Сердце со дна

Пролог

Глубина изрешеченная стальными каркасами городов. Синева, рассеиваемая точечным свечением океанских гадов, скрывала за собой, некогда пульсирующий, а сейчас разложившийся на воду и соль, мир. Мертвецы покрывали своими истлевшими костями дно. Здания, поеденные подводными течениями, крошились от случайного контакта с любопытными обитателями океана.

Когда-то этот мир был полон людей. Жизни переплетались, обрывались и вырастали заново, они были всюду. Не осталось ни одного неисследованного клочка земли. Жизнь забрала весь этот мир себе и прижала покрепче. Утопия совершенства и нет больше войн, Единое Государство и вечный прогресс. Люди жили на этих землях пожиная все, что только можно было собрать, а что собрать было нельзя - пожинали силой.

Уже никто и не помнит из-за чего произошел крах, никто так и не узнал, кто виноват.

Сначала исчезли города с береговых линий, черная вода за два часа покрыла все, что было достаточно низко. Слишком быстро, слишком неожиданно. Паника захлестнула мир и люди, привыкшие к своей утопии, впервые за сотни лет столкнулись с дремлющей жаждой выжить. Миллиарды людей двинулись на возвышенности, ступая друг другу на головы. И впервые за сотни лет произошла казнь. Единое Государство не могло спасти всех, земля, что принадлежала ему, исчезала. Вода медленно, год за годом, забирала ее вместе со всем, что на ней было. И спасать всех страждущих - значит разорвать остатки утопии и скормить ее моральным ценностям. Слишком много людей появилось в этом идеальном мире. Слишком много для тех остатков суши. И покрывшееся пылью оружие было направлено на народ.

Шли года.

Десятилетия, века.

Единое Государство обратилось Единым Океаном. Не было больше утопии, лишь пять последних пиков и остатки людей на них. Мегаполисы, старающиеся отчаянно выжить, и общая могила под толщей воды вокруг.

И здесь, в этом мире. На отдалении от всего живого зацветала новая катастрофа. Буря, совсем еще юная, разгонялась в своем неистовстве. Черное небо в тяжелом поклоне океану почти целует горб волны и тут же развергает его отростками света. Молнии - трещины в самом сердце гуляющей бури, её сияющие артерии, появляющиеся и исчезающие при каждом новом биении грома. Шторм медленно полз по витиеватой траектории, но уже сейчас несколько людей на одном из Пиков знали о нем. И знали, что совсем скоро они встретятся с ним.

И прямо сейчас на этом пике...

***

Ливень.

Недостроенная темно-серая высотка с черными квадратными дырами-окнами. Красные балки как сплетение бурых водорослей и стройматериалы, раскиданные по оцепленной территории.

Вырвиглазная тьма мегаполиса сияла отдельными фонарями, цветными неоновыми билбордами и, совсем слабо, жилыми ячейками-окнами высящихся вдоль небоскребов. Серый шум падающих капель и, хлопающая по бетону, подкидываемая ветром, мокрая черная мантия Убийцы. Комиссар поднял пистолет, щелчок предохранителя растворился в шершавом шуме дождя, его белая рубашка насквозь промокла и неприятно облепила тело. Убийца едва заметно повернул голову в направлении Комиссара. Белоснежная маска с раскрытой пастью черепа аллигатора и черная ткань, полностью закрывающая лицо. Промокший насквозь черный капюшон облеплял очертания головы, цеплялся своими краями за стальные пластины на груди. Его, заточенные в металл, руки все еще были на огромной снайперской винтовке, что лежала на короткой недостроенной стене. Уже прицелился? Клуб Наднебесного уже был на конце его винтовки, но вот сама ли цель?

Убийца сидел на одном колене перед своим устрашающе огромным ружьем и стоически-выжидающе смотрел на Комиссара.

- Именем закона Пика Нотоса, вы арестованы! - Комиссар почувствовал, что дрожит. Не то от холода, не то от возбуждения. Наконец-то этот день настал. Спустя столько лет. Он сдержал невольную ухмылку, оскалившись лишь на мгновение.

Маска безмолвно смотрела на Комиссара в течении пары секунды и тут же, чуть ссутулившись, безынтересно снова прильнула к оптическому прицелу. Его рука мягко скользнула по затвору, звонкий щелчок, приклад уперся в плечо. Комиссар вздрогнул.

Шаг вперед.

- Руки вверх! - Он прицелился.

Убийца снова отпрянул от оружия и посмотрел на Комиссара. Все его тело было заточено в темный металл, редкие просветы были на столько малы, что даже и думать попасть в них казалось безумием... Но эта ткань на лице. Она абсолютно точно не могла остановить пулю... Но это убьет его. Комиссар оскалился, дернул возведенным пистолетом, сделал еще один шаг, но намного короче предыдущего. Ливень прибил волосы к макушке, с нее ручьями текла вода. Убийца чуть склонил голову в бок, видимо, находя ситуацию забавной.

- Сдавайся. - Руки дрожали, а челюсть сжалась до боли в зубах. Наконец-то он поймал его. К злобе и настоящему наслаждению примешивалось горькое чувство утраты. Нет, Комиссар знал: он не сможет выстрелить в Убийцу. И ему остается тянуть время. Скоро придет подкрепление, а пока что, главное: не дать ему выстрелить. - Именем...

Убийца внезапно поднял ладонь, призывая к тишине. Комиссар невольно смолк, услышав в шипении ливня посторонние звуки. Убийца встал.

Звук топота, резко раскрывшаяся металлическая дверь где-то справа.

- Вы, блядь, не посмеете! - Детектив Эйхов, только поднявшийся по бетонной лестнице и все еще восстанавливающий дыхание, направил пистолет на Комиссара. Тот успел лишь повернуть голову в его сторону.

Прозвучал странный, почти поющий свист. Острая боль в плече, пистолет выпал из рук Комиссара. Он покачнулся, но удержался на ногах. Невольное шипение заменило крики боли, он сжал рукой плечо. Багровые разводы на мокрой рубашке и абсолютно непонимающий взгляд. Комиссар успел лишь приоткрыть искривленный рот, как Эйхов вновь направил на него пистолет.

"Но почему?" - Брови Комиссара подскочили вверх, глаза распахнулись. Здоровая рука в дипломатическом жесте, потянулась вперед растопыренными пальцами, плавно опустилась вниз. Но Эйхов уже знал, что убьет Комиссара. Преисполненный решимостью, он задыхался ей. Комиссар уперся взглядом в смотрящий на него пистолет.