Сердце ведьмы

Глава 4

ГЛАВА 4

Какой смысл был заклеивать ей рот? За весь день, что Вия провела в сознании, она не услышала не то чтобы человеческого голоса – ни одна собака не гавкнула. Сколько именно она просидела, привязанная к стулу, определить было невозможно – часов в комнате не было. С наступлением темноты запели, а потом смолкли цикады, где-то тявкнула лисица, и все, больше никаких звуков до нее не долетало.

Мышцы постепенно наливались болью. Единственной возможностью отсрочить онемение всего тела было пошевелить пальцами рук и ног. Еще она время от времени разминала шею. И да… плакать было нельзя. Не хватало еще задохнуться в собственных соплях. Бывали в ее жизни дни и похуже этого. Правда, очень давно, и вспоминать эти дни совсем не хотелось.

Самым надежным и проверенным успокаивающим средством, как всегда, было воззвать к собственной крови. Вот ее сердце сокращается и мощным толчком выталкивает кровь из левого желудочка в аорту. Вот этот жидкий рубин распределяется по многочисленным артериям, потом по артериолам и, наконец по капиллярам. Она отдает клеткам организма кислород и питательные вещества, а взамен забирает из них углекислый газ и продукты метаболизма. Затем кровь попадает в венулы и собирается в вены, по которым возвращается в сердце. Вернее, в правое предсердие. Весь большой круг прохождения крови по организму занимает не больше 27 секунд. Разве это не чудо?

Напряженные мышцы согрелись и обмякли. Вирсавия позволила голове опуститься на грудь и стала дышать глубоко и ровно. Вскоре мир вокруг нее померк, и она соскользнула в небытие.

*

Проснулась девушка в одну секунду, лишь только звякнул ключ в замке. Когда дверь распахнулась и на фоне расшитого звездами неба возник высокий темный силуэт, она была спокойна, собрана, сосредоточена.

Но как только щелкнул выключатель, и комнату залил яркий свет, все вернулось на круги своя. Зажмурившись от яркого света, Вирсавия сидела, привязанная к стулу и чувствовала себя просто мухой, туго спеленутой паутиной сетью. Правда, есть ее паук не торопился. Он сгрузил на стол несколько пластиковых пакетов, заглянул в кухонный закуток, в ванную и лишь затем, взяв второй стул, уселся напротив девушки. Потянулся и резким движением сорвал скотч с ее лица.

Больно! Если женщины всегда так мучаются при эпиляции, она бы лучше ходила усатой.

- Ты только что проснулась?

Его глаза быстро скользнули по ее телу и вернулись к лицу. Вирсавия пожала плечами.

- Можешь говорить. – Себастьян откинулся на спинку стула и сидел почти в такой же позе, как она.

Кажется, он и сам вот-вот готов был заснуть.

- Было бы с кем. – Все-таки Вия не смогла удержаться от язвительного замечания.

К счастью, мужчина не разозлился. Теперь он наклонился вперед и изучал ее лицо с удвоенным интересом. Что он там увидел, с опаской подумала Вирсавия. Он ответил, не дожидаясь вопроса:

- Плохо выглядишь.

В его голосе не было и следа насмешки или злорадства. Напротив, что-то вроде сожаления. Не хочет лишнего беспокойства с больной заложницей, сообразила Вия. А ты сам попробуй поспать, сидя на стуле, хотелось возразить ей. Но вместо этого она сказала:

- Ты тоже.

Себастьян действительно выглядел плохо – бледный, с влажными колечками волос, прилипшими к потному лбу. И дышал тяжело. Ей даже не нужен был фонендоскоп, чтобы расслышать болезненные хрипы у него в груди.

- Ладно. В туалет хочешь?

Забыв, что ей можно говорить, Вия снова кивнула. Даже несколько раз, учитывая, что терпела она уже из последних сил. Себастьян извлек откуда-то из-под штанины тонкий нож и ловко разрезал скотч.

- Сама идти можешь?

Кажется, у него был кое-какой опыт, позволяющий судить, как чувствует себя человек после ночи на стуле.

- Могу.

Не смогла. Даже не сделав и одного шага, Вирсавия повалилась вперед, как срубленное деревце и тут же была поймана сильными руками. Она тут же попыталась освободиться, испуганная реакцией своего тела. Оно словно забыло, что именно эти руки десять часов назад привязали ее к стулу, а еще раньше наводили на нее пистолет. Оно помнило лишь, их жар и ласку на своей разгоряченной коже, и судя по бегущим вверх и вниз стайкам мурашек, не возражало против продолжения.

- Пусти, я сама дойду, - пробормотала она в рубашку у него на груди.

- Дойдешь ты, как же.

Ее подняли на руки и отнесли в ванную. Затем посадили на унитаз. И… ой.. потянулись к штанам медицинской робы. Вия едва успела оттолкнуть слишком заботливого помощника.

- Я сама.

- Ладно. Давай сама.

Себастьян стоял, прислонившись к дверному косяку, и, уходить не спешил.

- Я что, и гадить при тебе теперь буду?

- Будешь, если я так скажу.

Его глаза вновь заледенели, но брезгливая гримаса на ее лице, видимо, сработала, потому что мужчина оттолкнулся от косяка и вышел из ванной. Уже на ходу он бросил:

- Можешь принять ванну. У тебя есть тридцать минут. Дверь не закрывай.

Только проработав три года в условиях пустыни или разбомбленных в пыль городов, Вирсавия научилась понимать, какая это ценность – чистая вода. И какая роскошь не экономить каждую ее каплю. Наверное, жители средиземноморского побережья никогда этого не поймут. Она набрала полные легкие воздуха и с головой окунулась в ванну.

Когда девушка вынырнула наверх и открыла глаза, ей захотелось нырнуть обратно и уже не возвращаться. Потому что на краю фаянсовой посудины сидел Себастьян и очень внимательно ее рассматривал. Она быстро подтянула колени к груди и уставилась на него со злым вызовом.

- Продолжай. Я тебе не мешаю.

Еще как мешаешь. Но спорить с этим психом было еще глупее. Поэтому Вирсавия выдернула из ванны пробку, подождала, пока почти вся вода уйдет в сливное отверстие, и встала, чтобы взять полотенце.