лекарства могли только ненадолго продлить её жизнь, но не более того. Её время подходило к концу. И он это знал. А она это чувствовала.

«Большой друг в маленькой упаковке», шутили его друзья, когда видели его собаку. Очень маленькая и необычайно преданная своему хозяину, она почти всегда была с ним, он брал её с собой при любой возможности, и она при этом тихо и незаметно сидела у него на руках, спокойная и счастливая от того, что он был рядом с ней. Он вспомнил, как эта собака к нему попала. Это было в конце июля много лет назад. Ему позвонила его старая знакомая, владелица клуба собак и предложила приехать к ней в её загородный дом посмотреть на новых забавных щеночков той терьера. Уже через три часа они сидели за столом перед её домом, пили чай, разговаривали на разные темы и любовались маленькими хорошенькими щеночками, которые бестолково и смешно ползали в специальном вольерчике.

Они сидели прямо на улице, недалеко от летней кухни, пили душистый свежезаваренный чай и наблюдали за маленькими щенками, которые так забавно двигались в вольерчике с невысокой оградкой рядом со столом. Была вторая половина тёплого июльского дня. Он прекрасно понимал, что, как всегда, попался на уловку этой мудрой женщины. Ещё утром она позвонила ему и предложила приехать посмотреть новых щеночков от двух «мамочек». И не успел он сказать, что приедет прямо сегодня, поскольку вторая половина дня у него свободная, как тут же получил несколько ненавязчивых просьб «заехать», «захватить с собой» и «купить», раз уж он «всё равно к ней собирается». Выполнив все эти маленькие и такие важные для неё просьбы, уже около трёх часов он подъезжал к её дому в восьмидесяти километрах от города. Стояла спокойная, ясная и очень тёплая погода середины лета, ещё немного, и её можно было бы назвать жаркой, но лёгкий ветерок делал её именно ласково тёплой. Всё было замечательно. Ухоженный участок, недавно отстроенный дом, чай с пирогом, который он купил по пути, интересная беседа с хозяйкой про собак и всякие особенности загородной жизни. Размеренность и умиротворённость немного разбавлялись милой суетой красивых щеночков размером с кулачок.

Так всё продолжалось, пока взгляд его не упал на непонятный небольшой предмет, лежащий в углу вольера. Но что это там в такое? Непонятная маленькая тёмная вещица лежала в дальнем углу вольера, напоминающая небольшой, скомканный в маленький свёрточек, кусочек тёмной материи. На его вопрос хозяйка спокойно ответила, что это тоже щеночек, девочка, но совсем слабенькая. Она младшая в помёте и скорее всего не выживет, уже не ест и почти не двигается. Так бывает время от времени. Природа оставляет жизнеспособных, слабые умирают. Она уже сделала всё, что могла, но, скорее всего, сегодня-завтра эта «девочка» умрёт. Она её захоронит, когда время завершит свою работу. Живой хоронить она её не будет. От этих слов у него немного защемило в груди. Стало жалко такую маленькую частичку жизни, только появившуюся на свет и уже обречённую, которая, как искорка, не успевшая мелькнуть, тут же стала тускнеть, чтобы погаснуть. Приблизившись к вольеру, он протянул руку к этому щеночку в углу и, дотронувшись до него, почувствовал тепло такого маленького, беззащитного перед судьбой и хрупкого, совсем слабенького, но ещё живого, тельца. Щеночек, почувствовав прикосновение, вдруг сделал еле заметное движение в сторону его руки и ткнулся носом в его ладонь, как бы в поисках спасения и понимая всю безысходность своей обреченности. Она ещё живая, но её уже нет, подумалось ему и щемящее чувство в груди, почти ушедшее, разрослось с новой силой.

Именно теперь он окончательно понял, что не может так всё оставить. На просьбу отдать ему этого щеночка, хозяйка, немного посетовав на то, что это только лишние хлопоты и ничего здесь уже не исправить, согласилась. Он сразу взял щеночка на руки, посадил его под рубашку, к теплу своего тела и тут же почувствовал, что не может больше оставаться в гостях, ведь счёт идёт на часы. Поспешно распрощавшись, он сел в свою машину и с силой надавил на педаль газа. Он гнал мощную машину по полупустому в этот час в сторону города шоссе, несмотря ни на какие знаки, выжимая из своего джипа всё возможное и ему казалось, что он кожей чувствует слабеющее биение сердца ещё пока живой малышки, прижавшейся к нему под рубашкой, чувствует, как жизнь медленно, но верно и безвозвратно уходит из неё. Он знал, куда надо ехать. Совсем недалеко от въезда в город, на «можайке», располагалась одна из лучших ветеринарных клиник, которой заведовала его знакомая, пожилая маленькая женщина с большим добрым сердцем. Главное было - застать её на работе.