Сердце воина

1

«Сердце воина»

Рассвет окрасил восточный край неба теплыми красками, сначала едва заметными на фоне черноты ночи, а затем становящимися все ярче и насыщеннее. Едва взошло солнце, как дверь, ведущая в главную башню замка, распахнулась. Из нее, чеканя каждый шаг, вышел мужчина, одетый по-походному. Стражники, дежурившие на воротах, засуетились, памятуя о том, как гневается посланец Кровавой королевы, если слуги не выполняют его требований. И когда мужчина вскочил в седло великолепного скакуна породы дэнри, воины поспешили открыть створки, чтобы выпустить гостя из внутреннего двора замка.

Не глядя по сторонам, ни с кем не прощаясь, посланец сжал коленями бока коня, надеясь, что навсегда оставляет за спиной это место. Во внешнем дворе суетились прислужники, перебегая из одного конца в другой. Девушки охали, вздыхали, женщины бросали на всадника томные взгляды, мужчины ядовито усмехались, злословили втихомолку, не позволяя себе чернить посланца Золотой королевы в полный голос. Посланник уверенно двигался вперед, не замечая ни выразительных, пылких взоров служаночек, ни слыша ехидного перешептывания их супругов, отцов и братьев. Остановился только перед подъемным мостом, раздраженно поглядывая вверх, ожидая, когда он опустится, отрывая ему дорогу.

Как назло, мост опускался медленно с натужным скрипом, словно нехотя открывая вид на зеленый луг. Конь, точно ощущая нетерпение своего хозяина, бил копытом утоптанную землю, пока всадник окидывал быстрым взором крепостные стены. Высокие, каменные, похожие на тюремные застенки, в которых он томился весь этот месяц, как заключенный. Разве что цепей не было, только слово связывало его, сковывало по рукам и ногам, вынуждая делать то, что вызывало тошноту, заставляя срывать злость на обитателях этого места.

Каждый день на протяжении установленного времени он был вынужден видеть эти серые стены, окруженные глубоким рвом, в котором темнела стоячая вода. Иногда посланник позволял себе подняться на смотровую башню, чтобы выглянуть за стены тюрьмы не из узкого оконца хозяйских покоев. На крыше, в компании мрачного стражника, Ганнвер эрт Ирин позволял себе вдохнуть полной грудью, глядя в раскинувшееся над замком небо.

Сейчас его ничто не останавливало, и когда цепи, удерживающие мост, звякнули последний раз, опуская его, конь рванулся вперед. И его всадник не видел, как рыдающая хозяйка, пышнотелая, грузная женщина, презрев приличия, рванулась за ним.

Сейчас Ган видел лишь цветущий луг, дорогу, петляющую среди зелени и туманную дымку, укрывающую далекий горизонт. Крик сокола раздался где-то в вышине, а над самим лугом закружил ястреб-перепелятник, высматривая добычу. Ганнвер, несмотря на нежелание возвращаться в столицу Золотого берега, яростнее вонзил шпоры в бока коня, желая ощутить скорость, услышать песнь ветра, проносящегося мимо, представить, что за его собственной спиной вдруг выросли крылья.

Ган и сам не понял, в какой именно момент он засмеялся. Ничем не замутненная, острая, живая радость оказалась столь сильной, что он не сдержал эмоций. Напряженные мышцы коня под его ногами, дыхание животного, стремление скакуна стать свободным слились с желаниями самого молодого ар-де-мейца. И они понеслись вдоль луга, соперничая с ветром, играя с ним, убегая и догоняя, оба испытывая неописуемый восторг!

Жаль только, что время радости оказалось столь быстротечным! Ганнвер придержал коня, когда на дороге возникли другие путешественники. Особенно мешали продвижению груженые повозки, возницы которых поминутно переругивались и между собой, и с прочими странниками. Ган уверенно правил скакуном и постепенно обогнал всех, добрался до городишки, одного из тех, что стоят вдоль тракта, бросил оторопелому стражнику серебряную монетку и смело въехал в ворота. Усмехнулся на ходу, краем глаза замечая, как воины начинают делить добычу, полученную от щедрого путешественника. Деньги змеи! Ганнвер не привык считать их, разбрасывая направо и налево, пользуясь всеми преимуществами, которые давал статус королевского любовника. И тут же едва не сплюнул на булыжную мостовую, покрытую всевозможным мусором. Скривился – такой грязи никогда не было в городах его родного края, и пришпорил скакуна, надеясь побыстрее миновать кварталы нижнего города.

И когда ему это удалось, смело вошел в таверну, кинул беглый, красноречивый взор на хозяина, чтобы тот засуетился, выскочил из-за стойки, пригласил важного гостя наверх, предлагая лучшую комнату из тех, что есть. Ганнвер отошел к единственному окну, распахнул ставни, выглядывая на улицу, стараясь не обращать внимания на беготню слуг за спиной, размышляя над своей жизнью. Порой молодой человек чувствовал себя дряхлым стариком, любящим поворчать и пожаловаться на собственное существование. То, что творилось на душе, Ган не показывал никому, всегда прячась под масками, стараясь даже наедине с собой, не проявлять чувств. Таковы реалии Золотого замка – обители Кровавой королевы, где люди - враги друг другу. Сейчас, вдали от Царь-города, эрт Ирин решил расслабиться, отдохнуть. Повернулся лишь тогда, когда проворные слуги внесли в комнату деревянную лохань и споро принялись наполнять ее водой, таская ведра. За всем наблюдали хозяйские дочки, одна из которых уверенно командовала людьми. Ее младшая сестра казалась весьма и весьма стеснительной, отводя глаза от смуглого высокого красавца. Старшая дочка трактирщика безо всякого смущения следила за новым постояльцем. В ее голубых глазах Ганнвер увидел недвусмысленное предложение, но остался совершенно безразличен. Возможно, всего пару лет назад, ему бы польстило такое пристальное внимание хозяйской дочки. Но теперь он стал настоящим охотником, которого манило преследование добычи, а не сам результат. К чему эта легкость и простота, когда полным-полно других, более важных дел? Ган в нетерпении мотнул головой, приказывая девчонкам покинуть комнату. Младшая сиганула к двери так быстро, будто за ней гнался сам грыр, а вот старшая, несмотря на опасный блеск и полное отсутствие призыва в серых глазах постояльца, глубоким грудным голосом произнесла: