Сердцеедка

Сердцеедка

Мягкий свет луны пробивался сквозь листья клёнов, причудливыми пятнами ложась на дорогу. Тихое жужжание цикад и далекое кваканье лягушек лишь слегка приглушали цокот каблуков, помогая ему вплестись в мелодию июньской ночи. Где-то далеко за спиной девушки пробили с высоты ратуши городские часы, возвещая наступление полуночи. Алиса не обратила на них внимания, продолжая размерено, небольшими шагами, идти по бордюру, раскинув в стороны руки и покачиваясь из стороны в сторону, словно кукла. Этому сравнению способствовали и прикрытые глаза, и пышные каштановые волосы. Аккуратный носик и маленький, чувственный ротик только дополняли эту картину. Она шла как заведенная, не замедляя и не ускоряя шага. Удары ее сердца давно звучали в унисон каблукам. 
Впереди послышался легкий, на грани слышимости, рокот двигателя. Некому было увидеть, как в этот момент слегка дернулись маленькие ушки девушки, и как она слегка сбилась с шага. Она одернула белую блузку, застегнутую по самое горло, и черную юбку, доходящую до середины бедра. Алиса облизала вмиг пересохшие губы язычком. Она чувствовала в приближающейся машине Охотника, и это так возбуждало. Но нельзя это показывать, иначе… Что будет иначе она додумать не успела. Рядом с ней остановился бордовый джип, в тени леса казавшийся черным.
За рулем сидел мужчина лет 40 – 45. Обрюзгшее лицо, второй подбородок, злые мелкие глазки – все говорило о его стиле жизни и отношении к людям.
- Эй, красотка, подвезти? – грассируя и чуть ли не облизываясь, спросил он. 
Девушка отступила на шаг назад, состроив испуганные глаза. 
- Ну давай, залезай, все равно до города не один час пешком идти, - поторопил ее он.
Нерешительно, будто сомневаясь в каждом своем действии, Алиса села на переднее сиденье, слева от водителя. Сама невинность – руки пытаются натянуть на коленки явно короткую юбку, глаза опущены вниз. И лишь внимательный взгляд заметил бы, как глубоко она втягивает воздух машины, насыщенный потом ее владельца, запахом дорогих сигарет и дешевого одеколона. Этот запах возбуждал ее, заставляя дышать глубже. Запах живого человека. 
Они проехали всего ничего, когда мужчина остановился на обочине и повернувшись к девушке:
- Пришло время оплатить проезд, моя дорогая! – сказал он и плотоядно улыбнулся. 
- Но… У меня нет денег, - тихо произнесла Алиса, опасливо отодвигаясь на дальний край сиденья. Оценивающий хищный взгляд, брошенный на водителя из-под опущенных век, остался им не замеченным. Охотник никогда не замечает, что за ним начата охота.
- Ничего, ты можешь и отработать… Не маленькая, чай! – заявил толстяк, расстёгивая ширинку и притягивая сопротивляющуюся попутчицу к себе. 
Он заставил ее наклониться. Она попыталась сопротивляться, но он влепил ей пощечину со словами «Соси, шлюшка!». Алиса тихо всхлипнула и тихонько лизнула, затем еще раз и еще. Мужчина слегка застонал от наслаждения, а девушка продолжила свою работу, ощущая у себя во рту, на языке и зубах чужой вкус. Биение прибывающей крови возбуждало. Она уже получала удовольствие, смакуя этот чужой, человеческий вкус. 
Он положил ей ладонь ей на ногу, провел вверх, от согнутого колена до бедра, пока не уткнулся пальцами в трусики. Ее возбуждение чувствовалось и здесь. Он жестко, грубо надавил пальцами, смял ладонью, чувствуя и видя как она прогибается и стонет, как бегут по щекам слезы. Это было упоительно. Дать охотнику понять, что добыча уже его, показать, как она страдает… и получает удовольствие от страдания. 
Мужчина заставил ее сесть к нему на колени, впился губами в ее губы. Грубый язык захватил рот Алисы, зубы кусали. Руки рванули ее блузку, во все стороны полетели пуговицы. Он сжал ее грудь, наслаждаясь стонами девушки. Он кусал ее, она выгибалась, постанывая и кусая от боли губы. Одним резким движением этот кусок мяса вошел в нее. Она уже не могла сдерживаться, рыча и крича, царапая ему плечи и грудь. Это было упоительно. Чувствовать в себе чужое, человеческое тепло. 
Ее тело скрутил спазм приятной боли в тот момент, когда толстяк уже учащенно дышал на последнем издыхании, готовясь излить в нее свое семя. Выгнувшись назад, она держалась за его плечи. Глаза заволокло туманом… Зрачки вытянулись, из груди раздался протяжный рык. Выпущенные когти вонзились в податливую плоть похотливого неудачника. Он заорал, во взгляде похоть медленно сменялась ужасом и болью. Одним слитным движением она провела ими до середины груди... Он еще дрожал под ней, когда она, глядя в затухающие глаза насильника, с улыбкой показала ему судорожно сжимающийся кровавый комок. Его сердце. Охотник стал жертвой.
Далекие часы пробили два часа после полуночи. Мягкий свет луны пятнами покрывал трасу, пробиваясь сквозь листву клёнов. Глухо квакали лягушки, насмехаясь над человеческими страстями, и жужжали цикады.
В эту ночную сонату природы мягко вливался легкий цокот каблуков. В сторону города шла девушка. В разорванной блузке, вся измазавшаяся в крови – и страшно довольная.