Серебряные крылья. Книга 2

ГЛАВА 11

Завтрак проходил в гробовом молчании. Вадим хмурился, нервно ерзая на стуле. Он ел быстро, но достаточно аккуратно машинально пережевывая ломтики жаренного картофеля. Катрина бросала на него насмешливые взгляды, наслаждаясь черным кофе с пончиком. Женщина, глядя на приятеля по детским забавам полюбопытствовала:

– Ревнуешь?

– Вот делать мне нечего!

– А чего тогда нервничаешь? Предлагаю расслабиться.

– И получай удовольствие?

– Да, – Катрина растянула губы в довольной улыбке

– Издеваешься?

– Да.

– Заноза!

– Можно подумать, что ты ожидал от меня чего-то другого. А если серьезно, чего ты дергаешься?

– Неспокойно мне. Не могу долго находиться вдали от нее.

– Неужели до сих пор не отошел? Или на фоне стресса у тебя развилось тревожно-фобическое расстройство?  – Катрина закатила глаза. – А, вообще… как тебя угораздило влюбиться? Мне просто интересно. То есть, я все понимаю. Диана очень красивая. Обаятельная. И такая невинная. Как тут устоять? Но она же из совершенно чуждого тебе мира. У вас хоть какие-то общие интересы, кроме постельных, есть?

– Прости, однако я не готов сейчас обсуждать это. И, да, я еще не отошел. Девушка, которую я люблю чуть не умерла. Ты, вообще, представляешь себе это? Она же почти ребенок. А за свою короткую жизнь дважды чуть не умерла.

– Тебя это, кстати, не смущает?

– Что?

– То, что твоя Диана – почти ребенок?

– Так я и не собирался спешить со свадьбой. Думал у нее будет время немного повзрослеть. Но ей придется взрослеть, будучи замужней дамой.

– Разумно ли это?

– А что еще мне остается?

– Спешка еще никого не доводила до добра. А навязанный брак редко оканчивается чем-то хорошим.

– Можешь предложить лучший способ ее защитить?

– Пожалуй, нет.

– Вот помолчи тогда. Я вообще-то по-другому представлял собственную свадьбу.

– И как же? Интересно, о чем мечтают мужчины? Неужели о роскошной церемонии, море цветов и сотне гостей?

– Об этом мечтают лишь юные барышни. Хотел видеть сияющее лицо своей будущей жены. И уж никак не... – мужчина резко оборвал себя. – Ладно, закрыли тему. Я не склонен сейчас изливать душу. Прости.

– Даже старому другу?

– Да, Кати.

– Понимаю. Что бы ты обо мне не думал, я действительно понимаю.

– Хорошо. Ты мне лучше вот что скажи. Ты все еще курируешь Миссии Милосердия?

– По мере сил и возможностей. Но мне кажется, что толку от этого нет. Мне двух жизней не хватит, чтобы навести там порядок.

– Я готов помочь.

– Решил, наконец, бросить свою армию и заняться действительно важным делом?

– Что-то вроде. Не обещаю разобраться со всеми, но Артенийский филиал данного заведения беру на себя. Но начну этим заниматься только когда Дане станет лучше.

– Само собой. С чего думаешь начать?

– Не знаю, если честно. С разведки, наверное.

Катрина помолчала минуту, словно прикидывая что-то в уме, а потом заразительно расхохоталась.

– Что? – Такая реакция приятельницы Вадима обескуражила.

– Я себе представила, как… ты… ой, не могу… – женщина с трудом отдышалась. – Зная тебя, спорить готова, что это будет разведка боем. Только помни, что мы все же не на войне. Хотя, нет. Забудь о моих словах. С этими бюрократами, которые непробиваемой стеной встали между этими несчастными детьми и нормальной жизнью, церемониться нельзя. Делай то, что посчитаешь нужным. И знай, что я готова оказать всестороннюю поддержку твоему начинанию. Нужно, кстати, познакомить тебя с несколькими людьми. Главное сдвинь ситуацию здесь с мертвой точки. Хоть на сантиметр.

– Ты мало в меня веришь.

– Я лучше себе представляю, с чем тебе предстоит столкнуться.

– Справлюсь.

– Не сомневаюсь. Кстати, раз уж ты решил несколько облегчить мою жизнь, то с меня должок.

– Глупости не говори. Там такое твориться, что я в стороне остаться все равно не смогу.

– Но когда Рудольф тебя совсем уж достанет – дай знать. Приведу его в чувства. Он на твоей девчонке помешался просто. Если бы не знала, кто ее родители, подумала бы, что это грешок его молодости.

– А ты в курсе, кто ее родители?

– Конечно. Можно подумать, это так сложно узнать. Хотя… что для нас легко, для других неосуществимо. Признаюсь, тебе. Я вначале все же думала, будто Рудольф действительно ее отец. Ей семнадцать. Ему сорок два. К тому же они чем-то неуловимо похожи. Решила разобраться.