Сердце машины. Стальной пилот.

Глава 6. Следующий шаг

Кофе и энергетики не дают силы, а используют резервы организма. Боевые стимуляторы - совсем другое дело.

Коррелион-Сигма оставалась непредсказуемой и переменчивой, как женщина. И если в один момент планета готова обрушить на людей настоящий ад, разрушая собственную атмосферу, то мгновение спустя становится смирной и тихой, как военное кладбище.

Шторм, еще пару часов назад напоминавший предвестника конца света, исчез, словно его никогда не было. Над кадетами нависали мрачные свинцовые облака, моросил мелкий черный дождь, оставляющий на забрале быстро высыхающие следы. Было так тихо, что ребятам, еще не пришедшим в себя после безумного рева ветра в горах, каждый звук казался грохотом, от которого едва ли не закладывало уши.  Им чудилось, что отзвуки шагов по вытоптанной пемзе разносились по всему плацу многократным эхом, отражавшимся от скал.

Лейн старался держаться прямо и строго, хотя шум в голове после выпитого давал о себе знать. Он не знал точно, почему так и не сбился с шага, но решил, что все дело в ударной дозе адреналина в крови. Надпочечники явно работали на всю, сердце бешено стучало где-то в горле. Парень едва понимал, что говорит сержант - тот завел очередной нескончаемый монолог о том, какие они все ничтожества и что за адские испытания для отсеивания недостойных предстоят впереди.

Подобное кадеты слышали далеко не в первый раз и успели свыкнуться с мыслью, что не все закончат обучение. Вздрогнул Лейн только когда Хорригон отдал взводным приказ собирать отряды и отправляться к новой точке, указанной на маршруте в коммуникаторах. Марш-броски становились привычным делом, и ребята, проклиная все на свете, рысью побежали к указанному месту, уже представляя, что может там ожидать.

Программа обучения набрала обороты, с каждым новым днем становясь все тяжелее и тяжелее. Время, проведенное на базе сразу после прибытия, теперь начинало казаться настоящим раем. Ближайшей аналогией поделился в один из вечеров Илон: так наркоманы пытаются получить эффект первой дозы, но каждый раз результат слабее. Только здесь все было наоборот. Первый курс теперь вывели в полевые лагеря, где единственным укрытием от атмосферы планеты стали небольшие купола из стали и пенобетона, в которых курсанты спали вповалку после тренировок,  от усталости забывая обо всем остальном.

Учебный полигон, как и обещал Хорригон, находился на относительно стабильном участке поверхности, где не было ни вулканов, ни постоянных землетрясений. Вокруг расстилались десятки километров открытого пространства, образованного невысокими горными грядами, узкими ущельями и грудами скальных обломков, засыпанные пепельным песком и серой. Кадетов с первого же дня выгнали туда в полном составе, отправив через полосу препятствий длиной в два десятка километров. Взводные снова должны были следить, чтобы все добрались до финиша, а потому, пожалуй, устали даже больше остальных.

Лейн осознал, почему сержант так нелестно отзывался об этой должности, когда на ватных ногах, чувствуя, будто каждую кость в теле раздробили на сотни острых осколков, тащился с отчетом к Хорригону, а после еще выслушивал его нравоучения о том, насколько им теперь важно быть примером для остальных. Единственным положительным моментом такого назначения было то, что на взводных Хорригон орал меньше, чем на остальных. А уж если выслушивал доклады в своей палатке, так даже мог разговаривать нормально, как обычный человек. Хотя первое время такое отношение пугало даже больше, чем его привычные вопли - подвох ожидался во всем, казалось, что компенсацией крика станет затрещина или бросок чашки в лицо.

Изнуряющая ежедневная физподготовка продолжалась. Кадетов, одетых в защитные костюмы, заставляли заниматься прямо под открытым небом, и вместе с сержантом их гоняли его помощники, вооруженные длинными металлическими стеками, какими весьма болезненно лупили по ногам для большей мотивации. Через несколько недель Лейн узнал, что даже с помощью простой веревки и нескольких металлических костылей можно подняться на отвесную скалу высотой в пятьдесят метров, или что человек без еды, но с целыми двумя глотками воды, может, не останавливаясь, пробежать сто километров в защитном костюме. Раньше он не поверил бы, что способен на подобное, но здесь ему доказывали обратное.

После тренировок начинались учебные лекции в куполах, где кадеты впитывали в себя знания о вооружении и тактиках не только Ориона, но и других государств Галактики, растянувшихся до звездных островов за пределами основного диска. Юноши и девушки внимательно изучали строение и особенности всевозможных боевых машин, от легких инженерных экзоскелетов до титанических звездолетов класса суперлинкор. Классическое обучение гипнокурсами дополнялось архаичными лекциями. Это делалось для более глубокого понимания материала, хоть некоторым и казалось морально устаревшим подходом. На деле же Лейн понимал, что гипнокурс имеет срок годности в зависимости от погружения, а потерять знание о строении вражеского боевого робота во время боя равносильно смерти.

На этих лекциях, где голову заставляли работать, до ребят начинали доходить представления о масштабах происходящего в Галактике. Война не прекращалась ни на минуту в пределах Млечного Пути. И если где-то сражения затихали, то в другом месте они вспыхивали с новой силой. Человечество, разорванное на десятки государств, грызло глотки друг другу с такой неистовой силой, что удивительно только, почему вообще еще не умудрилось само себя истребить.

Лейн помнил еще из курса истории, откуда все это пошло. Объединенный Альянс или Альянс Человечества, как его называли, от которого сохранились разве что воспоминания, развалился из-за внутренних противоречий, пережив несколько опустошительных гражданский войн. Причин тех конфликтов уже никто и не помнил, но, если верить исследователям Империи, имевшим в своем распоряжении самые крупные из крох, оставшихся от архивов Альянса, одной из причин стало то, что Альянс использовал для изучения космоса и колонизации планет колоссальные по своим размерам корабли - Галактарионы. Каждый Галактарион был подобен планете, население которой само выбирало, что делать, куда лететь и как отчитываться перед Землей и Марсом. Редкие корабли держались в связке и продолжали совместную экспансию, потому обособление колоний, развитие автономных культур и, наконец, все большие различия в социальном строе стали слишком заметны.