Сердце ведьмы даром - 2

Глава 1. Малина Стэр

Голова от недосыпа была тяжёлой, сознание вязким и наэлектризованным. Обезличенные палаты, тихие звуки измерительных мониторов, слабые запахи лекарств - сегодня меня раздражало все вокруг.

К тому же в обед привезли пострадавших старшекурсниц. Наши, ведьмочки. Были на границе с Великой Пустошью и подверглись нападению прожорливых местных тварей. Девчонок потрепало изрядно, и ещё шесть часов назад я не могла гарантировать позитивного исхода.

Меня вызвали на допсмену, а ведь я хотела отлежаться. Моя ночь была похуже любой схватки с тварью Пустоши. Там хотя бы существовал вариант сдохнуть быстро и почти безболезненно. В моем вчерашнем меню такой роскоши не было. Каждым действием ночной вахты я закапывала себя наживую, методично и добровольно.

Причем не попадись Файт в руки именно мне, он, вряд ли, бы встретил день сегодняшний.

Когда организм отказывается жить, его невозможно заставить делать это. Искусственное поддержание дыхания, питания - это даже не подобие жизни, так, видимая имитация существования. Но в случае с Файтом не сработала бы и она.

Справедливым с моей стороны было бы рассказать, на каком основании смогла ему помочь конкретно я, только за эти действия меня тут же можно и казнить.

А казниться мне ещё рано. Даже при всей ведьминской вредности и мстительности.

Моего отца когда-то едва не приговорили... Вот только для доказательств его вины необходимо было вскрыть грудную клетку моей мамы. И это в принципе не являлось особой проблемой в нашем мире со столь развитой медициной и магией. Но мама оказалась против.

Не получив согласия пациента, никакие процедуры с ним и его телом совершать нельзя. Ибо подобные вмешательства трактуются как преступные действия.

Закон уперся в закон.

Отец спас маму. Мама спасла отца. И наша семья из центра светской жизни перебралась в тихую и спокойную глушь, где мы вполне успешно жили.

Что поделать, даже любовь ведьмака и магини не защищает их от смертельных опасностей. И иногда бессильной оказывается даже самая развитая медицина. А вот близкий человек с несдающейся ведающей сутью все же находит вариант спасения любимого... ну да, любой ценой.

...Мама тогда была в какой-то экспедиции близ Великой Пустоши. Случился прорыв оборонной линии, и их отряд растерзали накинувшиеся твари. Нескольких едва живых учёных-исследователей успели доставить в ближайший госпиталь. Мама была среди них.

Отец со мной в подмышке прибыл уже в санчасть.

Я смутно помню то время. Было много криков и споров отца, когда маму пытались отключить от аппаратов, искусственным образом поддерживающих жизнь в ее теле. Мы тогда жили с ней в одной палате, и отец либо находился за столом в поисках решения по спасению ее жизни, либо сидел, лежал, стоял рядом с мамой, рассказывая, как сильно он ее любит, как страстно в ней нуждается, и как бесконечно искренне мы ждём ее возвращения.

- Погуляла на гранях и хватит, - шутил сквозь слезы папа. - Ты уже столько материала насобирала, исследовательница моя, что три докторские написать сможешь.

А в какой-то из дней - вот его я помню очень четко - отец взбаламутился весь, засуетился, заметался и последующие несколько суток вообще не ложился спать. Не отдыхал и только сосредоточено что-то высчитывал, уточнял, сверял и перепроверял данные.

Однажды ночью закончилось и это...

Для моего детского сознания все происходящее было игрой. Весьма увлекательной и страшно интересной. Возможно, именно после тех событий у меня внутри запечатлелась страсть к врачебной деятельности в целом и к хирургии в частности.

Я была рядом с отцом, он мне подробно описывал все свои действия, их причины и последствия. Моя задача заключалась в наблюдении за охлаждающим процессом сердечной системы мамы и за состоянием жизненных функций папы. В случае худого исхода, я могла подпитать родителя, но только строго выверенной порцией энергии.

Мы с отцом в деталях обсудили мою деятельность ещё днём. Я дала честное ведьминское слово не лезть на рожон, отец его принял и после этого допустил меня к операции.

Именно тогда я в первый и единственный раз видела, как связывается жизненная система одного существа с жизненным потоком другого. Как разные каналы замыкаются в цельную структуру. Как несовпадающие в ритмах сердцебиения начинают двигаться синхронно, и дыхание в лёгких идёт общим тактом.

Мне тогда было четыре года. Мама прожила после ещё шесть лет. И жила бы дальше, если бы папе не потребовалось срочно уехать.

Конечно, внезапное оживление магини, на жизненном пути которой светила медицины уже поставили крест, не могло не привлечь к себе внимания. Тем более столь быстрое восстановление всех систем маминого организма! Выдвигались самые дикие версии отцовского вмешательства в ее тело, брались различные анализы, проводились самые разные диагностики, но ничего запрещённого или необычного выявлено не было.

Родителей долго терзали сначала в самой больнице, после приглашали уже на затяжные беседы службы безопасности, и по итогу все уперлось в то, что либо маму вскрывают и препарируют, либо нас отпускают.

Нас отпустили.

И мы жили. Хорошо. Счастливо.

Когда прожорливые гриомуши напали на отца, сработал мамин защитный артефакт, и смерть папы остановилась в охранном коконе. Тем самым продлив мамину жизнь. Хотя по сути энергия жизни в маме уже тогда доживала свои последние мгновения. Исчезая медленно, ещё частично питаясь от отца.