Серебряная Игла

Глава первая

Глава первая

— Я не ела нормальную еду… так давно. - Тэона хватает маленькую перепелку и буквально силой заталкивает ее в рот. Закрывает глаза, издает звук, похожий на бульканье, и тут же прикрывается ладонью - то ли от смущения, то ли чтобы наружу не вывалились куски сочного мяса.

У нее обкусанные почти под корень ногти, под которые каким-то образом все равно забилась грязь. Одежда на ней настолько дырявая, что я тут же стыдливо стаскиваю свой подаренный Кайлером пиджак и набрасываю ей на плечи. Но Тэона так увлечена едой, что даже не обращает на это внимания. Не успев разделаться с перепелкой - кажется, она каким-то образом перемолотила тушку прямо с костями, тянется за ветчиной. Накладывает ее на еще теплые ломтики хлеба и закидывает в рот, как в топку, обильно запивая молоком из кувшина. Бросает голодный взгляд на разложенные на куске ткани угощения и облизывает длинные клыки.

Они у нее, в отличие от меня, всегда были безупречно длинными, белоснежными и крепкими, как у настоящей вентраны. Я втягиваю губы в рот и навсегда запрещаю себе даже думать о том, что между нами может быть какое-то соперничество.

— Крови нет, - безошибочно угадываю ее легкий вздох.

— Я благодарна за все, - скороговоркой бормочет сестра, громко икает и вместо того, чтобы откусить от большой виноградной грозди, просто кладет ее на колени. - Спасибо, Йоэль. Я знаю, как ты рисковала, чтобы прийти сюда.

— Не больше, чем ты, - спешу ее успокоить. - Точнее, меньше. Я такая… бестолковая. Должна была догадаться раньше.

— Ты просто думала, что я дура, - без злости посмеивается Тэона, и в этом звуке я узнаю свою прежнюю сестру.

Точно так же она смеялась, когда после долгого слезливого вечера в обнимку с матерью по какому-то неудавшемуся жениху вдруг начинала хохотать над какими-то старыми веселыми историями. Обычно в такие моменты я ютилась где-то неподалеку и исходила на желчь, потому что мать изо всех сил крепко обнимала ее, а на меня не обращали внимания даже грызуны в стенах. Сейчас я бы многое отдала за то, чтобы вернуть те времена. Хотя бы на один час.

Может, меня и не любили так же, как сестру, но ведь я была счастлива. Уж точно сыта и в безопасности. Кто знает, как вела бы себя матушка, если бы и я, как Тэона, приходила к ней со своими горестями, клала голову на колени и шмыгала носом.

— Я успела сбежать уже когда башня взорвалась, - перебивает мою непрошеную ностальгию сестра, и образ домашнего уюта, приправленный воспоминаниями запаха тлеющих в камине сухоцветов, моментально улетучивается, уступая место другим, мрачным и тяжелым мыслям. - Буквально… в самый последний момент.

Она не делает это нарочно, но, когда пиджак сползает с ее плеча, я замечаю там огромное красное пятно, уродливое и бугристое, как будто туда упала липкая горящая смола и, прежде чем Тэона смогла ее стряхнуть, та успела прогрызть плоть почти до самой кости. Ее руки обожжены не так сильно, но это все равно сразу бросается в глаза. Я украдкой прикладываю пальцы к своему обезображенному лицу. Мне досталось и вполовину не так сильно, как ей, но зато лицо сестры чудесным образом уцелело, не считая нескольких уже почти заживших царапин. Пара месяцев нормальной еды и ежедневных порций крови - и от обезобразившей ее худобы не останется и следа. Лекари не смогут вывести все шрамы и ожоги, но сделать их по меньшей мере вдове менее заметными - абсолютно посильная задача. И тогда Тэона эрд’Кемарри снова засверкает на балу как самое большое сокровище нашей семьи.

— Не знаю, о чем ты сейчас думала, - вгрызаясь в виноград, чавкает моя сестра, - но вид у тебя очень воодушевленный.

— Размышляла над тем, где раздобыть тебе красивое платье, - говорю с самым боевым видом, надеясь, что это ее подбодрит.

Но сестра откладывает виноград, промокает губы краешком ткани - в этом вся она - даже в рванье не забывает о хороших манерах! - и с тревогой смотрит на меня, как будто собирается с силами, прежде чем сунуть ложку дегтя в наше маленькое счастливое воссоединение.

— Боюсь, во всем Шиде не родился портной, который сможет сшить платье, способное скрыть мое уродство.

— Вот еще, - фыркаю нарочно громко и оптимистично. А потом, подражая степенному голосу нашей матушки, говорю ее же излюбленные слова: - Взошедшие послали эрд’Кемарри такой прекрасный цветок не для того, чтобы он засох в дешевых обносках!

Тэона снова посмеивается.

— А я, так и быть, возьму на себя роль твоей сватьи, - закатываю глаза, делая вид, будто груз этой непосильной ноши давит меня уже сейчас, - и найду тебе самого завидного жениха во всей Империи!

— Йоэль, они приходили за тобой. - Тэона так неожиданно перебивает мои планы на будущее, что я прерываюсь буквально на полуслове. - За неделю до того, как все случилось.

— За мной? Что?

Я мысленно повторяю ее откровение и не понимаю, какой в нем может быть смысл.

— Им нужна была ты, Йоэль! - Тэона отчаянно хватает меня за руки и до боли сильно сжимает в ладонях мои холодные пальцы. - Потому что ты…

Сестра спотыкается - и в ее взгляде появляется то, чего я не видела раньше, в «эпоху нашей вражды», и не видела сегодня, после необъявленного перемирия. Она как будто должна сказать мне что-то такое, что может выдернуть с корнем нашу внезапно проклюнувшуюся сестринскую любовь.

— Кажется, ты…

— Взошедшие, да говори уже! - не выдерживаю ее трусливого шепота. - Вряд ли ты сможешь огорошить меня новостью хуже, чем все, которые я пережила до этой минуты.

— Мы не сестры, Йоэль. И ты… не эрд’Кемарри.

Ладно-ладно, Взошедшие, забираю свои слова назад и признаю, что погорячилась.

Эта новость все-таки разбивает мою жизнь на «до» и «после».

Все, что я делала до этого дня - я делала во имя памяти своей семьи. Во имя тех, кто меня воспитал и был мне отцом и матерью, и сестрой, даже если я никогда не чувствовала их любви. Хотя, возможно, я просто не хотела ее чувствовать? Заблуждалась насчет них так же сильно, как заблуждалась и насчет сестры?